Психология смерти и умирания

Просветление как биологический процесс
Вы можете пересечь звуковой барьер, не трогаясь с места. Это происходит в три этапа: быстро втягиваете воздух, затем, задержав дыхание, перегораживаете поднятым языком рот, увеличивая давление в легких до тех пор, пока воздух не вырвется неожиданно наружу двумя рывками, сначала преодолев барьер в носоглотке, а потом через рот, поверх опустившегося языка. Каждая стадия сопровождается характерным звуком, а вместе все эти «а...а...а», «п..п..п..» и «чхи» составляют один чих. На стадии «п...п...п...» воздух и капельки влаги вырываются через нос со сверхзвуковой скоростью, доходящей до четырехсот метров в секунду. Любая попытка задержать это стремительное извержение может повредить носовые мембраны и вызвать кровотечение, однако мы подвергаемся этой опасности каждый день из чистейшей вежливости.
Чихание — дело непростое. Наш обычай прикрывать рот при чихании рукой или платком имеет явно гигиенический смысл: мы ограничиваем распространение гриппа, кори и обычной простуды, но почему тогда каждый наш чих автоматически сопровождается хором ритуальных пожеланий? Этот условный рефлекс мог зародиться во времена частых эпидемий чумы, когда чихание служило первым признаком близкой кончины, и все же привычка произносить заклинание после каждого маленького личного взрыва имеет еще более древнее происхождение. У большинства народов мира существует верование, что чихание либо обнажает душу, либо связано с утратой части душевной субстанции.
Такая тревога может родиться, как и многие другие предрассудки, в результате случайного сопоставления двух совершенно несвязанных обстоятельств. Бихевиорист Б.Ф. Скиннер однажды написал ученый трактат о суевериях у голубей. В этой работе он описывал следующий эксперимент: посаженных в клетку голубей кормили через фиксированные промежутки времени. Выработку конкретного поведения птиц в момент появления корма экспериментаторы предоставили случаю. Одна птица поворачивала головку против часовой стрелки, а другая клевала какую-то точку на стене. Эти реакции подкреплялись появлением еды и в дальнейшем происходили чаще, чем другие случайные действия. В результате они и подкреплялись чаще. Возникла с каждым разом укрепляющаяся связь между этими двумя обстоятельствами, что и привело к развитию ритуального танца в одном случае и столь же формального постукивания — в другом, причем оба голубя вели себя так, как будто между их поведением и поступлением корма существовала прямая причинная зависимость.
Случайные связи событий иногда действительно влекут за собой необычные верования, как, например, у ребенка, который во время прогулки дотрагивался в определенной последовательности до деревьев в парке, потому что однажды он нашел после этого серебряную монетку, но предрассудки этого рода недолговечны. Без дальнейшего подкрепления реакция наступает реже и постепенно затухает. Связь чихания с душой принадлежит к другой категории суеверий. Чихание можно сравнить с поведением голубя, но что тогда соответствует появлению пищи? Убеждение, что вместе с чиханием происходит что-то еще, недостаточно сильное подкрепление и не может объяснить долгую жизнь этого суеверия. Должно существовать еще какое-то обстоятельство, какое-то реальное событие.
Чихание может быть симптомом инфекции, аллергии, следствием раздражения мембран носа холодным воздухом или пылью, но есть одна ситуация, когда оно вызывается косвенными причинами. Очень многие бурно чихают на яркий свет. На свету глаза увлажняются, слезы текут в носовую полость и могут вызвать чихание, но реакция на свет наступает так быстро, что вышеприведенное объяснение представляется неудовлетворительным. Для африканского племени азанде случайное единичное чихание означает, что кто-то о вас хорошо отозвался, а смысл повторного — кто-то вас обругал. Теперь, когда Дуглас Дин показал, что в теле человека, о котором думают другие люди даже на большом расстоянии, происходят измеримые физиологические изменения, предположения, что при этом горят уши, уже не кажутся такими нелепыми. Может, и неправда, что «правое ухо горит, когда о вас думает мать, а левое — когда вспоминает возлюбленный», но у нас есть все основания полагать, что некоторые мыслительные процессы непосредственно сопровождаются физическими изменениями. Может быть, люди азанде правильно думают, что мощная злая мысль заставляет чихать чаще, чем добрая и приятная.
Тонкая связь между чиханием, светом и эмоциями указывает тем не менее, что это явление находится под контролем той единственной области мозга, которая имеет дело и с тем и с другим. Это шишковидная железа.
Декарт был отнюдь не первым мыслителем, указавшим на этот орган как на вместилище души. Когда три с половиной тысячи лет тому назад появилась ведическая литература, в ней имелось указание на положение высшего источника телесной силы в точке между бровями. Древние индусы основывались на факте, который был открыт западными анатомами только в 1886 г. В тот год появились независимо друг от друга две монографии на немецком и английском языках, доказывающие, что шишковидная железа является на самом деле третьим глазом и развилась из чувствительного к свету места на лбу, которое до сих пор встречается у таких рептилий, как знаменитая туатара в Новой Зеландии. Это похожее на ящерицу животное обладает шишковидным органом, представляющим собой маленькую полость, наружная оболочка которой стала хрусталиком, а внутренняя — сетчаткой, соединенной нервными окончаниями с мозгом через щель в черепе. Полость прикрыта тонким и прозрачным слоем кожи. У таких видов, как туатара, у многих рыб, птиц и мелких млекопитающих шишковидная железа располагается на макушке, но у высших приматов и человека мозг прикрыт корой и шишковидное тело теперь полускрыто в сердцевине черепной коробки. Если бы мы сохранили слой прозрачной кожи, он оказался бы чуть повыше точки между глазами, как раз там, где в индусских изображениях находится Глаз Света.
Еще пятнадцать лет тому назад мы считали, что шишковидная железа — это бесполезный рудиментарный придаток, доставшийся нам в наследство от рептилий. А в 1959 г. Арон Лернер из Йельского университета обнаружил, что шишковидное тело производит гормон, который он назвал мелатонином, и мы разом изменили свое представление: речь идет уже не о вырождении органа, а о возрождении железы. Сразу же вырос интерес к этому органу, и год спустя стало ясно, что мелатонин производится из серотонина, очень странного вещества, появляющегося в самых неожиданных местах. Его можно найти в финиках, бананах и сливах, но чаще всего в плодах тех сортов диких смоковниц, что разрастаются в огромные раскидистые деревья с воздушными корнями и тянут свои ветви вверх, образуя прекрасные тенистые колоннады. В Африке смоковницы для многих священны и их очень редко срубают. В Индии они известны как «бо», и считается, что как раз под таким деревом сидел (и ел инжир) принц Сиддхартха Гаутама, когда он вдруг понял причины человеческого страдания. После этого просветления его и стали называть Буддой.
Молекула серотонина поразительно похожа на вещество, которое впервые было получено из ржаного зерна, зараженного паразитическим грибком спорыньи, а теперь синтезируется и называется ЛСД (lysergic acid diethylamide). Несмотря на то, что с этим знаменитым веществом производилось много опытов, мы до сих пор не совсем понимаем, какое действие оно оказывает на мозг. Согласно наиболее правдоподобной гипотезе, ЛСД — антагонист серотонина и меняет его концентрацию в определенных клетках мозга, вызывая резкие изменения восприятия и понимания. Действие ЛСД часто непредсказуемо, и, как говорил Олдос Хаксли, мы можем попасть и в рай и в ад — все зависит от обстоятельств. У этого наркотика почти нет побочных действий, он лишь провоцирует мозговой взрыв, а направление удара определяется другими факторами. Он, без сомнения, вызывает видения, столь же реальные и разнообразные, как и те, что выпадают на долю любого великого мистика. Хаксли сказал, что теперь «нет смысла долго поститься и усмирять свою плоть бичеванием, при нынешнем состоянии науки всякий взыскующий мистик может обратиться за помощью к специалистам». Возможно, любое просветление связано с деятельностью серотонина и шишковидной железы, осталось только найти комбинацию факторов, обеспечивающих правильную стимуляцию этой системы. «Просветление» очень любопытное слово, ведь свет играет, как нам кажется, огромную роль в явлении трансценденции. Зрительные галлюцинации — наиболее характерный аспект состояния, вызываемого ЛСД, к тому же, как выяснилось, клетки сетчатки глаза способны функционировать совершенно самостоятельно. Без всякого стимулирования светом они посылают в мозг сигналы, содержащие целую галактику волн разной длины и частоты, хотя в это время и в этом месте их вовсе нет. Мозг «видит» посылаемые цвета и свет точно так же, как видит образы во время сновидений, питаясь информацией. Особое переживание, возникающее как результат глубокой веры, длительного поста или любого другого пути к просветлению, несет то же самое содержание.
Такое состояние называется визионерским, поскольку главную роль в нем играет зрение. Для любого мистического опыта характерно ощущение неожиданного, слепящего, сверкающего света, неземное свечение. Так было с пророком Иезекиилем и с Павлом по дороге в Дамаск, оно же лежало в основе экстатического состояния по Кундалини Йоге, где свет описывался как «сияние десяти миллионов солнц».
Йоги считают, что жизнью управляет змеевидная спираль энергии, которая путешествует по телу вдоль линии, обозначенной жизненными центрами, или чакрами. Большинство центров связано с каким-нибудь органом, а один из самых мощных принадлежит мозгу и расположен, как говорят йоги, в точке между бровями. По-видимому, это шишковидная железа с ее эволюционным происхождением из глаза, и теперь мы получаем биологическую основу постоянного светового сопровождения состояний трансценденции. Йоги говорят: «Медитация — это чудное сияние». Современные биохимические исследования мозга и его гормонов свидетельствуют о том, что светочувствительная шишковидная железа производит еще и вещество, глубоко затрагивающее сферу интеллекта. Она порождает экстаз. Шишковидное тело принимает, видимо, непосредственное участие в визионерстве, шизофренической полифонии, в галлюцинаторных переживаниях наркоманов. Все эти состояния объединяет чувство отстраненности, сознание сдвигается в точку за пределами личного опыта, где кончается разделение на себя и другое, и мир становится сплошным. «Экстаз» происходит от греческого слова, которое буквально означает «стоять снаружи», и похоже, что именно шишковидная железа могла бы стать точкой отторжения, если согласиться, что отделение личности, разума, души или второй системы от тела биологически возможно, а в свете того, что нам уже известно, все труднее с этим спорить.
Мы начали наш полет фантазии с чихания и, добавив всего лишь одно звено к цепочке, сможем вернуться в исходную точку.
Жизненная энергия, которая координирует молекулы живого организма, сцепляя их в упорядоченное и функциональное целое, называется в индуистской литературе праной. Индусы не считают ее продуктом жизнедеятельности или просто неорганическим природным элементом, вроде кислорода, и все же, по их представлениям, она как-то соединяется с телом через дыхание и прием пищи. Говорят, что лучший способ быстро пополнить прану — заняться пранаямой, которая учит произвольному контролю дыхания: вдох, задержка, выдох в особом режиме. Ритм дыхания жизни 1:4:2, а разрушительный эффект чихания ближе, по моим замерам, к ритму 18:1:2.
Эта подкупающая идея об универсальной жизненно-дыхательной субстанции подводит теоретический фундамент под наше предположение, что жизнь управляется биологическим организатором, но она основана на мистической традиции и не поддается научному анализу. Однако одно недавнее чисто техническое достижение серьезно свидетельствует в пользу существования подобия правы. Деннис Милнер из Бирмингемского университета изобрел аппарат, делающий фотографические снимки в темноте. Он заряжается пленкой, чувствительной не к световым волнам, а к электрическим разрядам. Единичный импульс постоянного тока проходит через фотографируемый объект, находящийся в темноте между двумя стеклянными пластинами. Совершенствуя свой аппарат, Милнер проверял его действие и обнаружил, что снимки получаются даже тогда, когда в темной камере нет никакого объекта. При экспозиции на время он сумел получить фотографии пульсирующих шаров энергии в изящном обрамлении сверкающих нитей, напоминающем узор пляшущих светлячков, хотя на самом деле перед объективом был только чистый сухой воздух.
Полученные снимки вызвали у специалистов подозрение, что речь идет просто о широко известном эффекте «северного сияния при коронном разряде». Это значит, что электрический ток, проходя через воздух, ионизирует его и получаются узоры описанного типа. По уверениям Милнера, все меры предосторожности были приняты, но, желая доказать, что процессы ионизации не имеют никакого отношения к снимкам, он приспособил свой аппарат для работы в вакууме. В безвоздушной камере на пластинах появлялись все те же характерные узоры.
Если фотографии Милнера увеличить, они становятся еще интереснее. Рисунки распадаются на два основных вида: одни представляют собой ореолы силовых линий, сходящихся к маленькому сверкающему ядру, которое соединено с близлежащими ядрами равномерно расходящимися щупальцами. Образуется почти математически правильная модель, напоминающая скелетные волокна на вершине мозгового коралла. Второй рисунок основан на сферах и скоплениях сфер, расположенных по кругу, как поле, плотно усаженное цветами с круглыми головками. Эти простые основные модели могут соединяться и усложняться, давая почти все формы, известные природе, и Милнер, быть может, сумел впервые зафиксировать силовое поле, определяющее на фундаментальном уровне все существующие формы и функции.
Мистики всегда утверждали, что в природе есть непрерывно действующие невидимые силы, порождающие все разнообразие наблюдаемых явлений. Входя в тело в виде праны, они поддерживают его деятельность. Считается, что эта энергия в своем телесном движении направляется вдоль силовых линий, отмеченных узловыми точками чакр.
Особо чувствительные люди видят чакры как яркие колеса света, быстро вращающиеся против часовой стрелки. Маленькие, всего сантиметр в диаметре, у новорожденного ребенка, они могут вырасти до размера пятнадцатисантиметровых дисков у просветленного взрослого. В любом возрасте, как принято думать, сверкающие вихри расположены прямо на поверхности тела, и их точное местоположение на редкость постоянно, даже когда о нем сообщают несведущие наблюдатели. Я расспрашивал девочку на далеком индонезийском острове, которая, по слухам, обладала необычайной силой. Живя в общине, где никто ничего не знает о классических теориях йоги, ребенок объяснил свое особое видение и точно указал традиционные точки чакры, называя их «огнями». Самая нижняя точка лежит в основании позвоночника, другие — около пупка, а самая верхняя расположена между бровями.
Мы уже предположили связь между верхней чакрой и шишковидной железой, теперь же стоит отметить, что положение других центров также соответствует местонахождению важных производителей гормонов. Яичники и яички расположены у основания позвоночника и пупка, надпочечники — выше почек, вилочковая железа — над сердцем, а щитовидная — на горле. Все эти железы контролируют и регулируют соматические процессы, но при этом мы не знаем никаких систем циркуляции, нервных окончаний или лимфатических сосудов, которые могли прямо соединить эти пункты. Поэтому западная медицина склонна отказывать точкам чакры в какой-либо физической реальности. В восточной же медицине существует система лечения, полностью укладывающаяся в модель праны. Акупунктура предполагает существование в теле человека двенадцати главных каналов, или меридианов, через которые течет энергия. За пять тысяч лет иглоукалыватели кропотливо нанесли на карту положение этих силовых линий и в буквальном смысле накололи более семисот точек на коже в тех местах, где каналы близко подходят к поверхности тела и их можно использовать. Вряд ли меридианы следуют какой-нибудь известной физиологической модели, но тем не менее они вполне реальны. Иошио Нагахама из японского университета Чайба исследовал пациента, который после удара молнии обрел необычайную чувствительность. Это был крестьянин, горец, не получивший образования, абсолютно невежественный в вопросах иглоукалывания. Когда его укололи в одну из основных точек меридиана, он смог проследить пальцем линию на своем теле, где он чувствовал «отзвук» укола. Все указанные им линии в точности соответствовали традиционным меридианам.
В XIX в. немецкий врач, ничего не знавший об иглоукалывании, обнаружил систему кожных точек, связанных, как он думал, с гомеопатическим лечением. При последующем сравнении эти точки совпали с картой иглоукалывателей. Корейский ученый Ким Бонг Хан не так давно изобрел аппарат, способный измерять мельчайшие изменения сопротивления на поверхности тела. И в этот раз острые градиенты совпали с точками акупунктуры. В Ленинградском институте электроники был усовершенствован «тобископ» — аппарат, регистрирующий плазмоподобные вспышки на коже и способный устанавливать место акупунктурных точек с точностью до одной десятой миллиметра. Эти достижения свидетельствуют о реальности классических меридианов, и теперь любой человек может найти эти ускользающие точки без непременного долгого и изнурительного обучения технике иглоукалывания.
Хироши Мотояма из Токийского института религиозной психологии закончил серию опытов с участием ста практикующих йогов. Он обнаружил, что все они могут порождать необычные неустойчивые ритмы, не имеющие ничего общего с привычным пульсом. Ритмы фиксировались прибором, измеряющим давление крови. Мотояма давал йогам задание стимулировать различные традиционные чакры и наносил движение новых ритмов на план с помощью специального устройства. Он убедился, что все эти центры лежат по линии меридианов. Число чакр иногда доходило до четырех, и все линии, соединяющие главные точки йоги, в точности соответствовали тому, что сообщают иглоукалыватели, подтверждают приборы.
Нам кажется, что жизненная сила, представленная в йоге как прана и в акупунктуре — как ки, одно и то же. В западной медицине есть пограничные области, такие, как гомеопатия, натуропатия, остеопатия, где врачи давно придерживаются аналогичных взглядов, связывая здоровье с равновесием тела, когда жизненная сила обусловливает самоизлечение. Лишь очень ортодоксальные аллопаты, основной состав практикующих врачей, которые верят в лечение болезней лекарственными препаратами, противодействующими ее развитию, до сих пор не понимают, что тело может излечиться само, если ему правильно помочь. Занимаясь только рабочими частями организма, они походят на радиотехников, которые ни разу в жизни не включали приемника. Как музыка, так и жизнь нуждаются в стимулах: жизненная сила обеспечивается пищей и воздухом, а передача музыкальной информации осуществляется посредством радиоволн нужной длины. Прана — это наш эквивалент радиоволн, с помощью которых расчлененная музыка, идущая из отдаленного источника, воссоздается в миллионах других мест. Жизненная сила по данной теории столь же нематериальна, как эфир, но очень важна для упорядочения материи, без которой не может функционировать живой организм. На это уже нельзя закрывать глаза.
Трудно отрицать, что каждый из нас несет в себе скрытую вторую систему, doppelganger, которая дополняет хорошо знакомую соматическую. Доказательства ее существования пополняются непрерывно, но нужно еще убедиться, что этот эфирный двойник, этот электрический дух может пережить дезорганизацию телесной материи и продолжать свое существование после клинической смерти.
Люди с ампутированной конечностью иногда чувствуют боль в отрезанной руке или ноге — им кажется, что она на месте. Такое как бы совершенно естественное ощущение получило название иррадиирующей боли. Оно знакомо всем: ударьте локоть — и заболит мизинец, которого вы и не касались. Объяснение существует: боль рождается не в локте и не в мизинце. Боль — это осознание мозгом сигнала, который передается нервами по определенным каналам. В данном случае путь от локтя к мозгу пролегает вдоль локтевого нерва, начиная с мизинца, и через внутреннюю сторону предплечья в спинной мозг. Голова знает только, что импульс родился где-то на этом маршруте, и по привычке всегда интерпретирует его как удар по мизинцу. Она будет думать то же самое и про отрезанный палец.
Не все фантомные боли так легко объяснить. В некоторых случаях боль можно снять прямым внушением под гипнозом. Если человеку со здоровой рукой гипнотизер внушит, что его кисть находится под анестезией, а затем проверит чувствительность с помощью булавки, то граница мертвой и живой зон будет достаточно резкой.
Советские исследователи сделали фотографии, используя аппарат, порождающий поля высокой частоты между двумя электродами. Если в камеру положить лист с дерева, снимок покажет его полные очертания с россыпью светящихся точек, подобных крупному плану Млечного Пути. В живом листе эти узоры все время меняются, а когда он вянет, рисунок постепенно бледнеет, пока не исчезнет совсем. Виктор Адаменко обнаружил, что от свежего листа непосредственно перед снимком можно отщипнуть кусочек, а на фотографии сохранится лист целиком со всеми его ребрышками и сосудами, граница же отсутствующей части обозначится меньшей яркостью свечения, напоминая ботаническое привидение. Советские исследователи считают, что воображаемый кусочек листа виден на фотографии благодаря постоянному энергетическому полю, которое они назвали биоплазмой, — очень удачным научным псевдонимом праны.
Я обязан добавить, что только один исследователь (Х.Г. Андраде из Бразилии) сумел повторить этот опыт с зеленым привидением. Сам Адаменко под давлением насмешек коллег склонен теперь выдавать этот эксперимент за аберрацию, скажем, двойную экспозицию, но у меня создалось впечатление, что он сам в аберрацию не верит. Я предвижу усовершенствование аппарата в ближайшие годы, что даст возможность регулярно воспроизводить опыт с листом и перенести его на многие другие живые формы. Это открытие так хорошо укладывается в длинный ряд независимых данных, что мы не вправе просто отбросить его.
Экстрасенсы и сенситивы часто утверждают, что настолько ясно видят ампутированную конечность, что могут описать ее в подробностях. Если это так и если русские исследователи не ошибаются, тогда, по-видимому, жизненная сила, так тесно связанная с живым организмом, способна хотя бы временно выживать в своей первоначальной форме, несмотря на утрату некоторых частей.
Конечной целью нашего исследования является выяснение возможности полного разделения соматической и второй систем во времени, однако исследование возможности их разделения в пространстве может помочь решению главной проблемы. Если две системы способны существовать независимо друг от друга в одно и то же время, тогда вероятность их самостоятельного существования во времени значительно увеличивается.
Институт психофизиологических исследований в Оксфорде некоторое время собирал сообщения о том, что они называли прозрачным и допрозрачным сном. Прозрачным называется такой сон, во время которого человек понимает, что спит. При допрозрачном сне человек не уверен, спит он или бодрствует, и может так и не прийти к правильному решению. Вот одно из хранящихся в институте сообщений: «Я обнаружил, что нахожусь с N (другом рассказчика) в комнате на другом конце коридора. Я рассказал ему о прозрачных снах, которые я только что видел, и вдруг сказал: «Конечно, это тоже сон». — «Может быть. Как знать?» — ответил N с беспомощной улыбкой. «Конечно, это сон, — сказал я и подошел к окну. — Сейчас я полечу». — «Глупо получится, если это не сон», — сказал N, который по-прежнему был спокоен и, казалось, подшучивал надо мной».
Конечно, можно увидеть во сне что угодно, в том числе и пробуждение ото сна. Многим снится, что они просыпаются, лежат в постели, встают, начинают одеваться — и вдруг обнаруживают, что все это сон, что они еще спят. Даже осознание того, что первое пробуждение им приснилось, не служит гарантией истинности второго пробуждения. Бертран Рассел сообщил, что однажды, просыпаясь от наркоза, он испытал «около сотни» ложных пробуждений. Отличить сон от бодрствования непросто, по крайней мере во сне. Те, кому снятся прозрачные сны, не могут довериться своим ощущениям, так как прикосновение, вкус и запах во сне бывают абсолютно реальными. Все, что можно испытать наяву, можно испытать и во сне. В сновидениях события могут осмысленно следовать друг за другом с учетом предшествующего опыта. Во сне можно увидеть, как ты просыпаешься, встаешь, выходишь из дому и делаешь одно за другим обычные ежедневные дела, пока вдруг не возникает сомнение в реальности происходящего. В этот момент человек может вспомнить аналогичные затруднения, возникавшие у других людей, и сравнивать их со своими и все же не быть уверенным в собственном состоянии.

Вы даже можете читать во сне книгу и думать, что все это происходит наяву. Вы спите или уже проснулись? Или же все, что сегодня с вами произошло, — часть сложного сна? На какое-то время подобные вопросы могут вызвать приступ сомнения, но вскоре вы отбрасываете сомнения, потому что уверены, что проснулись. Эта уверенность, которую мы чувствуем на биологическом уровне, настолько несомненна, что не имеет ничего общего с разумом. В одном из сообщений, собранных оксфордским институтом, это чувство очень хорошо передано: «Я думал, как мне узнать, что я действительно проснулся. Меня это часто озадачивало, но все же я уверен, что, когда ты на самом деле проснулся, ты чувствуешь нечто иное. Я не могу четко выразить это различие. Однако мне кажется, что во сне одно из чувств отсутствует, возможно, чувство ответственности». Итак, если вы сомневаетесь, проснулись ли вы на самом деле, то будьте уверены, что вы еще спите.
Эта уверенность превращает допрозрачные сны в прозрачные, принося с собой уверенность в обратном. Вероятно, сновидения отличаются друг от друга, как и от состояния бодрствования, чем-то особенным и трудно уловимым. Несмотря на схожесть чувственного опыта и умственных процессов в состояниях сна и бодрствования, мы можем утверждать, что эти состояния совершенно различны и что личность может с одинаковой легкостью выражать себя в любом из них, но не в обоих одновременно. Когда вы бодрствуете, вы можете вспоминать, как замечательно вылететь из приснившегося вам окна и вольно парить над черепичными крышами раскинувшейся внизу деревушки. Когда вы видите прозрачный сон, вы можете помнить, как неприятно водить пальцем по лезвию бритвы, и, возможно, даже попытаетесь сравнить два ощущения. Развитие личности, вероятно, зависит от обоих видов опыта. Когда мы бодрствуем, мы находимся во власти сил, формирующих наше тело и заключенный в нем разум, во сне же, как и в игре, у нас появляется возможность действовать вне этих сил, оказываясь в самых различных обстоятельствах, чтобы затем связать их с другим нашим опытом и построить всеобъемлющее и плодотворное отношение к жизни.
Тот факт, что у младенцев на сновидения падает восемьдесят процентов времени, уходящего на сон, а у стариков — меньше пятнадцати, подтверждает гипотезу о том, что сновидения играют важную роль в интеграции опыта. По-видимому, все содержание снов является производным от ощущений, полученных во время бодрствования. Хелен Келлер, лишившись зрения, слуха и обоняния в результате скарлатины, перенесенной вскоре после рождения, часто видит сны. Сначала это был чисто физический примитивный опыт, например, на нее наваливалось что-то тяжелое. Затем, когда она попала к опытному воспитателю, который подробно описывал ей мир, она начала видеть сны в новом измерении, но все они прочно опирались на единственное чувство, которому она могла доверять. «Однажды во сне я держала в руках жемчужину. У меня нет зрительной памяти о жемчужине. Та, которую я видела во сне, была, вероятно, плодом моего воображения. Это был гладкий, прекрасно сформированный кристалл... роса и пламя, бархатная зелень мха и приглушенная белизна лилий».
Сновидения слепых от рождения не содержат зрительных образов и не сопровождаются быстрым движением глаз, характерным для сновидений зрячих. Один слепой и глухой пациент никогда не слышал о сновидениях, но вспомнил, что однажды проснулся в глубокой печали, вновь пережив потрясение, испытанное им, когда, засунув руку в клетку с жившей у него птицей, он обнаружил ее мертвое тельце.
Связь ощущений, испытанных в состоянии бодрствования, с переживаниями во сне была подтверждена во время наблюдений за сном глухонемого, который обычно общался на языке знаков. Когда ему снилось, что он обычным путем говорит с другими людьми, электромиограф, присоединенный к телу спящего, отметил сильные двигательные токи, однако не в гортани, а в пальцах.
Зависимость сновидений от информации, полученной в состоянии бодрствования, огромна, но не абсолютна. В 1965 г. проведенные австралийскими учеными исследования показали, что люди, которые спали под действием сильных снотворных, могли научиться различать два звука разной высоты, один из которых сопровождался электрическим шоком. Когда те же два звука воспроизводились уже бодрствующим пациентом, энцефалограф показывал, что их мозг отвечал на шоковый, а не на нейтральный звук. Эта обусловленность давно рекламируется теми, кто продает аппараты для обучения во сне. По данным большинства исследований, обучение сводится в основном к тем периодам, когда учащийся дремлет или находится на грани сна, но, очевидно, на разных стадиях сна восприимчивость меняется.
Засыпая, мы проходим через четыре распознаваемые стадии ортодоксального сна, по мере которых мы засыпаем все крепче. Затем, когда начинается быстрое движение глаз и мы входим в фазу парадоксального сна, внезапно происходят количественные изменения. Мышечный тонус быстро падает, и тело расслабляется, спинальные рефлексы пропадают, и даже храп прекращается. По мере увеличения мозговой активности восприимчивость понижается. По-видимому, наиболее полный уход от физической реальности происходит тогда, когда начинается прозрачный сон. Того, кто видит прозрачный сон, почти невозможно разбудить, и ни один отчет не содержит упоминания о прозрачном сне, включающем в себя внешние стимулы, как это нередко происходит с непрозрачными снами. Когда вы знаете, что спите, вы, вероятно, достигаете самого полного ухода от связанных с телом ограничений.
Есть много сообщений о том, что во сне можно получить информацию, которую нельзя получить другим путем. В Нью-Йорке в Маймонидской лаборатории сна Монтегю Ульман и Станли Крипнер сделали попытку объективно проанализировать эту возможность. Они присоединили испытуемых к обычному электроэнцефалографу и после каждого быстрого движения глаз будили их и спрашивали, какой сон они видели. Пока они этим занимались, третий человек, находящийся в комнате, на другом конце здания, напряженно думал о картине, выбранной наугад из целого собрания картин. Наутро испытуемым показывали все картины и спрашивали, какая из них больше всего напоминает то, что он видел во сне. Было выявлено множество удивительных корреляций. Однажды для проведения опыта была выбрана картина Ороско, изображающая группу мексиканских революционеров, движущихся на темном фоне клубящихся облаков и гор. Один из участников опыта видел во сне «Нью-Мехико», «тяжелые облака и горы» и «колоссальную кинопродукцию». Даже когда связь между сном и картиной была менее очевидна, группа независимых экспертов почти всегда легко находила нужную картину на основании сообщений об увиденных снах.
Этот успех объясняется скорее телепатией, чем пространственным перемещением спящего, однако последние исследования той же лаборатории представляют проблему в новом свете. В 1969 г. к группе испытуемых присоединился молодой английский физик Мальком Бессент, который увидел во сне «чашу с фруктами», когда по плану стоял натюрморт Коковского «Фрукты и цветы», и «мелкие бассейны» и «изготовление коллажа», когда по плану шел коллаж под названием «Людской суд». Но особенно удивительными эти попадания в цель делает то, что в третьей комнате ночью не было никого, кто думал бы о картинах, а в некоторых случаях картину отбирали только на следующее утро. По-видимому, Бессент не только мог путешествовать в пространстве, покидая свое спящее тело, но и осуществлять отделение во времени. Было бы интересно узнать, видел ли он прозрачные сны, потому что разделение разума и тела можно намеренно контролировать, когда ты понимаешь, что спишь. Один из участников опыта, работавший с оксфордским институтом психофизических исследований, сообщает, что в прозрачном сне можно переместиться куда угодно, просто закрыв глаза и «мысленно сосредоточившись».
Известен старый, но хорошо документированный случай, который иллюстрирует все заключенные в данной ситуации возможности. 3 октября 1863 г. из Ливерпуля вышло паровое судно «Город Лимерик», на борту которого находился владелец мануфактуры из Коннектикута С.Р. Уилмот, направляющийся домой к жене и семье в Соединенные Штаты. Ночью 13 октября Уилмоту приснилось, что его жена вошла в каюту в ночной рубашке, остановилась в нерешительности в дверях, увидев, что там находится еще один пассажир, затем приблизилась, поцеловала его и исчезла. На следующее утро его сосед, по отзывам «сдержанный и очень набожный человек», без всякой видимой причины вдруг перестал с ним разговаривать. После настойчивых попыток выяснить, в чем дело, Уильям Тайт заявил: «Как вы можете позволять себе, чтобы женщина являлась к вам в таком виде». Выяснилось, что, лежа без сна, он наяву видел в точности ту же сцену, что Уилмот во сне. Когда 23 октября судно пришло в Нью-Йорк, жена Уилмота сразу же спросила, не видел ли он ее десять дней назад. Зная о штормах в Атлантике и услышав сообщение о гибели другого судна, она отправилась спать в большой тревоге за жизнь мужа. Ночью она почувствовала, что пересекает бурное море, находит низкий черный корабль, проходит сквозь него, видит на соседней койке глядящего прямо на нее незнакомого человека и на минуту задерживается в дверях, но все же входит, целует мужа и покидает каюту. После расспросов она сумела точно описать особенности каюты.
Этот случай внимательно разбирался сотрудниками Американского общества психических исследований, и у нас нет оснований сомневаться в правдивости участников событий, но тем не менее вынести о нем суждение век спустя не представляется возможным. Сегодня эта история интересует нас с точки зрения заключенных в ней возможностей. Если все произошло именно так, как описано, тогда Уилмот и его жена имели во сне общий опыт, при этом сохранив собственную индивидуальность, во сне они видели и чувствовали то же, что чувствовали бы и наяву, в обычной жизни. Но самое удивительное, что бодрствующий Тайт также принимал участие в этом событии, имея собственную точку зрения. Из того факта, что он, вероятно, видел — и впоследствии мог описать — жену Уилмота, следует, что энергетическое тело, которое мы постулировали ранее, скорее всего сохраняет свою узнаваемую форму, даже после отделения от своего физического двойника.
Тут мы оказываемся в самом сердце мрачного мира призраков, где у науки почти нет шансов выбраться из тумана неопределенности. Я сожалею об этом. На основании того, что мне известно, я верю, что внетелесный опыт является объективной реальностью и может стать предметом анализа, однако поиски необходимой информации осложняются случайной природой этих фактов.
Я также могу внести свою лепту в эту неопределенность. Когда я охотился в Кении, машину нашей группы занесло на пыльной, заросшей кустами дороге, и она опрокинулась. Она перевернулась дважды или трижды, пока не остановилась на самом краю глубокого оврага, на дне которого было высохшее русло. Я обнаружил, что нахожусь снаружи маленького автобуса и вижу голову и плечи молодого парня из нашей партии, которого наполовину выбросило через брезентовую крышу на последнем обороте, и он обязательно был бы расплющен, наклонись автобус еще немного, что, казалось, было неизбежно. Затем без всякой паузы я очнулся на переднем сиденье автобуса, стряхнул красную пыль с глаз, вылез в окно и бросился помогать мальчишке освободиться, прежде чем автобус окончательно рухнет на бок. Я живо помню все подробности, «увиденные» мной, пока я был без сознания, и у меня не возникает ни малейшего сомнения, что я смотрел на эту сцену, находясь на расстоянии от своего тела, но даже личный опыт такого рода не поддается ясному научному объяснению.
Проблема ждет своего решения, и мне кажется, что сделать это можно, лишь сведя всю ситуацию к первичным биологическим составляющим. Это упрощает задачу, однако, как вы увидите, все эти усилия пока напоминают решение головоломки, когда ты составляешь из кусочков неизвестную картину и при этом одна половина фрагментов отсутствует, а другая либо вызывает сомнение, либо все время меняет свои очертания.

Разъединение тела и разума
Возьмите оплодотворенное яйцо саламандры. Пусть оно развивается до тех пор, пока не станет похожим на крохотное земноводное, затем разрежьте желеобразную оболочку, извлеките эмбрион и поместите в соляной раствор. Через пять минут сложный единый организм станет горсткой отдельных клеток.
Щелочная среда разрушает связь между клетками различной формы, превращая их в одинаковые крохотные шарики, лишенные будущего. Если некоторые из этих погибших клеток вернуть в нормальную кислотную среду, они собьются в комок, вцепившись друг в друга с такой силой, что получится шар. Пробыв некоторое время в состоянии неупорядоченной связи, клетки частично восстанавливают прежние качества и производят перегруппировку, стремясь к клеткам, ранее принадлежавшим к их виду ткани. Успех этой перегруппировки и последующее развитие прямо зависят от количества клеток, взятых из прежней горстки. Если их слишком мало или некоторые виды клеток вообще отсутствуют, у культуры происходит разрушение образца, она постепенно теряет свой изначальный характер, погружаясь в полную анонимность. Но если все части эмбриона адекватно представлены, клеткам удается вернуть прежнюю форму и, выполняя коллективный замысел, стать саламандрой.
Теоретически каждая отдельная клетка располагает всей необходимой генетической информацией, чтобы превратиться в жизнеспособное взрослое существо. Из единичной клетки удалось вырастить растения моркови и табака, однако у более сложных животных для осуществления этого проекта, по-видимому, требуются дополнительные факторы, связанные с присутствием определенного количества одинаковых клеток. Целое не сводится к сумме частей, и дополнительное требование общности, возможно, и является неуловимой третьей системой.
По мнению покойного Гарольда Барра из Йельского университета, роль невидимого организатора выполняет электродинамическое поле. Объясняя принцип его действия, он проводил аналогию с магнитом: «Если железные опилки разбросать на поверхности, под которой находится магнит, они расположатся по рисунку «силовых линий» магнита. А если старые опилки стряхнуть и насыпать новые, они повторят тот же рисунок, что и старые». Вполне вероятно, что нечто подобное происходит в теле саламандры или человека. Компоненты даже самого сложного организма постоянно удаляются и заменяются новыми, взятыми из окружающей среды. Гипотезе о контролирующем поле еще предстоит долгий путь, прежде чем будет разрешена одна из старейших биологических проблем: каким образом новые клетки могут выполнять те же функции и располагаться в соответствии с теми же образцами, что и старые. Жизненное поле могло бы также объяснить, почему нам никак не удается четко отделить жизнь от смерти. Вероятно, пока существует подобное поле, то, каким бы слабым оно ни было, клиническая смерть обратима; жизнь уступает место готе только тогда, когда жизненное поле исчезает окончательно.
По словам Барра, «традиционные современные представления о том, что структуру и организацию организма определяют химические элементы, не могут объяснить сохранение определенного структурного постоянства в условиях непрерывного метаболизма и химических изменений».
Его озабоченность отсутствием адекватного объяснения стабильности и непрерывности жизни привела к созданию теории электродинамического поля. Впервые оно было описано в 1935 г. как поле, «которое частично определяется его атомными физико-химическими компонентами, а частично определяет поведение и ориентацию этих компонентов».
В течение почти сорока лет Барр до последних дней не видел оснований менять это определение, и, я думаю, он был бы приятно удивлен, прочтя недавно вышедшую работу о поведении энзимов, сближающую его теорию с современными представлениями.
Энзимы, являясь катализаторами, играют чрезвычайно важную роль в теории Барра (организатора, который отвечает за расположение образцов живой материи, сам при этом не меняясь). Одна молекула энзима в секунду может взаимодействовать с пятьюдесятью тысячами молекул субстрата, внося в них изменения и выходя из этого биологического водоворота невредимой, чтобы начать все сначала. К тому же молекулы энзимов имеют особую, сложную форму, не соответствующую форме большинства других молекул. Одна из проблем, с которыми сталкивались ученые, пытающиеся разобраться в сложной роли энзимов, сводилась к тому, как такие жесткие структуры приспосабливаются к изменениям окружающей среды. Этот вопрос, несомненно, тревожил Барра, однако теперь его решение найдено. Дэниел Кошланд показал, что структура молекулы энзима вовсе не является жесткой, а способна принимать форму других химических веществ, подобно резиновой перчатке, плотно охватывающей любую руку.
Это значительно упрощает процесс, потому что по форме молекула белка гораздо сложнее молекулы энзима. Ее очертания напоминают огромную паутину, накинутую на густую поросль мелких веточек и покрытую каплями росы, однако и здесь действует тот же принцип, а всем процессом управляет электрическое взаимодействие. Поля двух реакторов накладываются друг на друга, а их противоположные заряды стремятся к взаимно притягивающим частям обеих структур; затем замок энзима приводится в соответствие с ключом субстрата, принимая соответствующую форму путем распределения притягивающихся зарядов. Здесь на критическом уровне организации жизни обнаружено контролирующее поле, достаточно жесткое, чтобы сохраняться в прежнем виде, и достаточно гибкое, чтобы соответствовать постоянным изменениям живой системы. Барр справедливо назвал его электродинамическим.
Разработав достаточно чувствительный прибор для измерения электрического потенциала даже у мельчайших организмов, Барр сразу же приступил к программе исследований, чтобы выяснить, универсальны ли эти поля и обладают ли они какими-либо отличительными свойствами. За сорок лет исследований Барр и его сотрудники бесспорно установили, что человек, а также любое другое исследованное ими животное или растение обладают электрическим полем, которое можно измерить даже на некотором расстоянии от тела и которое отражает, а возможно, и контролирует происходящие в организме изменения.
Одним из первых объектов опыта была саламандра. Любая взрослая особь этих земноводных обладает расположенным вдоль тела электрическим полем с положительным и отрицательным полюсами. Эта полярность, которую можно измерить в воде на небольшом расстоянии от тела, присутствует у молодой саламандры и даже у эмбриона. В сущности, это неудивительно. Можно ожидать, что организм с двусторонней симметрией будет обладать полем того же вида, с различающимися головой и хвостом. Барр продолжал следить за развитием электрического поля у эмбриона и, к своему удивлению, обнаружил его присутствие даже в неоплодотворенном яйце. Это на самом деле было неожиданностью. Полярность присутствовала даже у простых желеобразных икринок, только что отложенных саламандрой. Барр пометил точку, где было заметное падение напряжения, голубой краской и обнаружил, что после оплодотворения в растущем яйце голова саламандры была всегда против этой точки. Иными словами, клетки эмбриона располагались в соответствии с той формой электрического поля, которая присутствовала еще до его зарождения.
Неоплодотворенное яйцо является единичной клеткой, которая еще не приобрела никаких собственных качеств и отличается от обычной тканевой клетки лишь тем, что обладает половиной обычного числа хромосом. Как и все клетки, оно состоит главным образом из протеина, включая сюда и энзимы. Мы знаем, что энзим — это электрический аппарат, генерирующий поле, поэтому можно предполагать, что поле яйца создают либо сами энзимы, либо их действие на другой белок клетки. Но как бы ни возникало поле, ясно, что, если оно является организатором, контролирующим порядок развития на протяжении всей жизни организма, тогда оно полностью создано женщиной. Мы наследуем половину генетического материала от каждого из родителей, однако приказ выполнить запечатанные инструкции может исходить только от наших матерей.
Вероятно, происходит следующее: пока эмбрион делится и растет, каждая из новых клеток находит свою часть образца поля и воспроизводит ее, так что, действуя сообща, клетки образуют точный увеличенный вариант оригинала. Тогда понятно, почему изолированные клетки не способны самостоятельно развиваться, пока не завершится формирование плода; однако у нас остается нерешенной проблема растения табака, полученного из единственной клетки. Возможно, к этому способны все организмы с вегетативным бесполым размножением, так как у них любая клетка имеет собственное полное поле, как у первых простейших одноклеточных. Все это останется одними домыслами, пока не будет сконструирован достаточно чувствительный прибор, способный отличать частичное жизненное поле от полного.
Воздействие жизненных полей на интерпретацию содержащихся в хромосомах данных не идет в одном направлении. Другие опыты Барра показывают, что хромосомы могут использовать жизненные поля для передачи или изменения замысла организации протоплазмы. Он исследовал несколько чистых и гибридных линий кукурузы, производя измерения только у отдельных зерен, и обнаружил значительные изменения потенциала. Один гибрид отличался от родительского растения единственным геном, но этого оказалось достаточно, чтобы образец напряжения поля значительно изменился. С помощью своего оборудования Барр мог отличить одну линию кукурузы от другой задолго до того, как эти изменения можно было увидеть.
Впоследствии Барр и его коллеги стали исследовать изменения жизненного поля, вызванные изменениями в организме, генерирующем эти поля. Они научились использовать поле как основной симптом, по которому можно определять состояние здоровья, предсказывать болезнь, следить за заживлением раны, точно устанавливать момент овуляции, ставить диагноз психической травмы и даже измерять глубину гипноза. Как это ни парадоксально, но они не пытались использовать поле как средство определения момента прекращения жизни. В эксперименте над колонией морских полипов Obelia geniculata Барр заметил, что в течение первой трети их жизни градиенты электрического напряжения устойчиво возрастали; в течение второй трети они выравнивались, оставаясь постоянно довольно высокими; а в последней трети наблюдался их спад. Отсюда следует, что с полным исчезновением поля жизнь организма прекращается, но, к сожалению, в момент клинической смерти человека или животных измерений поля не производилось. Тем не менее то, что нам известно о жизненном поле и более простых физических полях, проливает некоторый свет на возможность отделения поля от его источника, по меньшей мере пока последний еще жив.
Земля обладает магнитным полем. Это поле меняется под действием Луны, Солнца и других космических факторов. Английский физик-экспериментатор Майкл Фарадей открыл, что изменения магнитного поля сопровождаются возникновением электрического поля, а его шотландский коллега Джеймс Максвелл доказал, что справедливо и обратное, и что в результате взаимодействия двух полей возникают электромагнитные волны, распространяющиеся на значительное расстояние. Теперь, когда Барр доказал, что живые организмы обладают электрическим полем, которое, в свою очередь, меняется под воздействием внешних и внутренних факторов, есть все основания предполагать, что мы также способны воздействовать на поле на расстоянии. В Саскачеванском университете был разработан чувствительный детектор, который на расстоянии двенадцати футов мог измерить изменение силы поля, сопровождающее смену эмоций у человека, генерирующего это поле. От живых организмов исходят не только электромагнитные волны, но, по-видимому, все эманации подчиняются одним и тем же основным законам и не содержат ничего такого, что исключало бы возможность пространственного разделения тела и его поля.
Большую часть информации мы получаем через электромагнитные световые волны и высокочастотные волны радио и телевидения, однако не все сообщения так пассивны. В мутных водах африканских рек длинная и тонкая рыба мормирид получает информацию об окружающей среде, выпуская в пространство симметричное электрическое поле. Если что-либо попадет в это поле, вызвав его искажение, то рыба почувствует изменение электрических потенциалов у себя на коже. Органы чувств мормирида, имеющего крошечные глазки и висячий слоновий хоботок, незримо распространяются на некоторое расстояние от тела. Отсюда с неизбежностью следует вывод: каждый раз, когда эта забавная рыбка пользуется этой системой, она имеет внетелесный опыт. И, может быть, не только она.
Врач военно-воздушных сил Великобритании потерпел аварию при взлете с маленького сельского аэродрома. Он был выброшен из кабины, упал на спину и лежал без всяких признаков жизни. Из ложбины, в которой он оказался после аварии, здания аэродрома не видны, но тем не менее доктор ясно видел все этапы спасательной операции. Он вспоминает, что глядел на аварию с высоты около двухсот футов и видел свое тело, лежащее поблизости. Глядя, как бригадир и уцелевший пилот бежали к его телу, он недоумевал, зачем им это нужно, желая, чтобы его оставили в покое. Он видел, как из ангара выехала машина «скорой помощи» и сразу же заглохла. Он видел, как водитель вылез, завел машину ручкой, вскочил в кабину, проехал немного и притормозил, чтобы захватить на заднее сиденье санитара. Он наблюдал, как «скорая» остановилась возле госпиталя, где санитар что-то забрал, а затем двинулась к месту катастрофы. Тогда еще не пришедший в сознание доктор почувствовал, что удаляется от аэродрома, пролетает над Корнуоллом и с огромной скоростью несется над Атлантикой. Внезапно путешествие окончилось, и он, очнувшись, увидел, как санитар дает ему раствор нюхательной соли. Позднейшее расследование обстоятельств аварии показало полное соответствие всех деталей рассказа действительным событиям.
Конечно, это не единственный случай. Уильям Вордсворд, Эмили Бронте, Джордж Элиот, Джордж Мередит, лорд Теннисон, Арнолд Беннет, Д.Г. Лоренс, Бернард Бернсон, Артур Кестлер и Эрнест Хемингуэй — все они описали подобные случаи, в основном из собственной биографии. В проведенном Селией Грин исследовании отмечается, что тридцать четыре процента учащихся последних курсов Оксфорда испытывали ощущение, что смотрят на свое тело со стороны. Из многих тысяч сообщений о внетелесном опыте я выбрал случай с летающим доктором только потому, что он содержит множество подробностей, которые легко проверить и которые сам рассказчик не мог увидеть никаким обычным способом или чужими глазами. Полет на сотни миль над Корнуоллом — нечто совсем иное, чем осторожная разведка на два фута в мутной воде, однако механизм этих явлений, в сущности, должен быть одним и тем же. Почти наверняка мы используем наше жизненное поле, чтобы «почувствовать» что-либо в нашем непосредственном окружении; значительная часть наших оценок характера и намерений других людей основана, вероятно, на информации, полученной этим способом. По-видимому, проекция на большие расстояния происходит в тех обстоятельствах, когда мы способны на отделение нашего жизненного поля от тела. Обычно спонтанный внетелесный опыт имеет место во время несчастных случаев или болезни, под действием наркотиков или обезболивающих, во сне или в полусне. Несколько случаев сознательной или волевой проекции имели место под гипнозом или предварительно требовали выполнения расслабляющих упражнений, вроде тех, что применяются при медитации или в йоге.
Анализ многочисленных случаев внетелесного опыта показывает, что, несмотря на различное происхождение, они имеют много общего. Авторы большинства сообщений способны точно указать, где расположена новая выгодная позиция: обычно над телом, а если действие происходит в помещении, то в верхнем углу. Почти все неожиданно обнаруживают, что находятся вне тела, не ощущая никакого перехода между двумя состояниями; однако этот процесс, по-видимому, следовал за падением мышечного тонуса, вроде того, что происходит во время сна. Многие бестелесные субъекты видели собственное тело и, если это был их первый опыт, лишь потом понимали, что произошло. Обычная реакция на нахождение вне тела довольно любопытна: большинство сообщают о приятных ощущениях и нежелании вернуться в тело. Несколько человек, обнаружив, что находятся вне тела, ухитрялись отправиться навестить друзей или раздобыть какую-либо информацию, как это случается в прозрачном сне, когда спящий понимает, что видит сон и способен влиять на ход событий.
Мне нетрудно поверить, что мы способны воспринимать окружающую среду иным путем, чем тот, который связан с традиционными пятью органами чувств, однако меня удивляет, что наш внетелесный взгляд на мир ничем не отличается от обычного. Возможно, наш мозг способен расшифровывать всю поступающую информацию, переводя ее в знакомые нам формы, подобно радару, который, преобразуя электрические сигналы в изображение на экране, позволяет нам «видеть» в тумане. Значительная часть увиденного нами с помощью глаз так или иначе создается воображением, ибо оптические качества человеческого глаза крайне низки. Образ, проецируемый на сетчатку, теряет четкость по ее краям и расплывается в радужные пятна, но все эти дефекты корректируются мозгом. В Инсбрукском университете бедняги студенты неделями носили очки с призматическими линзами, из-за которых они не только очутились в резиновом мире без единой прямой линии, но и постоянно сталкивались с эффектом качающегося стула, так как линзы при каждом движении глаз или повороте головы расширяли зрительный образ. Поначалу это крайне утомляет, но через несколько дней мозг, привыкнув к новым сигналам, вновь создает мысленный образ с прямыми устойчивыми линиями.
Гремучие змеи и горные гадюки при помощи впадин, которые наподобие скрытых фар расположены между ноздрями и глазами, способны находить жертву в полной темноте. Каждая из этих впадин состоит из ста пятидесяти тысяч клеток, улавливающих тепловое излучение, в данном случае излучение тела мыши; размеры, форма и другие черты облика мыши воссоздаются с такой точностью, что змея никогда не промахивается и никогда не путает мышь с мангустом. Змея, которая знает, как выглядит ее жертва, и иногда охотится только с помощью зрения, может во время ночной охоты вызывать в воображении зрительный образ жертвы с помощью альтернативной теплочувствительной системы.
И все же в сообщениях о внетелесном опыте часто упоминается одна деталь, не имеющая эквивалента в нашем обычном визуальном мире. Ее описывают как «эластичную струну», «серебряный шнур», «световую спираль», «тонкую светящуюся ленту», «дымчатую нить». Интересно, что эту струну описывают, в сущности, одними и теми же словами врачи, водопроводчики, музыканты, фермеры и рыбаки, где бы они ни находились — во Флориде или Латвии, тем более что многие из них никогда не слышали об астральных путешествиях. Южноафриканский психиатр сообщает о внетелесном опыте жителей Басуто, до этого никогда не слыхавших о серебряной нити, которую они видели. Вряд ли культурные артефакты как-нибудь влияют на подобные сообщения. В некоторых рассказах говорится, что серебряная нить, подобно пуповине, соединяет лоб соматической системы с шеей и плечами бесплотного существа. Как утверждает мистическая традиция, веревку ни в коем случае нельзя повреждать, иначе две системы навсегда разъединятся и тело погибнет. Любопытно, что светящаяся нить выходит из области шишковидной железы и, как бы нематериальна она ни была, она наводит на мысль о связи между двумя системами даже таких не склонных к мистике ученых, как я. Вероятно, именно с нее следует начать определение внетелесного существа в физических терминах.
Насколько я знаю, одна из первых лабораторных попыток отделить призрак от живого тела была предпринята в начале века французским первооткрывателем Эктором Дюрвилем. Он разыскал человека, утверждавшего, что может по желанию переносить свое астральное тело куда угодно, и убедил его принять участие в физическом подтверждении этого факта. Объекту исследования удалось затуманить фотопластинки, постучать по столу, стоявшему на другом конце комнаты, и вызвать более яркое свечение экранов, покрытых сульфатом кальция. В основе этих феноменов, напоминающих проделки домовых, может лежать психогенез, от этого они нисколько не проигрывают, но сами по себе не могут служить доказательством разъединения личности и тела. Тем не менее они являются еще одним свидетельством в пользу того, что все психокинетические феномены всегда происходят вне тела, как утверждают те, кто обладает редчайшим даром воздействовать на материю одним усилием разума. Трудно сказать, какой из этих феноменов более вероятен.
И тот и другой требуют дальнейшего исследования. Сегодня мы знаем нескольких людей, практикующих психогенез, которые могут и хотят применить свои таланты, я знаю по меньшей мере двух экстрасенсов, утверждающих, что могут по желанию покидать свое тело, а знаменитый Ури Геллер проделывает это по нескольку раз в день. Было бы интересно узнать, зарегистрируют ли инфракрасные и ультрафиолетовые лучи, флюоресцирующие вещества или высоковольтные разряды какую-либо активность вокруг их тел в ходе этого эксперимента. Возможно, их способности не вписываются в рамки обычной электромагнитной теории, однако предложенное Барром простое объяснение недавно открытого жизненного поля с помощью совершенно обычных электрических свойств подсказывает мысль о том, что мы, вероятно, проглядываем другие простые решения.
Те, кто способен намеренно покидать свое тело, дают очень точные указания, как это делать. Они советуют воздержаться от любых попыток, пока температура воздуха не будет достаточно высокой, не меньше 20° С, а воздух — сухим и чистым. Лучше всего для этого подходят горные вершины, но лишь в хорошую погоду. Серьезной помехой считается гроза, а один из экстрасенсов советует «встать на якорь», опустив руку в сосуд с водой. Все эти советы имеют смысл, если мы имеем дело с электрическим или электромагнитным феноменом.

Особое внимание уделяется подготовке тела к астральному путешествию. Одни советуют ограничить количество пищи, другие — поститься, но все единодушно утверждают, что диета с высоким содержанием белка вредна и в день попытки следует есть только сырые овощи и фрукты. Известно, что овощная диета снижает общую кислотность организма, а это снижение компенсируется увеличением давления двуокиси углерода в легких и уменьшением количества кислорода в мозгу. Аналогичные явления происходят в горах, таким образом, пребывание на высоте усиливает действие специальной диеты.
Аналогичный эффект оказывают дыхательные упражнения. Почти все экстрасенсы советуют задерживать дыхание на вдохе. Эммануэль Сведенборг вносит в эти упражнения оттенок инцеста, замечая, что «задержка дыхания равносильна совокуплению с душой». Она, наверняка, равнозначна асфиксии и опять-таки приводит к уменьшению содержания кислорода в мозгу. Создается впечатление, что в основе всех приготовлений лежит неосознанное желание спровоцировать кризис, пытаясь отпугнуть душу от тела или по меньшей мере ослабить связь между двумя системами.
Все авторы единодушно советуют не скрещивать рук или ног. Подобная точка зрения настолько распространена, что заслуживает особого рассмотрения. Она присутствует везде, где есть медиумы, и, вероятно, через них проникает в общий обиход: нередко суеверные люди скрещивают пальцы, чтобы снискать благосклонность судьбы или получить право на нарушение клятвы или договора. Очевидно, дело этим не ограничивается. Когда в середине палеолита человек почему-то решил рыть могилы, он с самого начала стал класть тела умерших в определенном положении. У многих из них руки были скрещены задолго до того, как эту практику приняло христианство. Ритуальное скрещивание рук и ног везде имеет охранительный характер и прежде всего связано со стремлением нечто удержать или вернуть. На языке жестов желание сохранить себя перед лицом грозящей опасности всегда выражается позой, при которой руки охватывают туловище, а ноги скрещены в коленях. Чтобы получить энергию, необходимую для передачи молитвы, руки плотно сжимают. Погруженный в себя «Мыслитель» Родена, опирающийся подбородком на руку, которая, в свою очередь, покоится на колене, являет собой совершенную и продуктивную окружность. Во всех случаях образуется замкнутая кривая. Вероятно, это важно. Попытайтесь как-нибудь обдумать сложную проблему, расставив ноги и растопырив руки.
Стремление образовать замкнутую цепь объясняется физическими причинами. При прямом контакте электроны уходят с заряженного тела в почву, стремясь восстановить равновесие и уничтожить разницу потенциалов. Однако нестабильное различие можно сохранить, замкнув цепь и пустив ток по кругу. Все живые организмы являются неустойчивыми заряженными телами. Барр обнаружил, что может измерить силу поля у таких организмов, только образовав собственный круг, то есть присоединив чувствительные электроды к двум разным точкам тела и соединив их через аппарат и тело в электрическую цепь. Жизнь постоянно вырабатывает собственные заряды и неизбежно теряет их в результате естественной утечки, однако она, вероятно, способна сохранять высокую разницу потенциалов, образуя при необходимости замкнутую цепь, и, наоборот, способна сохранять необычно низкий потенциал, намеренно разрывая эту цепь. По-видимому, отделить вторую систему от первой можно только в условиях ослабленного электрического потенциала. В эту гипотезу хорошо вписывается рекомендация использовать сосуд с водой в качестве заземления.
Что касается психической подготовки, то она напоминает технику, помогающую достичь состояния трансцендентальной медитации. Полезно вообразить, как ты взбираешься вверх по лестнице, поднимаешься в виде пара, просачиваешься через песочные часы, выворачиваешься наизнанку или как тебя уносит вихрь. Самые ясные инструкции в этой области даны Робертом Монро, преуспевающим американским бизнесменом, который около пятнадцати лет назад начал регулярно испытывать внетелесный опыт, а сегодня может в любое время по желанию покидать свое тело. Монро предлагает начать с мысленного стремления к объекту, до которого вы не можете дотянуться обычным способом. «Когда вы мысленно дотронетесь до предмета и ничего не почувствуете, протяните руку немного дальше. Продолжайте тянуть ее, пока она не встретит материальный предмет... Затем исследуйте физические свойства этого предмета с помощью осязания. Почувствуйте трещинки, шероховатости или другие необычные качества, которые вы со временем научитесь распознавать». Говорят, что, повторяя эти короткие набеги и постепенно расширяя их область, можно в конце концов полностью отделить вторую систему от неподвижного тела.
Чарлз Тарт из Калифорнийского университета провел психологическое обследование Роберта Монро. Это один из немногих экспериментов с людьми, которые утверждают, что могут при желании покидать свое тело. Снятая у Монро в этом состоянии энцефалограмма показывает, что он не спит, но и не бодрствует, а его мозг вырабатывает медленные альфа-волны, тогда как тело находится в состоянии полупаралича. При чтении этого отчета мне вспомнились проведенные в России исследования, показавшие, что синхронизированная выработка альфа-волн обеими сторонами является необходимой предпосылкой к телепатическому контакту. Отделением от тела можно объяснить многие явления телепатии. Впоследствии Тарт работал с молодой женщиной, демонстрирующей несколько иное состояние мозговых волн. Она не способна покидать свое тело так же легко, как Монро, однако ей уже удалось правильно прочесть пятизначное число, помещенное в другой комнате вне поля ее зрения. Сложности, возникающие при классификации этого факта, — считать ли это телепатией, ясновидением или внетелесным опытом — свидетельствуют о близости этих явлений.
Советы по отделению от своего тела настолько ясны, что невозможно им не последовать. В свое время я пробовал выполнить все указания и мне удалось достичь приятного состояния созерцания, которое сопровождалось полным расслаблением, но полного отделения от тела я не испытал. Но это ни о чем не говорит. Я готов признать, что мне не хватило необходимого умения и терпения. Возможно, в следующий раз мне повезет больше. Я не отчаиваюсь. Идея астрального путешествия очень привлекательна не просто тем, что это свободное, ничем не ограниченное перемещение в пространстве, оно помогает найти ключ ко многим загадкам психики. Гипотеза, объясняющая такие разные явления, как телепатия, ясновидение, психогенез и явление призраков, способна привлечь любого ученого. Вера во внетелесный опыт сводится к следующему. В каждом из нас присутствуют две сущности: соматическая система и еще одна. Обычно вторая система связана с телом, но в некоторых обстоятельствах она способна отделяться от него, и мы одновременно можем находиться в двух разных местах. Принятие этой гипотезы позволяет логически объяснить широкий круг других психических феноменов. Те, кто умеет покидать собственное тело, не сомневаются в реальности другого, астрального тела, и утверждают, что каждый может лично убедиться в его существовании. Мой собственный стихийный опыт говорит в пользу этого предположения, однако мне (и насколько мне известно, всем остальным) не удалось убедительно доказать реальность второй системы в контролируемых условиях. На настоящий момент можно сказать только то, что у биологов нет никаких оснований отрицать существование альтернативного тела. Напротив, многое в естествознании подтверждает эту гипотезу. Жизненное поле не отвечает всем требованиям традиционного астрального тела, которое, по определению, независимо от соматической системы. Но тем не менее жизненное поле является как бы мостом в эту таинственную нематериальную область.
Вера в то, что вторая система сохраняется после смерти и даже после разложения тела, — наиболее слабое место учения об астральном теле. У нас имеются данные опытов, которые несколько лет назад совершенно независимо друг от друга были проведены тремя врачами в Англии и Голландии. Доктор Р.А. Уоттерс пытался сфотографировать астральные тела мышей, цыплят и лягушек в момент смерти. Он построил специальные вакуумные камеры и, заполнив их маслом и парами воды, сумел получить фотографии облакоподобных масс, парящих над телами всех животных; однако все эти изображения могли быть результатом обычных физических явлений. В Гааге доктор Зальберг Ван Зельст, взвешивая умирающих пациентов, обнаружил у них в момент клинической смерти мгновенную потерю веса ровно в 69,5 грамма. Аналогичные опыты проводились в Англии доктором Дунканом Макдугаллом, который выразил потерю веса британским эквивалентом 23/7 унции. С учетом расхождений в определении точного момента клинической смерти поразительное совпадение результатов может вызвать сомнение. Необходимо повторить эти опыты в условиях строгого контроля; обнаружение связи между потерей веса и каким-либо фактом, который можно точно установить, например исчезновением мозговых волн, могло бы стать убедительным открытием.
Рассказы о том, как над постелью умирающего поднимается напоминающее призрак облако, ни у кого не вызовут удивления, однако эти сообщения удивительно сходятся во многих деталях. Туман всегда поднимается над головой умершего, часто — по спирали, затем же, приняв форму тела, он повисает горизонтально в двух футах от соматической системы и, наконец, рассеивается. Профессиональные ясновидцы также упоминают о «спиралях энергии», покидающей тело умершего. В одном из сообщений утверждается, что эти спирали наблюдались в течение трех дней после клинической смерти. В Ленинградской лаборатории физиологических исследований для обнаружения жизненного поля Барра использовался прибор, аналогичный тем, что применялись для обнаружения магнитных полей в пространстве. Прибор мог устанавливать присутствие поля на расстоянии четырех метров от живого тела и продолжал регистрировать излучение, идущее от тела, после клинической смерти, при отсутствии мозговой и сердечной деятельности. В одном из случаев излучение после клинической смерти оказалось сильнее, чем у любого из живых тел, не считая женщины, проводящей сеанс психокинеза.
С точки зрения биологии клинически мертвое тело еще живо. В противном случае оно бы не разлагалось. В нем продолжается обмен веществ, выделяется тепло и в результате биохимических процессов, естественно, сохраняется заметное поле, хотя его характер может измениться. Может ли это поле существовать и после распада породившей его материи? Возможно.
Барр пришел к выводу, что открытое им поле одновременно и определяет организм и само определяется им. Подобное взаимодействие соответствует законам квантовой механики. Когда происхождение волн и полей объясняли воздействием на материю, то было невозможно объяснить существование волновой модели, способной достаточно долго сохраняться после исчезновения породившей его материи. Теперь, когда мы знаем, что сама материя может иметь волновую форму, проблемы более не существует. Я обладаю начальными познаниями в теории материи. Однако, как мне кажется, физики не имеют теоретических возражений против существования материальных волн в пустом пространстве. У нас нет абсолютно никаких доказательств в пользу того, что энергия тела или личности продолжает существовать в отсутствие своей половины именно в этой форме, но важно отметить, что к этому нет и никаких препятствий.
Неуловимую вторую систему можно уподобить «маточной субстанции» пчелы. Когда она циркулирует в улье, сложное сообщество занято общим делом, но через несколько минут после ее исчезновения стройный целостный организм превращается в бессмысленного идиота. Он распадается как организм, хотя субстанцию, обеспечивающую его единство, можно унести в бутылке и сохранять в целости и сохранности. Со временем и она погибнет, подобно тому как разрушается со временем энергетическое тело. Это только моя догадка, но с точки зрения биологии разумнее предположить, что вторая система так же ограничена во времени, как и первая. Она ненадолго остается рядом с соматической системой как после клинической, так и после абсолютной смерти, но постепенно исчезает, и тогда материя теряет жизнь и превращается в готу. Возможно, вторая система сохраняется без изменений и некоторое время после готы, однако я предполагаю, что постепенно она ослабевает, теряя свою организацию. Я не вижу ни психологических, ни биологических причин бесконечного выживания альтернативной системы. Я не использую данную мысль как аргумент против бессмертия; возможно, существуют и другие системы, в которых жизнь продолжается и после гибели рассмотренных нами систем. Однако я думаю, что вторая, или эфирная, субстанция, или астральное тело, или энергетический двойник, или флюидный дубликат, как это ни назови, должен пройти путь всякой плоти.
Хотя в основе личности лежат определяющие ее биологические процессы, создается впечатление, что она обладает некоторой независимостью. Она проявляется главным образом в снах, которые выполняют функцию канала по организации памяти в той области, которая, возможно, находится вне тела, хотя ее точное местонахождение еще предстоит выяснить.
Природа трансцендентального опыта и успеха иглоукалывания подтверждает мистическую традицию дуализма тела. Мы не располагаем бесспорным доказательством существования еще одной системы, кроме известной нам соматической, однако открытие жизненного поля свидетельствует о том, что мы не исчерпали все возможности.
Многочисленные сообщения о внетелесном опыте наводят на мысль о возможности разделений тела в пространстве. С точки зрения биологии подобная возможность не исключена, многие факты находят простое и логическое объяснение в существовании независимой второй системы.
Мы знаем, что разделение тела и сознания — вполне обычное явление, у нас нет достаточных оснований накладывать на этот процесс пространственные или временные ограничения. Условия, сознательно контролируемые, помогающие достичь состояния отрешенности, весьма напоминают те, которые спонтанно возникают при анестезии, потере сознания в результате несчастного случая и умирании. Если разделение тела и сознания может происходить в живом организме, а мы находим этому достаточно подтверждений, тогда нет оснований отрицать, что оно может происходить и в организме, находящимся в том состоянии, которое следует за клинической смертью.
Итак, у индивида имеется биологическая возможность в некоторой форме и хотя бы непродолжительный срок существовать и после смерти.

Часть третья. Душа
Во втором томе «Автобиографии» Артур Кестлер рассказывает, как он сидел во франкистской тюрьме в Испании, ожидая смертной казни. В одиночке он наяву почувствовал, что «мое Я перестало существовать». Далее он говорит, что «человеку, который читал «Смысл смысла», испытал влияние логического позитивизма, стремился к точности формулировок и ненавидел туманные разглагольствования, крайне неловко писать такую фразу». Подобно всем остальным, кто имел визионерский опыт, он понимает, что выразить случившееся словами, не принизив его, невозможно. Розалинд Хейвуд высказывает мысль, что все попытки «сообщить неизъяснимое» обречены на провал, ибо наши обычные чувства не могут справиться с совершенно новыми видами информации. Когда в проливах Огненной Земли появился дарвиновский «Бигль», аборигены не обратили на него никакого внимания, потому что не могли вообразить себе такой огромный корабль.
Антрополог Эдмунд Карпентер уверен, что мы живем в совершенно иной, чем до изобретения письменности, чувственной среде просто потому, что умеем читать. Он говорит, что, «перейдя от речи к письму, человек предпочел глаз уху, при этом его интерес переместился с духовного на пространственное, с благоговения — на рассмотрение». Теперь все внутренние состояния стали описываться как внешнее восприятие.
Мы подчинили всеоружие наших чувств одному — зрению. Теперь мы полагаемся только на него, поэтому любая истина должна соответствовать зримому опыту. «Я из Миссури, — сказал Гарри Трумэн, — посмотрите на меня». Мы говорим: «воочию убедиться» и «я не поверил бы, если б не видел собственными глазами», но мы не замечаем, что предпочтение одного вида чувственного опыта может означать: «я не увидел бы, если б не поверил».
Глаз — необычный орган. Он изолирует отдельные предметы, извлекая их из общей ситуации. Детям, родившимся без рук или ног, очень трудно научиться видеть в объеме. Мы открываем объем и перспективу, трогая предметы и испытывая их на опыте, а затем присоединяем эти ощущения к зрению. В компьютерах нашего мозга предметы запрограммированы таким образом, что они воспринимаются нами только на основании нашего прежнего опыта общения с ними. Пигмей из дебрей Итури, привыкший видеть лишь вблизи, впервые очутившись на равнине, бывает поражен, заметив вдали крошечную антилопу. Во мраке тропического леса слух играет более важную роль, чем зрение, и опыт пигмея приспособлен к иному восприятию жизни. Он воспринимает действительность не так, как мы. Для взгляда характерно естественное стремление задерживаться на предмете, засекая его местоположение. Ухо же воспринимает информацию одновременно во всех направлениях, поэтому тем, кто слышит лучше нас, легче погрузиться в окружающий нас мир.
Только из-за того, что мы много читаем, то есть используем одно чувство, да и то крайне ограниченно, мы разрушаем гармоничное созвучие наших чувств. Мы запрограммировали себя таким образом, что совершенно не способны реагировать на то, что построено на другой основе. Столкнувшись с совершенно новой, непривычной формой жизни, астронавт может не распознать ее. Компьютер нашего мозга, решающий все проблемы восприятия, запрограммирован не только условиями эволюции, но и нашим личным опытом. Вполне может оказаться, что старая программа непригодна и неадекватна для решения новых проблем, поставленных совершенно иным чувственным опытом.
При диктатуре глаза вся информация переводится в визуальный код. От внутреннего опыта требуется соответствие внешнему восприятию. В случае их несовпадения мы считаем первый галлюцинацией. Все, что нельзя ясно увидеть, не принимается всерьез. Наука настаивает, чтобы мы видели, что происходит, требует «наблюдений», визуального опыта, закодированного в вербальных отчетах. Но что делать с ощущениями, не поддающимися четкому визуальному описанию, ускользающими от вербальной классификации?
Представьте себе ребенка, проснувшегося на рассвете и побежавшего выслеживать в тумане кроликов. Он вдыхает сырой запах грибов, ест сочные, прохладные ягоды, встречает двух лучших друзей и с криком бежит вниз по холму, чтобы нырнуть в холодную с утра реку, сохнет на солнце, лежа на шершавом стволе старого упавшего дерева и слушая далекий звук колокола. Он возвращается домой, и мать спрашивает, где он был. «Гулял». А что он делал? «Ничего». Когда от него требуют более вразумительного ответа, он может сказать «плавал», но это объяснение устроит только родителей. Ребенок еще не может словами передать свой чувственный опыт.
Пытаясь определить необычное, мы сталкиваемся с теми же трудностями. Мы называем его визионерским, упорно сводя его к зрению, хотя оно, вероятно, никак не связано с этим опытом.
Нам нужен новый подход, новые установки и совершенно новый словарь, которого у нас нет.
Это меня тревожит. Я занимался наукой достаточно долго и представляю себе ее границы, но я все еще верю в ценность ее метода. Я полагаю, что совершенно ненаучный подход к таким проблемам, как проблема жизни и смерти, способен открыть многое, но я уверен, что любое осуществимое решение, затрагивающее множество людей нашего общества, так или иначе должно опираться на установленную научную традицию. Такая строгая наука, как физика, пробилась через барьер весов и мер к волшебному миру черных дыр и антиматерии. Я верю, что биология движется в том же направлении.
Эту третью и последнюю часть книги я начну с рассказа о новых открытиях и кончу описанием явления, которое, как мне кажется, проливает свет на некоторые скрытые стороны жизни и смерти, хотя у меня от всего этого до сих пор голова идет кругом.

Продолжение жизни вне тела
Утром 21 сентября 1774 г. Альфонсо де Лигуори готовился отслужить мессу в тюрьме Ареццо, когда его сразил глубокий сон. Двумя часами позже он пришел в себя и сообщил, что только что вернулся из Рима, где присутствовал при смерти папы Клемента XIV. Сначала решили, что это ему приснилось, затем, когда через четыре дня пришли известия о смерти папы, объяснили совпадением. Впоследствии выяснилось, что все, кто стоял у постели умирающего папы, не только видели Альфонсо, но и беседовали с ним, так как он руководил молитвой на исход души.
В 1921 г. Джеймс Чаффин из Северной Каролины умер, оставив все свое состояние одному из четырех сыновей, который сам умер год спустя, не оставив завещания. В 1925 г. ко второму сыну явился покойный отец, одетый в черное пальто. Он сказал: «Ты найдешь завещание в кармане этого пальто». Когда пальто осмотрели, в кармане нашли пришитую к подкладке записку, в которой предлагалось прочесть двадцать седьмую главу Книги Бытия в фамильной Библии. На соответствующей странице было вложено второе завещание, согласно которому имущество делилось поровну между четырьмя сыновьями.
Первая история рассказывает о человеке, который был перенесен на значительное расстояние, где его видели другие люди. Вторая повествует о человеке, которого видели и слышали также на расстоянии от собственного тела, в данном случае через четыре года после смерти. Сами по себе сообщения о встречах с покойниками не являются доказательством загробной жизни, но если движущиеся и говорящие призраки живых людей можно связать с сознательным перемещением вне тела, то появление умерших можно объяснить теми же причинами. Иными словами, за каждым призраком, возможно, скрыто направляющее его сознание. Это и есть загробная жизнь, но, вероятно, подобные вещи недоказуемы.
Свидетельств в пользу загробной жизни не так уж много. Даже предположив, что по биологическим причинам продолжение жизни вне тела возможно только для подверженных сну организмов (что в действительности означает одних млекопитающих), мы вынуждены включить сюда фантастическое число потенциальных претендентов на выживание, всех тех, кто жил на протяжении 150 миллионов лет. Не вызывает сомнения, что огромное большинство умерших мышей и людей не рассказывают историй и исчезают без следа.
Относительное отсутствие информации в данном случае можно объяснить четырьмя основными философскими причинами. Либо эти организмы никогда не имели никакой второй системы; либо они, прекратив существование, исчезли; либо они находятся где-либо еще; либо они перевоплотились в новые живые организмы. Все эти разумные предположения легли в основу главных мировых религий. Но существует, по меньшей мере, еще одна возможность: бестелесные мертвецы во множестве находятся вокруг нас в той форме, которую мы неспособны распознать.
Заметить неизвестное, то, чему нет имени, нелегко. Есть люди, утверждающие, что видят умерших, мы называем их медиумами и смотрим на них с недоверием, но, возможно, они говорят правду. Любой чувственный опыт отчасти является мастерством, а любое мастерство требует усовершенствования. Уилфред Тезингер в одной из своих великолепных книг о пустыне рассказывает о седобородом бедуине, который, спешившись со своего верблюда, взглянул на неясные следы на песке, размял несколько сухих комков между пальцами и сказал: «Это авамиры. Их шестеро. Они напали на джунубов на южном побережье и отобрали у них трех верблюдов. Они пришли сюда из Сахмы и брали воду в Магшине. Они прошли здесь десять дней назад».
Искусные охотники способны замечать то, чего никогда не увидят другие. Но дело тут не в особых органах чувств, а в программе их внутреннего компьютера. Возможности человеческого восприятия гораздо шире, чем может показаться. Бывают люди, наделенные особыми талантами, способные слышать звуки в сверхзвуковом диапазоне или видеть не видимые другим световые волны; не исключено, что все мы могли бы развить в себе подобную чувствительность. Например, конусообразные клетки нашей сетчатки, колбочки, не воспринимают инфракрасных световых волн, но, может быть, на это способны другие клетки — палочки, расположенные глубже, по бокам сетчатки. В рассказах о феях и эльфах дается совет не глядеть на них в упор, иначе они в страхе исчезнут.
По-видимому, вокруг нас есть такие вещи, которые можно научиться видеть боковым зрением.
Оккультные науки с древности употребляют понятие «аура», облака энергии, окружающего все тела. Ее описывают как разноцветное излучение, в общих чертах повторяющее очертания тела и находящееся от него на расстоянии от одного сантиметра до метра. Известно, что аура Будды заполнила собой целый город. Есть люди, способные без всяких усилий видеть это цветное облако. Другие могут этому научиться, глядя через экран, покрытый каменноугольной смолой, но большинству из нас требуются более сложные приспособления.
В конце XIX в. югославский гений Никола Тесла изобрел кольцо, которое дало возможность не только получать переменный ток, но и извлекать искры из всех частей человеческого организма. В 1909 г. подобное средство было использовано французским физиологом, который установил существование электрической ауры и получил изображение своей руки, светившейся в темноте, словно она была покрыта металлическими опилками. В 1939 г. два чехословацких ученых опубликовали первые «электрофотографии» листьев, окруженных светящейся короной неизвестного электромагнитного излучения. Тогда же русский электротехник и его жена, Семен и Валентина Кирлиан, самостоятельно пришли к аналогичному открытию. Они сконструировали прибор, состоящий из нескольких расположенных друг над другом конденсаторов и создающий электрическое поле высокой частоты. В подзаголовке их первой работы подробно описывалось использование этого прибора: метод превращения неэлектрических свойств фотографируемого предмета в электрические... с помощью перемещения зарядов от предмета к фотографической пластинке.
За тридцать лет Кирлианы сфотографировали целую галактику излучений, исходящих от листьев, плодов, целых растений, мелких животных и всех частей человеческого тела. Эти светящиеся иероглифы похожи на стрелы, бобы, вспышки света, полосы, короны или сгустки небесно-голубые, сиреневые или желтые, яркие или тусклые, светящиеся постоянно, мигающие или периодически вспыхивающие, неподвижные или перемещающиеся. На недавно заснятых кинопленках из России ясно видно, что эти излучения постоянно меняются в зависимости от изменения физического и психического состояния испытуемого и что каждое изменение свечения подробно описывается теми сенситивами, которые способны видеть их собственными глазами.
Наблюдаемые явления во многих отношениях напоминают поведение плазмы на Солнце, поэтому советские ученые назвали ауру биологической плазмой тела, или биоплазмой. Плазма — газ, в котором все атомы лишились внешних электронов. Обычно это происходит при очень высоких температурах во время термоядерной реакции, но есть сообщения о том, что электроны могут испускаться живым организмом при обычной температуре.
Тельма Мосс и Кен Джонсон из Калифорнийского университета построили другой высоковольтный и высокочастотный прибор, с помощью которого они получили фотографии, похожие на фотографии русских ученых. Они предпочитают называть свой метод «фотографией излучаемого поля» и подчеркивают, что изменения частоты, напряжения и выдержки всегда вызывают значительные изменения полученных результатов. Но даже когда параметры фотографирования постоянны, полученные снимки регистрируют видимые изменения, которые можно приписать только фотографируемому объекту. Сняв более пятисот человек, они пришли к выводу, что каждый из них обладает основным излучением, которое свойственно только ему и незначительно меняется в зависимости от времени и изменения внутреннего состояния. Некоторые виды пищи и напитков вызывают быстрое изменение основного образца. На двух фотографиях (вторая снята минутой позже первой) кончик пальца сначала выглядит как темное пятно, окруженное по периметру тонким свечением, напоминая моментальный снимок полного затмения Солнца. Затем, после принятия дозы алкоголя, субъект начинает «светиться», и на второй фотографии видно широкое белое сияние вокруг подушечки пальца, на которой заметны каждая линия и каждый изгиб рисунка на коже. По мнению Мосс, это эффект настоящего излучения, не связанный ни с увеличением температуры тела, ни с сужением или расширением кровеносных сосудов.
Опыты Мосс и Джонсона показали, что марихуана почти всегда вызывает увеличение яркости короны, которое отмечалось также после физической нагрузки. Фотографии людей в состоянии расслабления показали, что во время дыхательных упражнений по системе йоги или трансцендентальной медитации яркость свечения меняется. Значительные изменения короны были отмечены после иглоукалывания, хотя на беспорядочные уколы иглой не было абсолютно никакой реакции. Использование оптического оборудования, с помощью которого испытуемый мог видеть свою корону, показало, что наличие обратной связи дает ему возможность сознательно контролировать собственное излучение. Влияние эмоций на качество излучения случайно подтвердилось тогда, когда у всех мужчин — участников эксперимента корона оказалась гораздо ярче обычного на снимках, сделанных привлекательной женщиной-фотографом.
Пожалуй, самым интересным открытием в этой серии опытов является тот факт, что энергия, которую улавливали фотографии, при определенных условиях может передаваться от одного субъекта к другому. Корона субъекта, находящегося в состоянии гипноза, становилась ярче, тогда как корона гипнотизера тускнела. Так впервые было продемонстрировано, что гипноз — это не только внутренние изменения в организме гипнотизируемого, но и ощутимый вклад гипнотизера в установленную между ними связь.
Дуглас Дин из Инженерного колледжа в Нью-Арке сконструировал фотографический аппарат с огромным медным листом, позволяющим получать пульсирующие волны напряжением в сорок тысяч вольт. Затем он сделал два чрезвычайно интересных снимка. Когда Этель Делоуч дотронулась концом пальца до медного листа, из-под него брызнуло излучение в виде тонких сиреневых нитей длиной в один сантиметр, которое по форме не отличалось от фотографий, сделанных другими учеными. Однако госпожа Делоуч не простой человек, а известный целитель, поэтому, прежде чем сделать вторую фотографию, ее попросили положить свободную руку на руку ее друга и попытаться вылечить видневшийся под кожей жировик. Она мысленно настроилась на лечение и ровно через две с половиной минуты был сделан второй моментальный снимок ее пальца, который она так и не отрывала от медного листа. Это поразительная фотография. На ней видна та же самая подушечка пальца, окруженная тончайшими сиреневыми лучами, которые теперь выпрямились и стали вдвое длиннее, а на самом конце пальца появилась яркая оранжевая корона пламени, напоминающего пламя реактивного двигателя. Это достаточно убедительное свидетельство передачи энергии от целителя к пациенту; для полноты картины Дин сообщает, что на следующий день жировик бесследно исчез.
Когда работа Кирлианов впервые была замечена западными исследователями, она произвела фурор. Однако, несмотря на общее воодушевление, многие отнеслись к ней скептически из-за секретности, окружающей конструкцию самого аппарата. В последние годы Мосс, Дину и другим ученым удалось совершенно независимо получить аналогичные результаты, однако скептики по-прежнему отказываются признать, что последние непосредственно связаны с изменением энергии в живой системе, а не со случайными колебаниями несовершенной экспериментальной техники. Третье объяснение, возможно, устроит обе стороны. Не исключено, что изображение «ауры Кирлиана» получено благодаря простым явлениям коронарного разряда, однако на эти явления прямо повлияли изменения электростатического потенциала, эмиссии электронов, а также химических и диэлектрических свойств кожи. Независимо от исхода спора в настоящее время нет оснований сомневаться, что живое тело вырабатывает энергию.
Вопрос о виде этой энергии остается открытым. Известно, что тело производит тепловую энергию, что нетрудно доказать с помощью термографической техники, раскрасив тело жидкими кристаллами, однако эта энергия не является источником ауры. Каждый раз, когда нервная клетка при прохождении импульса в мозг или из мозга разряжается, возникает разница потенциалов, но этот механизм хорошо изучен и, очевидно, также отпадает. Все вышеупомянутые источники энергии наряду с энергией, которая вырабатывается в мышцах, кровеносных сосудах и мозге, дают особый для каждого биологического вида отпечаток. Однако существует еще один пока не установленный источник, сообщающий короне особые, уникальные для каждого индивида, принадлежащего к данному виду, характеристики.
Уильям Тиллер из Стэнфордского университета уверен, что факты, которыми мы располагаем, свидетельствуют о том, что помимо соматической системы существует, по меньшей мере, еще одна. Он называет это сочетание «человеческим ансамблем» и полагает, что наиболее адекватная интерпретация этого комплекса содержится в созданной йогами философии семи начал. На Западе эта философская система представлена теософией, движением, у истоков которого стояла необыкновенная Елена Блаватская, чье эзотерическое знание ведической, буддийской и брахманской литературы было популяризировано Анни Безан.
На первом уровне находится знакомая нам соматическая система, действующая в эйнштейновском пространстве-времени, которое нам достаточно известно. Если мы захотим поместить новые открытия на соответствующее им место, то сюда впишется жизненное поле Барра со всеми его электрическими эффектами. Второй, эфирный уровень, на котором находится не отделимый от тела «эфирный двойник», имеет отношение к здоровью, а также поглощению и распределению праны. На этом уровне, вероятно, расположены чакры, и если на этом же уровне действует иглоукалывание, то именно здесь находится новое биоплазменное, или энергетическое, тело. Этот уровень служит мостом между первым, физическим, и третьим, астральным, уровнем. Традиционно считается, что эфирный двойник распадается и исчезает незадолго до гибели тела, что соответствует моему предложению постулировать промежуточное биологическое состояние между смертью и тем, что я называю готой. В этой модели жизни «организатор» и «вторая система», о которых мы говорили ранее, имеют отношение как к первому, так и ко второму уровню, ибо они состоят частично из жизненного поля, а частично — из биоплазмы. Абсолютная смерть означает конец первого уровня и разрушение жизненного поля, но некоторые модели и, может быть, что-то от памяти и личности сохраняются в виде биоплазмы в эфирном двойнике, пока и они через некоторое время не исчезнут.
На третьем уровне находится «астральное тело», которое, как полагают, является лишь средством передвижения для разума (который занимает три следующих уровня) и духа (который расположен на седьмом). Здесь мы не будем рассматривать уровни с четвертого по седьмой, ибо наша наука, едва начав знакомиться со вторым и третьим, не скоро получит доступ к более высоким уровням. Астральная область на третьем уровне также почти недостижима, однако ее исследование представляет огромный интерес, ибо именно здесь жизнь может сохраниться, если она продолжается некоторое время после смерти и готы. Имеющиеся свидетельства об отделении разума от тела и о том, что было названо астральными путешествиями, дают нам веские основания предполагать, что эта область реально существует и, вероятно, может быть изучена. Второй уровень вполне поддается исследованию, и я не вижу серьезных препятствий к тому, чтобы в ближайшее время сформулировать физические законы, точно описывающие происходящее на эфирном уровне. Возможно, там обнаружатся новые виды энергии, но я подозреваю, что они будут подчиняться тем же законам, что действуют на первом уровне.
Тиллер предполагает, что материя на втором, или эфирном, уровне обладает характеристиками голограммы. Это вид фотографии, изобретенный Габором в 1947 г.; она представляет собой кусочек пленки, но не имеет ничего общего с обычным негативом. На вид это непонятный узор из темных и светлых пятен, но если смотреть на него в особых оптических условиях, при которых он был снят, узор превращается в трехмерное изображение. Вы можете повернуть голограмму так, что, даже если тетушка Мейбл стоит прямо перед Парфеноном, вы сумеете заглянуть ей за спину, чтобы полюбоваться архитектурой. При желании вы даже можете увидеть ее затылок, а также разделить это удовольствие со всей семьей, не делая никаких копий с изображения. Просто разрежьте голограмму на мелкие кусочки, потому что любой ее фрагмент пригоден для реконструкции всего изображения, подобно любой живой клетке, несущей необходимую информацию об организме в целом.
Эта идея волнует меня все больше. Здесь мы имеем дело с установленным физическим принципом, который, возможно, лежит в основе не только явлений психокинеза и телепатии, но и всего остального космического или мистического опыта, связанного с чувством «нераздельности» мира. Эта слитность, или единство, присутствует во всех визионерских состояниях, независимо от того, чем они вызваны: наркотиками, изоляцией, специальными упражнениями, шоком, красотой или сексом. Во всяком предельном опыте «я» исчезает, становясь частью целого. Если в каждом из нас есть хотя бы один крохотный фрагмент космической голограммы, расположенной на любом из семи возможных уровней, то для подобного чувства имеются все основания. Вдобавок, от этой идеи не отмахнешься, как от пустой полунаучной фантазии, поскольку мы уже располагаем некоторыми свидетельствами того, что подобная голограмма действительно существует и может проникать из эфирного уровня в наш соматический.
Помните «привидение» листа? После того, как часть листа была обрезана и уничтожена, на ее месте оставался слабый контур, повторяющий первоначальные очертания. Когда у человека ампутируют конечность, он очень часто продолжает ощущать ее присутствие. Образ остается нетронутым, ибо структура целого воплощена в каждой частице тела. Конечно, эти свидетельства едва уловимы и не могут считаться позитивным доказательством, однако, на мой взгляд, они ясно указывают, что это направление исследования скорее всего приведет нас к прорыву в другие мистические уровни.
Опыты Тиллера позволяют сделать еще одну догадку о втором уровне: возможно, он действует на магнитной, а не на электрической основе. Экстрасенсы утверждают, что аура состоит из двух слоев, и тонкий, плотный слой, расположенный ближе к телу, можно исказить с помощью магнита. Деннис Миллер из Бирмингемского университета сфотографировал короны, искаженные помещенной рядом намагниченной стрелкой компаса. Нейропсихиатр Шафика Карагулла, в течение пятнадцати лет работавшая с пациентами, обладавшими особой чувствительностью, сообщает, что одна из них могла безошибочно определять Южный и Северный полюсы немаркированных магнитов просто по цвету окружающего их поля, которое она видела. Полюс, стремящийся к северу, всегда окутан голубоватой дымкой, тогда как противоположный полюс — красноватой. Когда Карагулла взяла один конец магнита в руку, пациентка сказала, что красное облачко потянулось к руке, отталкивая поля руки. Как оказалось, это был южный полюс магнита. Когда же она прикоснулась к северному полюсу, его голубое облачко притянуло энергию руки, гармонично с ней сливаясь. Берта Харрис, специализирующаяся на чтении ауры, говорит, что ей легче работать, повернувшись лицом к югу, когда же она находится в Южном полушарии — к северу.

Проведенные измерения свидетельствуют о том, что магнитные поля у живых существ неодинаковы. В Ленинградском институте метрологии установили, что магнитное поле местной жительницы Нелли лишь в десять раз слабее поля самой Земли. Эти поразительные результаты, возможно, как-то связаны с тем, что Нелли блестяще владеет телекинезом. В строго контролируемых лабораторных условиях она неоднократно доказывала свою способность передвигать предметы на расстоянии, очевидно, с помощью сознательного волевого воздействия на собственное поле. В самом убедительном опыте ей удалось разделить белок и желток у яйца, помещенного в двух метрах от того места, где она находилась привязанной к тяжелому монитору. Согласно показаниям приборов, ее пульс, мозговой ритм и окружающее ее поле электростатической и магнитной энергии колебались в это время с одинаковой частотой четыре цикла в секунду.
Едва ли эта синхронность случайна. Следует отметить, что вспышки гнева также сопровождаются аналогичными изменениями. Я уже высказывал предположение, что все явления, которые приписывают домовым, возможно, бессознательно вызваны кем-то по соседству, кто пребывает в состоянии фрустрации по причине сдерживаемой агрессии. Известно, что такие предметы, как, например, мебель, падая, чаще всего оказываются около людей с тяжелыми эмоциональными проблемами. Эти люди испытали бы огромное облегчение, выместив на вещах свое дурное настроение, однако они, как правило, находятся в том возрасте, когда они уже считаются с общественным мнением, а оно не одобряет подобных выходок. Не позволяя себе лягнуть стул, они предоставляют эту возможность своим силовым полям.
Если эта теория имеет под собой некоторое основание, тогда Нелли является «сознательным домовым». Не исключено, что она обдуманно накапливает гнев, чтобы он действовал на расстоянии, однако этим способом пользуются не все. Я неоднократно работал с талантливым экстрасенсом Ури Геллером, и он всегда производил на меня впечатление очень уравновешенного, спокойного человека. Однажды при прямой телетрансляции из Лондона Геллер слегка дотронулся до вилки, принесенной ему прямо из столовой Би-би-си, положил ее на стол в двух футах от себя, а затем я и миллионы телезрителей увидели, как он на расстоянии сгибает вилку, пока ее зубцы не встали под прямым углом к черенку. Через несколько минут он почти пополам согнул минутную стрелку часов, несмотря на то что она находилась под стеклом, а часы — у меня на руке. В этот момент на студию стали звонить десятки зрителей со всей Англии, чьи столовые приборы, кольца, металлические браслеты и часы также были согнуты Геллером. Можно предположить, что его способности имеют электромагнитный характер, так как подобные вещи обычно случаются в прямых передачах и очень редко — в программах, идущих в записи.
Бессознательные «проделки домовых» обычно ограничены небольшой площадью. Единственное серьезное количественное исследование этих явлений было проведено с молодым служащим судоходной компании в Майами. Испытания проводились в просторном помещении склада, где наблюдались и измерялись движения девятнадцати предметов. Предметы двигались определенным образом: те, что находились ближе к юноше, перемещались на небольшое расстояние по часовой стрелке, стремясь вовне; те, что находились дальше, передвигались на большее расстояние, стремясь внутрь против часовой стрелки. То, что предметы за спиной у молодого служащего начинали перемещаться влево, наводит на мысль о том, что эти перемещения подчиняются, возможно, имеющемуся физическому силовому полю.
Трудно себе представить, как часто необъяснимые явления следуют определенному образцу, и интересно, что эти образцы нередко оказываются связанными с магнитными полями. Известно, что магнитное поле Земли местами искажается, и эти отклонения и возмущения затрудняют навигацию. Районы, где подобные явления особенно выражены, получили печальную известность. Это Багамские острова, графство Сассекс в Англии и окрестности города Прескотты в Аризоне. Время от времени в одном из этих мест творится всякая чертовщина: домовые разбрасывают вещи, появляются призраки и НЛО, загадочно исчезают люди и машины, мерцают таинственные огни и даже наблюдаются вспышки массового помешательства или истерии. По всей Земле находятся тысячи подобных, но более слабых мест, они прекрасно известны, и все, как правило, связаны со множеством историй о демонах, чудовищах и катастрофах. В оккультных науках эти места называются «вратами в эфирную оболочку Земли, через которые существа из других реальностей проникают в нашу жизнь». Для верящих в НЛО они являются «окнами в небесах, через которые корабли прилетают из других пространственно-временных континуумов». Для озадаченных биологов, вроде меня, они предлагают сомнительную возможность доступа к непостижимым явлениям.
Исследуя эти аномальные области, геологи, физики и психиатры нередко обнаруживают, что здесь уже побывали археологи. Стоунхедж, Дельфы и Баальбек лежат как раз посредине этих «окон». А также Лурд и Вифлеем. В средние века приказом Ватикана священникам предписывалось возводить новые церкви на месте старых, ибо уходящая корнями в глубь веков традиция священных мест связана в основном с аномальными явлениями, происшедшими здесь, возможно, тысячи лет назад. Тщательное изучение местных традиций показывает их связь не только с пространством, но и со временем. В «Белл Телефон Лабораторис» однажды провели компьютерное исследование некоторых необычных явлений, собранных Чарльзом Фортом, и обнаружили, что лягушки имеют обыкновение падать с неба по средам с циклом в шесть-девять лет. Сопоставив подобные циклы с космическими событиями, ученые установили, что они имеют прямое отношение к взаимодействию солнечных и лунных факторов, вызывающих особо значительные колебания магнитного поля Земли и создающих дополнительную нагрузку в районах необычных явлений.
В декабре 1945 г. пять торпедоносцев ТВМ-З Авенджер военно-морского флота США вышли из Флориды и бесследно исчезли где-то около Багамских островов. На их поиски была отправлена летающая лодка «Мартин Маринер», которая как в воду канула. За последние семьдесят лет в этом печально известном районе исчезло более тысячи людей и ста судов и самолетов. В последние годы было сделано несколько попыток засечь эту дыру в небе и соотнести ее с другими местами, пользующимися дурной славой. Самые сложные расчеты были проведены пилотом Новозеландской национальной авиакомпании Брюсом Кейти. Он утверждает, что эти точки располагаются на линиях, составляющих сеть прямоугольников площадью сорок пять квадратных морских миль. Его математические расчеты учитывают гармоничное соотношение силы тяготения, массы Земли и скорости света. Своей натянутостью они, правда, напоминают усилия нумеролога, тщетно пытающегося любой ценой подтвердить свои предсказания. Но тем не менее предложенные им схемы действительно совпадают с местонахождением даже таких явлений, как вулканическая деятельность и землетрясения. Внимательно ознакомившись с его доказательствами, я до сих пор не могу понять, какая связь существует между гравитацией и Шарлем де Голлем, однако с помощью своей системы Кейти удалось публично предсказать день и час взрыва французской ядерной бомбы близ острова Муророа 25 сентября 1968 г.
По словам Кейти, главное преимущество его сетки — осмысление на первый взгляд не связанных фактов наблюдения НЛО. Теперь этот вопрос волнует не только закоренелых уфологов — согласно опросу общественного мнения, проведенному в ноябре 1973 г. службой Гэллапа, большинство американцев (51 процент) верят в существование так называемых летающих тарелок. Одиннадцать процентов американцев, то есть около двадцати пяти миллионов человек, утверждают, что видели НЛО. Болотный газ, огни автомобилей, Венера и пятна перед глазами уже не могут служить удовлетворительным объяснением столь распространенного явления. Возможно, некое здравое зерно содержится в становящейся популярной теории, согласно которой люди либо переселились на Землю с другой планеты, либо были принесены сюда высшей расой, либо произошли от союза этой расы с земными существами. Древние карты, найденные в подвалах библиотек, металлические блоки в глиняных стенах, великолепные стеклянные линзы в старых каменоломнях — все это является новым свидетельством в пользу той массы фактов, которые теперь становятся серьезной альтернативой жалкой горстке ископаемых, на которых строится эволюционная теория происхождения человека.
Я не уверен, что существует простой ответ на все эти вопросы. Ни одна из теорий, упоминающая лишь гору Арарат, или Атлантиду, или столкновение с Венерой, не может объяснить все имеющиеся факты. Я нахожусь под впечатлением исторических и археологических свидетельств древней высокоразвитой цивилизации, быть может, современницы неандертальцев, но, как биолог, я не могу не верить в нашу эволюционную связь с окружающими нас животными. Вот почему меня так привлекла теория Кейти. Она объяснила все происходящее действием механизма, основанного только на естественных ритмах Земли. Признав, что на поверхности нашей планеты встречаются области с постоянными магнитными аномалиями, мы без труда согласимся с тем, что в этих местах чаще происходят мутации, или рождаются новые идеи, или бывают коллективные галлюцинации, или происходят странные вещи, или легче меняется физическое состояние, или впервые появляются и исчезают пришельцы.
Я также считаю, что в объяснениях многих тайн мы слишком часто прибегаем к внеземному разуму. Конечно, мы имеем на это право, однако не раньше, чем исчерпаем все внутренние возможности.
Огромные деньги, потраченные на исследование только одного озера Лох-Несс, доказывают, что всем нравятся добрые чудовища. Местное туристическое бюро пришло бы в восторг, если б удалось раз и навсегда доказать, что озеро является местом отправки и прибытия многогорбых пришельцев с Ориона, но, вероятно, существует более простое объяснение. В 1960 г. я впервые приехал на озеро и беседовал с людьми, которые что-то видели, и с самого начала мне бросились в глаза их честность и их беспомощность. Загадочные явления, несомненно, происходят на озере очень часто, но столь же несомненно, что они странным, почти преднамеренным образом не поддаются никакой фиксации.
Возьмем такой пример. 26 августа 1968 г. Ф.У. Холидей из Лох-Несского исследовательского бюро наблюдал за поверхностью озера, дежуря у кинокамеры, установленной в Эйбрайакане на южном берегу озера. В этой точке ширина озера составляет примерно милю, а на северном берегу в Тор-Пойнт и Куорри-Бра на расстоянии четырех миль друг от друга находились еще две кинокамеры, то есть каждая часть восточной половины озера проглядывалась. Холидей вел наблюдение почти семьсот часов и знал, что чудовищу уже давно пора бы появиться, так как в среднем оно показывается раз в пятьсот часов. Он рассказывает: «Я очень внимательно следил за озером с рассвета до завтрака. Сразу же после 9.30 миссис Пикетт (туристка, остановившаяся поблизости) уселась на солнце и стала мыть посуду. После нескольких часов утомительного наблюдения перспектива беседы была слишком заманчивой, чтобы от нее отказаться. Иначе я не могу объяснить, почему я отправился за пятьдесят ярдов через луг, бросив камеру и бинокль, чтобы поговорить с миссис Пикетт». Вскоре после начала беседы на противоположной стороне озера, вспенивая воду, проплыл огромный черный многогорбый предмет. «Я несколько секунд смотрел на это зрелище, лишившись дара речи, — продолжает Холидей. — Оно казалось нереальным, и, помню, я подумал, что у меня галлюцинация». Но это не было галлюцинацией, потому что чудовище видели семья миссис Пикетт и другие туристы, однако ни у кого из них не оказалось ни кино-, ни фотоаппарата, когда же Холидей бросился назад, предмет исчез.
Подобные огорчения случаются на озере Лох-Несс довольно часто, тем не менее следует обратить внимание на то, что чудовище не только появилось именно тогда, когда Холидей впервые за несколько недель отошел от камеры, но и выбрало на целом озере единственное крохотное место, полностью скрытое скалами и деревьями от двух других бдительных наблюдателей с кинокамерами на северном берегу. Оно появилось на восточной оконечности этой тоненькой, скрытой от наблюдателей полоски, исчезнув как раз перед тем, как попасть в их поле зрения на ее западном конце. Это дразнящее и явно учитывающее все обстоятельства поведение монстров знакомо многим и часто наблюдается при встречах с НЛО.
И чудовища, и летающие тарелки время от времени удавалось сфотографировать на расстоянии, и те и другие достаточно реальны, чтобы их обнаружили гидролокаторы или радары, однако никто из них не оставляет убедительных материальных свидетельств, на основании которых можно со всей очевидностью доказать их существование. Чудовища в нужный момент умело ускользают, а летающие блюдца просто исчезают, когда наблюдатели подходят слишком близко. Карл Юнг связывал сообщения об НЛО с психическими явлениями, предположив, что первые и вторые как-то соединены в наших мыслях, возможно, через коллективное сознание. Он говорил, что «психические аспекты играют такую большую роль, что их нельзя сбрасывать со счетов». Французский астроном Жак Валле, сравнивая рассказы об НЛО с раннеевропейскими представлениями о сверхъестественном, отмечал, что многие сообщения о посадке летающих тарелок содержат все классические элементы религиозных видений и веры в духов. Он делает вывод, что «механизмы, породившие эти различные верования, идентичны».
Сходство традиционных эльфов с «карликами», которых, согласно некоторым сообщениям, видели в НЛО, использовалось для подтверждения гипотезы о том, что летающие тарелки приземлялись тысячи лет назад, однако ход рассуждений может быть и другим. Явное сходство, возможно, свидетельствует о том, что и тогда НЛО были не более реальны, чем теперь.
Убедительность этих как физических, так и психических аргументов значительно ослабляется с открытием психогенеза, то есть возможности производить физические действия на расстоянии исключительно психическими средствами. Есть люди, которым психогенез удается почти всегда, однако, как показывают исследования, многие во всех других отношениях обычные люди способны к нему в особых условиях. По-видимому, одно из таких условий связано с магнитными аномалиями, расположенными в определенных районах Земли. Возможно, феи, гномы, эльфы, лешие, драконы, чудовища, вампиры, оборотни, привидения, домовые и летающие тарелки существуют. Возможно, правы и скептики, заявляющие, что все это — плод нашего ума, потому что эти явления существуют или возникают на втором, или эфирном, уровне.
Странное поведение всех призраков наводит на мысль о том, что они подчиняются иным физическим законам и принадлежат реальности с несколько иными пространственно-временными отношениями. Тот факт, что очевидцы этих явлений обычно получают информацию, подтверждающую их собственные верования или страхи, свидетельствует о том, что эти видения не являются совершенно независимыми от человеческого сознания. Исходя из этих двух предположений, можно сделать вывод, объясняющий многие тайны. На первый взгляд локализация всех этих необъяснимых явлений в таинственной области нашего сознания не представляется очень продуктивной, но тем не менее я верю, что наши новые знания о биоплазме и ее голографических свойствах откроют перед нами новые возможности для исследования сознания.
Быть может, наступит день, когда все эти ускользающие явления будут объективно взвешены, измерены и классифицированы так, что их возьмется беспристрастно рассмотреть даже самый придирчивый ученый. Возможно, в некоторых случаях наблюдения будут проводиться на значительном расстоянии от исследуемого тела с помощью электронного оборудования, однако становится ясно, что большинство этих явлений должно порождаться непосредственно живым организмом. Вполне вероятно, что чудовище, которое видел Холидей, возникло или, по меньшей мере, проявилось в его подсознании. Я начинаю верить в нашу способность так или иначе порождать подобные явления и делать их достаточно ощутимыми, чтобы их можно было снять на пленку или увидеть на радаре. Если я прав, то объективных измерений придется долго дожидаться, потому что сила, способная производить противоположные явления того же порядка, наверняка заставит нас за ней погоняться, прежде чем мы сможем загнать ее в угол и приручить.
По-видимому, этой же силой порождаются слуховые явления...
Чем больше я гляжу на всевозможные проявления иных сил, видны ли они, или слышны, или воспринимаются как-нибудь иначе, тем больше я убеждаюсь, что все это происходит не в пустоте. Я уверен, что без присутствия живого организма призраки не могут являться. Без него они даже не могли бы существовать. Другими словами, без живых нет мертвых.

Жизнь в другом теле. Одержимость
Все дело в том, что привидений слишком мало. Если бы наша жизнь действительно продолжалась после смерти, то можно было бы ожидать, что привидений будет гораздо больше. Но, может быть, мы просто не способны видеть их в обычных условиях. Пока еще никто не изобрел «некроскопа», через который можно наблюдать и изучать умерших, и нам ничего не известно о необходимых для этого длине волны или уровне энергии. Но если следы умерших и впрямь как-то связаны с теми, кто жив, тогда в изготовлении подобного инструмента нет нужды, потому что у нас их миллионы. Возможно, проще всего обнаружить бестелесных мертвецов через тела живых.
В этой связи интересно вспомнить о том, что собака дог, присутствовавшая при первых экспериментах Раудива в Англии, по-видимому, могла слышать записанные на пленку голоса задолго до того, как кто-нибудь из людей убеждался в их существовании. Согласно сообщению владельца дога Питера Бандера, тот «вдруг начинал лаять на «незваного гостя», ощетинивался и издавал звуки, которыми он обычно встречал появление чужого в доме. Человек воспринимает звуки в диапазоне от шестнадцати до двадцати тысяч колебаний в секунду, но порог восприятия высоких частот у собак значительно выше, и им не трудно услышать записанные на пленку голоса, обычно звучащие близко к нашему верхнему пределу.
Возможно, благодаря иному уровню восприятия животным легче обнаружить привидения. Недавно моя приятельница рассказала мне, что во сне она видела, как выходит из спальни, проходит через все комнаты, в одной из которых сидит ее муж и читает, а затем возвращается в постель. Когда она проснулась, три ее кошки сидели на полу у кровати, глядя на нее с беспокойством, а муж сказал, что они только что обошли весь дом, повторив приснившийся ей путь, как будто шли за ней по пятам. Эта обостренная чувствительность представителей других видов была положена в основу опыта, целью которого было найти экспериментальный подход к проблеме продолжения жизни после смерти.
Роберт Моррис из университета Дюка начал свои исследования в охотничьем домике, в котором, по слухам, обитали привидения, используя в своей работе такие живые детекторы, как собаку, кошку, крысу и гремучую змею. Каждое из животных помещалось вместе со своим хозяином в комнату, в которой произошло убийство. Едва войдя в комнату, собака вдруг зарычала на хозяина и выскочила за дверь. «Никакие уговоры не могли заставить собаку вернуться в комнату». Кошку хозяин внес на руках; как только они приблизились к месту, откуда убежала собака, она вскочила ему на плечи, выпустив когти, затем, спрыгнув на пол, она направилась к пустому стулу. «В течение нескольких минут она свирепо шипела, глядя на пустой стул в углу комнаты, пока ее не унесли». Крыса не проявила никакой реакции, а гремучая змея «сразу же встала в боевую позу, угрожая тому же стулу». Никто из животных не совершал подобных действий в другой комнате того же дома.
Тот факт, что ведьмы используют кошек в качестве «домашних духов», антенн или усилителей собственных органов чувств, возможно, объясняется остротой их восприятия. Мы используем гончих как медиумов при интерпретации следов запаха, недоступных нашему восприятию. О мире запахов мы не знаем почти ничего, но кое-что может укрыться и от нашего главного чувства — зрения, которое также действует в ограниченной области. Наша неспособность видеть короткие волны цветового спектра объясняется желтоватой окраской хрусталика нашего глаза, не пропускающего ультрафиолетовые лучи. Для наших глаз зеленая ночная бабочка Actias luna совершенно сливается с зеленой поверхностью листа, на котором сидит, однако для насекомых, видящих ультрафиолетовые волны, она кажется яркой цветной точкой на сероватом фоне. Для нас самки и самцы ночной бабочки не отличимы друг от друга, для насекомых же самка выглядит ярче, а самец — темнее. Возможно, люди, которых мы называем медиумами, знающие о невидимых или неслышимых для нас вещах, — это просто те, кому от природы или в результате обучения свойственна особая острота восприятия.
Я уверен, что нам мешают стать экстрасенсами не органы чувств, а компьютер нашего мозга, который интерпретирует поступающую из этих систем информацию. Эжен Марэ, работая по обыкновению в одиночку, впервые провел исследование области, которая ныне известна как гипнотическая гиперестезия. Он обнаружил, что, находясь под гипнозом, молодая девушка могла распознавать присутствие хинина в растворе с концентрацией одна полумиллионная процента, тогда как в обычном состоянии ей нужен был раствор в четыре раза крепче. После того как двенадцать человек, по очереди подержав небольшой предмет в руках, помещали его в сосуд, она, обнюхав предмет и руки людей, могла вернуть каждый предмет тому, кто первым до него дотронулся. Марэ обнаружил, что под гипнозом девушка способна слышать звук, напоминающий шипение змеи, на расстоянии двухсот метров, тогда как в обычных условиях оно не превышало тридцати метров. Даже особо чувствительный к присутствию змеи бабуин способен уловить шипение змеи на расстоянии не более шестидесяти метров. По-видимому, на бессознательном уровне мы получаем больше информации, чем нам требуется, и она пропускается через фильтры нашего ментального компьютера, запрограммированного на более узкий диапазон сигналов. Используя биотехнику обратной связи, можно научить человека осознавать обычно бессознательные процессы, например контролировать изменение кровяного давления. Теперь, когда мы убедились в возможности мысленного воздействия на человека даже на расстоянии, обучение восприятию телепатической информации представляется вполне реальным. Я убежден, что все сенситивы окажутся восприимчивыми к подобному обучению и в недалеком времени в научных лабораториях появятся талантливые ученые-медиумы.
А пока многое можно узнать от тех, кто является «сенситивом» от природы. Немало людей устно или письменно передавали информацию, которую нельзя получить с помощью обычных органов чувств. Большинство этих так называемых ментальных медиумов действуют в состоянии некоторой диссоциации. Они сознательно вызывают состояние транса различной глубины. Порой он принимает форму отрешенности, не более глубокой, чем тогда, когда мы предаемся мечтам, — любопытно, что многие из нас в подобном состоянии испытывали внезапное озарение. Наверняка творческие решения, которые принимаются в это время, приходят с постоянно действующего подсознательного уровня. Информация, которую сообщают медиумы, часто бывает отрывочной и бессвязной, напоминая сны, а это наводит на мысль, что ее источник хотя бы частично лежит в подсознании.
Руководитель психиатрического отделения в лондонском госпитале св. Варфоломея однажды, находясь в состоянии транса, написал странный текст. Он был написан вверх ногами по-немецки, и в нем утверждалось, что это послание от мало известного доктору человека, который давно умер. После сеанса он отыскал имя этого человека в энциклопедии и обнаружил, что написал почти дословную копию содержащейся там статьи. Как известно, подсознание почти ничего не забывает, и одного случайного взгляда на страницу достаточно для того, чтобы текст навечно запечатлелся в памяти. Профессор Станли Холл с помощью известного и уважаемого медиума получил ряд сообщений от девочки по имени Бесси Билз, которая была его целиком вымышленной мертвой племянницей, изобретенной в целях эксперимента. Не вызывает сомнений, что часто информация, полученная в состоянии диссоциации, имеет источником или сознание гипнотизера, или сознание гипнотизируемого, но этого недостаточно, чтобы исключить из рассмотрения все подобные явления.
Фрейд был уверен, что в основе личности лежат две противоположные силы — сознательное «Я» и подсознательное «Оно» и что неврозы возникают в результате конфликта между ними. Его система психоанализа в действительности была обучением биологической обратной связи, так как он пытался примирить противоположные интересы, открывая подсознание сознанию, нередко через скрытые в сновидениях символы. Рональд Лейнг, сделав шаг вперед, предполагает, что эти две силы можно разделить и изолировать. Он указывает, что большинство людей временами чувствуют диссоциацию в результате стресса или шока, испытывая некоторую отделенность от своего тела. Он полагает, что некоторые имеют к этому большую склонность и «идут по жизни не поглощенные собственным телом, а скорее чувствуют себя такими, какими были всегда, несколько отстраненными от тела». Согласно этой точке зрения, всем нам знаком феномен пребывания вне тела, но тем не менее те, кто отождествляет себя исключительно со своей бестелесной частью, считаются больными шизофренией.
Стен Гуч уверен, что «Я» и «Оно» имеют физическую реальность и существуют как независимые, наделенные самосознанием сущности в разных частях нервной системы. В головном мозгу расположены все сенсорные области, которые мы связываем с обычным бодрствующим сознанием, но многие из них дублируются в среднем мозгу и мозжечке. У более примитивных позвоночных основные зрительные и слуховые центры были расположены в задних областях мозга и только позднее переместились в передний мозг, «как будто природа начала превращать мозжечок в главный центр нервной системы, но передумала и вместо этого усовершенствовала сам головной мозг». Вполне возможно, что в более старом мозжечке расположено «Оно», или подсознание.
Помимо снов существуют другие пути, которыми подсознание проникает в сознание. Это проникновение бывает вовсе не таким приятным, как при озарении или неожиданных догадках. То, что в средние века называлось «вызывать дьявола» или в черной магии — «общаться с духами», возможно, является техникой намеренного введения подсознания в сознание, утрата же разумом контроля над этим процессом описывалась как одержимость.
Во все времена против магии, колдовских обрядов, наркотиков и состояний транса принимались суровые меры предосторожности из-за опасности, которую якобы представляет собой общение с тем, что может вертеть столы и выходить из-под контроля присутствующих. Эта опасность признается даже юридически в понятии «облегчение вины», требующем снисхождения к людям, действующим под влиянием более могущественных сил.
Барьер между двумя частями мозга, по-видимому, прочен и необходим. Когда он преодолевается трансцендентным опытом религиозного обращения, то обращенный может установить связь с духом бога, однако посещение дьявола не менее вероятно. Химические мосты, ведущие через барьер, могут окончиться приятным и неприятным путешествием. Нередко медиумы общаются с духами, которые на первый взгляд имеют только добрые намерения, однако они постоянно следят за тем, чтобы злой дух не мог в них вселиться. Нельзя отрицать, что наша личность естественно и неизбежно разделена как нашей анатомией, так и нашим опытом. Не исключено, что медиумы — это люди, у которых барьеры между двумя частями их сознания легче преодолеть. Опытный медиум умеет сознательно контролировать эти пропускные ворота, однако есть много людей, которые, не имея власти над входом и выходом, напоминают шизофреников.
Мы, высшие приматы, вероятно, в силу эволюционной случайности обладаем бодрствующим сознанием, и наш взгляд на мир определяют хорошо развитые мозговые полушария. Тех же, чье восприятие мира не так твердо опирается на эту область мозга, мы для удобства называем сумасшедшими. Дельфины и птицы имеют относительно развитые области мозжечка, и, если их чувства так же хорошо организованы в этом заднем мозге, как и в головном, у них должно быть совершенно иное восприятие реальности, пожалуй, не слишком отличное от того, которым наслаждаются мистики, по-иному соединяющее обе части своего мозга. Не в этом ли смысл исследований, которые Джон Лилли проводит с дельфинами, а Карлос Кастанеда — с соколом-альбиносом?
Помимо двух противоборствующих сил, «Я» и «Оно», Фрейд также предполагает существование третьей сущности, «сверх-Я». Если «Оно», или подсознание, может, поднявшись, выходить у одержимого из-под контроля сознания, тогда на это время «Я» перемещается в другую область нервной системы. Определяя место этого явления, Гуч предполагает, что взаимодействие между двумя старыми системами возникло относительно недавно и третья система должна находиться в той области мозга, которая в ходе эволюции развилась последней, то есть в лобных долях.
Используя это понятие третьего уровня, мы можем предположить, что одержимость означает господство над неподвижным сознанием, а трансценденция — движение сознания к высшему уровню в результате сотрудничества двух в прошлом враждебных сил. Все мистические традиции и большинство новых идей о развитии разума отсылают к более высоким состояниям сознания, а техника достижения этого состояния всегда сводится к следующему. Во-первых, это умение отыскать отверстие в барьере между уровнями сознания и подсознания и открывать эту дверь по своему желанию. Второй, более трудный шаг состоит в том, чтобы примирить противоположные интересы и способности двух систем и выковать их согласие, позволяющее установить между ними некоторое сотрудничество.
Эта модель, конечно, сильно упрощена. Огромное разнообразие типов личности (а также легионы демонов в анналах оккультных наук) наводит на мысль о том, что между сознанием и подсознанием есть, вероятно, много тоннелей. Если в одном и том же человеке существуют две явно независимые модели личности, тогда раскол неизбежен. Бывают множественные личности. «Три лица Евы» и шестнадцать сторон «Сибиллы» — хорошо документированные истории болезни, рассказывающие о подобных возможностях. В этих отчетах нет ничего возбуждающего подозрение в действиях какой-либо внешней силы, вызывающей одержимость. Гуч удачно сравнивает подобные случаи с комнатой, имеющей несколько видов освещения: люстру, настольную лампу и скрытый стенной свет. Можно осветить комнату любым из этих источников, и каждый «придаст ей иной характер и будет соответствовать определенным случаям. Мы знаем по опыту, что освещение может скрывать или создавать тени или же подчеркивать одни предметы обстановки за счет других. Тем не менее это всегда одна и та же комната».
Я думаю, многое из того, что происходит с медиумами в состоянии одержимости, является результатом вторжений их собственного подсознания в сознание. Мы знаем, что телепатия также действует на этом уровне, поэтому нет ничего удивительного, что одержимые могут получать информацию из внешних источников, но иногда она так насыщенна и подробна, что телепатическое объяснение представляется несколько натянутым.
Мэри Рофф умерла 5 июля 1865 г. в возрасте восемнадцати лет. По всем отзывам это была странная девочка, подверженная эпилептическим припадкам и головным болям, которые она облегчала кровопусканием. Говорят, она обладала слепым зрением: читала книги с завязанными глазами и письма, не вынутые из конвертов. 16 апреля 1864 г., за четырнадцать месяцев до того, как Мэри скончалась в судорогах, в том же городе родилась другая девочка. Все первые тринадцать лет своей жизни Люранси Веннум ничем не отличалась от сверстников, но когда она достигла зрелости, с ней начали происходить странные вещи. Сначала она погрузилась в каталептическое состояние, продолжавшееся пять лет, затем она время от времени стала впадать в трансы, во время которых видела «ангелов» и «духов». Ее сочли безумной и передали под наблюдение психиатра. Он обнаружил, что она была одержима двумя разными личностями: старой, злобной колдуньей и юношей-самоубийцей. Под гипнозом удалось восстановить собственную личность Люранси, объяснившую, что есть только один способ избавиться от двух злых духов: позволить вселиться ангелу, стремящемуся ей помочь. На вопрос, знает ли она, кто это, она ответила: «Ее зовут Мэри Рофф».
Люранси словно превратилась в Мэри, и ей разрешили жить с семьей Рофф. Она была совершенно счастлива, знала всех и вся, что знала Мэри, узнавала друзей и знакомых, называя их по именам, вспоминала тысячи подробностей из жизни Мэри: значительные, вроде поездки в Техас, и мелкие, вроде пришивания воротничка. Она находила вещи, спрятанные Мэри, о которых семья Рофф ничего не знала. Эта одержимость продолжалась три месяца и десять дней, внезапно Люранси очнулась и вернулась в свою семью, которую снова узнала.
Известно много случаев чередования личностей, но здесь личность, заместившая личность Люранси, согласно всем проведенным проверкам, полностью была личностью Мэри Рофф, со всеми ее воспоминаниями восемнадцатилетней девушки, умершей, когда Люранси был всего год. Семьи Рофф и Веннум не были знакомы, и Люранси не могла обычным путем узнать такое множество мелких подробностей о жизни Мэри. Вновь обретя собственную личность, она ничего не помнила о прошедших ста днях и более никогда не сталкивалась с подобными проблемами.
Само существование фрагментарного или полного замещения личности для психологии не является проблемой, однако вероятность вторжения извне можно оценить, лишь обратившись к биологическим прецедентам. Одной из наиболее привлекательных тем научной фантастики для биолога является тема, так талантливо разработанная Теодором Стардженом. Он рассказывает историю о нескладном молодом человеке огромной силы, но небольшого ума, который, привлекая других людей, создает основу для составного организма. К своему «телу» он добавляет «голову» девушки, обладающей сенситивными и телепатическими способностями, «руки» близнецов, владеющих психокинезом, «разум» монгольского ребенка со способностями компьютера и «энергию» юного преступника-психопата. Все это сборище разномастных частей обладает огромной, неуправляемой силой, которая вот-вот разрушит и себя и все вокруг, но этого не происходит, так как организм обретает цельность, присоединив «душу» молодого поэта.
Возможно, таким путем и должна пойти эволюция человека. Изменения окружающей среды сегодня происходят так быстро, что времени для обычных неторопливых модификаций физической эволюции уже не остается.
Илайес Канетти считает толпу самостоятельным организмом. Он проводит различие между группами людей, случайно оказавшихся одновременно в некотором месте, и настоящей толпой, которая образуется вокруг центральной точки, названной кристаллом толпы. Формирование и рост толпы — универсальное и таинственное явление. Она может возникнуть везде. Сначала она состоит из отдельных индивидов, но вдруг переходит к согласованным действиям, когда движение одних частей организма словно само передается всем остальным, напоминая волны нервного разряда у медузы. Люди, из которых состоит толпа, часто не знают, что, собственно, произошло, и, если их спросить об этом, не смогут ответить, но тем не менее они спешат к их общей невидимой цели. В таком состоянии толпа представляет собой неопределенную сущность, всасывающую людей. В начальной фазе ее ведет один инстинкт, жажда роста. Она стремится захватить каждого встречного, не зная границ, но даже в этот организационный период она не теряет восприимчивости. По словам Канетти, «в толпе постоянно живет предчувствие грозящего ей распада. С помощью быстрого роста она всеми силами стремится избежать его; она поглощает всех и именно потому неминуемо должна распасться».
Организм толпы существует до тех пор, пока не достигнет цели. Цель может быть краткосрочной, как, например, убийство или разрушение здания, и долгосрочной, как, например, мечта о земле обетованной, где соберутся все дети Израиля. Виды толпы можно классифицировать в соответствии с ее целями, но все они имеют общие свойства. Внутри толпы отдельные люди теряют свои личные качества, свои имена, экономический и социальный статус, превращаясь в равные части нового существа. Это настолько могучее чувство, что все призывы к справедливости и все теории равенства, возможно, основаны на том ощущении братства, которое знакомо каждому, побывавшему в толпе. В ее непривычной плотности рушатся все представления о личном пространстве, и в новой общности исчезает страх прикосновения и контакта. В танцующей толпе люди слиты в единое многоголовое, многорукое и многоногое существо. Некоторым видам толпы, порожденных войной или религией, можно предписать определенные действия или ритуалы. Но это касается только организмов, существующих гораздо дольше обычного и потому ослабленных, однако самой могучей толпой является спонтанная толпа, сплотившаяся для немедленного удовлетворения своих целей. Достигнув их, она в момент разрядки, означающей конец ее существованию, нередко разражается криком. Голос толпы можно услышать, когда палач поднимает вверх отрубленную голову жертвы. Этот особый крик, зов организма, свидетельствует о единстве толпы красноречивее любого действия. Это живая демонстрация того, что общество качественно отличается от простой суммы его частей.
Сила, соединяющая отдельных людей в толпу, столь же таинственна, как сила, соединяющая отдельные клетки в функциональное целое. Возможно, эта же сила питает нашего эфирного двойника и действует на уровне подсознания, обусловливая внутреннее организующее влияние иглоукалывания и внешние проявления психокинеза и всего того, что связывают с призраками.
Лучшим биологическим примером того, как индивиды образуют совершенно новый организм, являются лишайники. Эти растения покрывают цветной корой или облиственными купами стволы деревьев и выступы скал в суровых климатических зонах высокогорья и тундры. Они имеют самые разнообразные формы, и их можно классифицировать в зависимости от цвета и конфигурации. Но дело в том, что каждый лишайник в отдельности состоит из двух самостоятельных видов, принадлежащих к разным ботаническим классам: зеленой или голубовато-зеленой водоросли и гриба аскомицета, по отдельности довольно слабых, но вместе образующих симбиоз, способный осваивать территории, где немногие способны выжить. Водоросль может существовать самостоятельно, а грибок — только там, где его споры найдут способного к фотосинтезу партнера-водоросль. Мне кажется, личности, вселяющиеся в одержимого, своим поведением напоминают грибковый компонент лишайника, и, если умершие вообще способны продолжать существование, они должны иметь те же паразитические отношения с живыми.

Таким образом, мы установили следующие факты:
Каждый живой организм создает вокруг себя жизненное поле. Этот электрический феномен существует на обычном физическом уровне тела и может быть измерен стандартным лабораторным оборудованием. Он исчезает в момент клинической смерти.
Каждое тело имеет биоплазменного двойника, который существует на менее физическом уровне, принимает приблизительно те же формы, что и тело, и имеет некоторое отношение к контролю и организации жизненных функций. Его нелегко измерить, но его существование вытекает из практики иглоукалывания и может обнаруживаться с помощью специальной техники, состоящей из высокочастотной аппаратуры. Он не исчезает в момент клинической смерти.
Все последующие утверждения носят спекулятивный характер, однако я думаю, что мы с полным основанием можем предположить следующее:
Явления тех, кто жив, вызываются обособленным биоплазменным, или эфирным, телом, которое сенситивы могут видеть постоянно, а остальные — в особых условиях.
Явления тех, кто мертв, можно толковать в том же ключе в течение незначительного периода после клинической смерти, но и само биоплазменное тело со временем подвергается разрушению. Поэтому, если эти явления продолжаются еще долго после смерти, остается предположить, что биоплазма каким-то образом вновь обрела энергию, скорее всего в результате контакта с другим живым телом.
Мы уже видели, что происходит с живой клеткой, взятой из привычного окружения в теле. Если за ней соответствующим образом ухаживать, она продолжает расти и делиться, но в какой-то момент достигает предела Хейфлика, полностью теряет свою индивидуальность и затем погибает. Эту деградацию можно предотвратить двумя путями. Во-первых, вернув клетку в ее родное тело. В идеале следует восстановить ее связь с собственной тканью, но создается впечатление, что утраченная клетка способна восстановить свою идентичность и силу, даже лишившись химического контакта с себе подобными. По-видимому, ей только нужно «напомнить, кем она была», передав соответствующий вид энергии. Все специалисты по выращиванию изолированной ткани знают, что легче всего культивировать клетки собственного тела, последние имеют тенденцию лучше размножаться, если им уделять личное внимание. Это одно из вечных лабораторных суеверий, которое, возможно, основано на фактах, как и бытующее среди садовников понятие «зеленые пальцы».
Второй путь — дать изолированной клетке второй срок жизни: произвести генетическое изменение. Если клетки в тканевой культуре продолжают жить после предела Хейфлика, то можно быть почти уверенным, что они мутировали и стали канцерогенными. Конечно, мутация может произойти и с клетками тела, являющимися частью организма, однако обычно мутации подвергаются только половые клетки, являющиеся единственными живыми единицами, тщательно изолированными от тела. Клетки человеческой спермы даже при оптимальных условиях могут прожить в матке не более двух суток, но клетка, оплодотворившая яйцо и претерпевшая тем самым генетическое изменение, может положить начало культуре, которая может существовать сто лет. Оба вида половых клеток, сперматозоид и яйцо, имеют половину от обычного числа хромосом, и можно было бы предположить, что это ограничивает их способность к выживанию; тогда почему оплодотворенное яйцо способно жить и делиться достаточно долго, чтобы произвести совершенно нового индивида, когда любая другая изолированная клетка тела не может перейти предела Хейфлика? Обе клетки обычно имеют по сорок шесть хромосом и доступ ко всем источникам питания, но создается впечатление, что яйцо приобрело определенное репродуктивное преимущество, просто смешав свои гены с генами другой клетки. Это превосходство останется у него на всю жизнь, оно известно в биологии под именем генерозиса, или гибридной силы, увеличения размеров или плодовитости в результате скрещивания двух генетически различных линий. Это огромнейшее преимущество, вероятно, сыграло значительную роль в эволюции полового размножения, однако его невозможно объяснить только смешением разного генетического материала. Должно существовать более глубокое объяснение, однако природа этой удивительной добавки, придающей оплодотворенному яйцу неограниченный потенциал, все еще остается тайной.
Мистики не находят в этом явлении ничего загадочного. Они просто считают, что душа, лишившись тела, поселяется в яйце и перевоплощается. Учение о перевоплощении весьма заманчиво, так как предусматривает готовые решения для многих философских проблем и биологических аномалий, но, как ученый, я не могу с ним согласиться просто потому, что мне оно напоминает уловку. Мне нужно найти подтверждение не только для моей интуиции, но и для разума. Мистикам кажется пустой затеей искать доказательства тому, что представляется очевидным, но я считаю, что само исследование, даже не увенчавшееся успехом, приносит понимание, которое не приобрести никаким другим путем.
Психиатр Ян Стивенсон из Виргинского университета один из немногих ученых, исследующих перевоплощение научными средствами. Первой его работой в этой области стало блестящее эссе «Доказательство продолжения жизни на материале воспоминаний о прошлых воплощениях», представленное на конкурс, посвященный памяти психолога-первооткрывателя Уильяма Джеймса. В нем он обрушился на все предшествующие представления о перевоплощении, используя новый экспериментальный подход. Он заявил: «Полученные от медиумов сообщения ставят проблему доказательства того, что некто явно мертвый еще живет. При оценке воспоминаний о прошлых воплощениях проблема состоит в том, чтобы решить, умирал ли когда-нибудь некто явно живой. Это может оказаться более легкой задачей».
Стивенсон приступил к решению этой задачи и провел очень тщательный анализ почти тысячи случаев предполагаемого воплощения, а из них отобрал двадцать, заслуживающих, по его мнению, дальнейшего рассмотрения. Он лично присутствовал при семи случаях в Индии, трех на Цейлоне, двух в Бразилии, семи на Аляске и одном в Ливане. Наиболее интересным мне представляется случай с ливанским мальчиком, тем более что Стивенсон сам его обнаружил и смог сопровождать ребенка в деревню, в которой он, вероятно, провел предшествующую жизнь.
Лишь только научившись говорить, Имад Элавар, казалось, знал вещи, которым его никто никогда не учил. Он упоминал имена друзей, неизвестных его родителям, а те считали это фантазиями, пока однажды ребенок не бросился с объятьями к незнакомцу на улице их деревни Корнайел. Тот удивленно спросил: «Ты знаешь меня?» Имад ответил: «Да, ты был моим соседом». Тот человек жил в пятнадцати милях за горами, в деревне Крибу. С того дня родители Имада начали относиться к сыну серьезно, и, когда Стивенсон приехал в Корнайел, чтобы заодно исследовать другой случай, они пришли к выводу, что Имад некогда был Махмудом Бухамзи, женатым на Джамиле, однажды он попал под грузовик, ему отдавило обе ноги, и вскоре он умер в больнице. Стивенсон записал все, о чем сообщили ему родители Имада, и попытался по возможности отделить эти сведения от того, что действительно говорил мальчик. Затем он и пятилетний ребенок вместе отправились в Крибу.
Между двумя деревнями почти не было связи, и, только прибыв в Крибу, Стивенсон узнал, что Махмуд Бухамзи действительно здесь жил, но что он жив здоров. Но тем не менее он выяснил, что некий Саид Бухамзи действительно умер так, как описывал мальчик, и что его ближайшим другом был его родственник Ибрагим Бухамзи, тяжело переживавший смерть друга и сам позднее умерший от туберкулеза. Ибрагим никогда не был женат, но у него была любовница по имени Джамиле, и именно он был соседом того человека, которого Имад узнал в Корнайеле. Стивенсон осмотрел дом, в котором жил Ибрагим, и обнаружил шестнадцать вещей, подтверждавших рассказы мальчика. Например, маленькую желтую машину, два сарая, служивших гаражами, и необычную масляную лампу.
Из заметок, сделанных Стивенсоном, следовало, что Имад в действительности не говорил, что попал под грузовик, а просто живо вспоминал аварию. Он горячо говорил о Джамиле, даже отдавал ей преимущество перед матерью, но никогда не утверждал, что был на ней женат. Ошибочные выводы родителей Имада подтверждали их честность и почти исключали возможность намеренного обмана или того, что они невольно служили Имаду источниками информации о Крибу. На основании этих фактов можно сделать предположение, что воспоминания Имада имеют отношение к событиям жизни Ибрагима и не объясняются случайностью, обманом или обычной памятью.
Стивенсон замечает: «В качестве серьезных вариантов объяснения мы оставили либо экстрасенсорное восприятие плюс персонация (так как информация, полученная сверхчувственным путем, принимала личную драматическую форму), либо одержимость (духом, предположительно Ибрагима), либо перевоплощение».
Проводимое Стивенсоном различие между одержимостью духом умершего и перевоплощением представляется мне несущественным. Перевоплощение фактически является постоянной одержимостью, и, если возможны множественность личности и одержимость несколькими духами, тогда я не вижу логического основания, исключающего воплощение в одно и то же тело одновременно нескольких душ. Тогда остается две возможности: либо телепатия Имада, либо перевоплощение Ибрагима. Согласно результатам контролируемых экспериментов, которые проводились с людьми, способными поддерживать друг с другом связь на расстоянии, телепатия действует на подсознательном уровне. Одним из лучших способов установить контакт с этой областью и получить оттуда информацию является гипноз. Денис Килси рассказывает о гипнозе девочки-подростка в ходе курса психотерапии, который понадобился из-за ее сложных отношений с родителями. «Просто для того, чтобы как-то начать сеанс, я спросил, как называется ее любимая мелодия. Она ответила, что не знает ни одной. Это удивило меня, так как ее мать жаловалась, что дочь тратит слишком много денег на пластинки. Я спросил ее, сколько ей лет. «Пять», — ответила она и расплакалась». Девочка спонтанно вернулась в тот момент своего детства, когда произошло событие, ставшее причиной ее теперешних разногласий с родителями. Это не совсем обычный случай, но во время гипноза врач нередко осторожно побуждает пациента вернуться в прошлое.
Многие при этом ясно вспоминают ранние события своей жизни, как бы переживая их вновь. По-видимому, время, в которое способен вернуться пациент, биологически не ограничено. Многие припоминают ощущения и чувства до самого момента рождения, а некоторые — даже внутриутробный опыт. Порой эти проявления выглядят не очень убедительно, однако, если предложить субъектам, находящимся в состоянии регрессии, стандартные тесты на проверку умственных способностей, они отвечают в точном соответствии с тем возрастом, в котором находятся под гипнозом, а это очень трудно симулировать.
Какой бы ни была природа этого явления, с помощью этой техники, несомненно, можно восстановить подавленную память и даже обнаружить неожиданные таланты. Московский психиатр Владимир Райков с ее помощью пробуждал у студентов творческие способности в изобразительном искусстве и музыке. Знаменитый второй концерт для фортепьяно Рахманинов написал после подобного сеанса и посвятил гипнотизеру. С Райковым сотрудничает физик Виктор Адаменко, который изобрел инструмент для измерения интенсивности биоплазменной энергии тела через стратегическую комбинацию точек акупунктуры. Они обнаружили, что показания прибора, полученные во время обычного гипноза, отличаются от показаний при регрессии. В период регрессии происходят заметные физиологические изменения, весьма напоминающие те, что происходят при получении субъектом телепатической информации. Представляется, что и регрессия, и телепатия осуществляются в биоплазменном теле.
В некоторых случаях гипнотизеры ухитряются вернуть пациентов во время, предшествующее моменту зачатия, в мир воспоминаний, относящихся, по-видимому, к прежней жизни. В настоящее время Килси использует эту технику как стандартную форму психотерапии, когда в памяти пациента нельзя обнаружить ни одного эпизода его жизни, способного вызвать стресс или фобию. Один из этих случаев мне представляется особенно интересным, так как пациент, лечившийся от алкоголизма, был умным и скептически относящимся к перевоплощению человеком (между этими двумя чертами нет обязательной связи). Находясь под гипнозом, он стал погружаться в прошлое и вдруг у него возник спазм, во время которого он, раскинув руки, казалось, пытался освободиться от оков, задыхаясь и хрипя: «Они вырезают мне язык!» Вернуть его в нормальное состояние оказалось нелегко, но как только спазм прошел, он закричал, чтобы ему дали воды, еще воды, и, только окончательно вернувшись в настоящее, он смог утолить жажду. Килси считает, что пристрастие этого пациента к выпивке уходит корнями в прошлую жизнь, быть может, в гражданскую войну в Испании, где его пытали и бросили умирать от боли и жажды. Диагноз был сообщен пациенту, и, хотя он по-прежнему не верит в перевоплощение, он избавился от непреодолимой тяги к выпивке и стал трезвенником.
Стивенсон говорит о гипнотической регрессии как методе исследования перевоплощения: «Люди, вызванные с помощью гипнотической регрессии к «прежней жизни», совмещают в себе свою настоящую личность, свои ожидания по поводу того, что хочет гипнотизер, фантазии о том, какой должна быть их предшествующая жизнь, с элементами, полученными, вероятно, паранормальным путем». Я не сомневаюсь, что сознание с помощью скрытых в подсознании талантов может убедительно разыграть что угодно, но я подозреваю, что по меньшей мере некоторые из паранормальных элементов получены с помощью телепатии; однако при этом остаются факты, говорящие в пользу одержимости. Субъекты почти всех исследований перевоплощения помимо черт характера и воспоминаний других, уже умерших людей обладали и своими собственными. Мне кажется, что дилемма Стивенсона в случае с юным Имадом Элаваром — телепатия или перевоплощение — правильнее всего решается с помощью ответа: и то и другое.
Как считает современная психология, источники мудрости скрыты в глубинах человеческой души. Юнг был уверен, что «перевоплощение — одно из первоначальных утверждений человечества, с которым следует считаться», и что «в основе этих утверждений должны лежать психические факты». В одном из диалогов Платона Сократ замечает, что обучение состоит не в том, чтобы поместить нечто в другого человека, а чтобы извлечь уже имеющееся. Он хотел извлечь не те пустяки, имена и даты, которые мы выуживаем во время гипноза, а «следы знания, сохраненного душой в ее вечных странствиях». Идея перевоплощения присутствует в индуизме, джайнизме, верованиях сикхов, буддизме, даосизме, конфуцианстве, зороастризме, культах Митры, манихействе, анимизме, иудаизме, христианстве, мусульманстве, масонстве и теософии. Только в западной философии она пробивается в трудах Юма, Канта и Шопенгауэра как палингенез, метемпсихоз и трансмиграция. Ни одно другое понятие не получало такого широкого культурного признания. Можно возразить, что именно поэтому лишенное смысла понятие сохранилось так долго, однако все эти взгляды имеют настолько разное происхождение и принадлежат таким разным культурам, что я не могу поверить в его биологическую необоснованность. Проблема в том, чтобы найти доказательства.
Если бы нам удалось доказать, что живой человек обладает тем же сознанием, что и человек, чье тело уже умерло, то это было бы лучшим подтверждением перевоплощения. Философ Курт Дюкасс указывает, что тело старика может быть совершенно непохожим на его же тело в молодости и что отождествить их можно, только показав, что молодое тело стало старым. Аналогичный подход применим и к сознанию: «существующее в настоящее время сознание является «тем же самым сознанием», что и предшествующее, если и только если рассматриваемое нами предшествующее сознание впоследствии стало теперешним сознанием». Доказать это положение можно, лишь продемонстрировав, что теперешнее сознание содержит те же воспоминания о субъективном опыте, что и прежнее сознание. Многие якобы перевоплотившиеся сознания, исследуемые Стивенсоном, содержат подобную информацию, но так как она относится к субъективному опыту, который в силу своей природы не мог быть зафиксирован в прошлом, их невозможно подтвердить. Таким образом, лучшее возможное доказательство перевоплощения оказывается невозможным, тогда мы переходим к следующему лучшему.
Я готов признать такое доказательство посмертного существования, которое исключило бы возможность телепатии или подсознательной памяти. Если можно убедительно доказать, что живущий в настоящее время человек обладает информацией или умением, которые относятся к прошлому и которыми не обладает никто из его современников, тогда следует заключить, что они получены от пережившего то время существа. Конечно, подобный факт мог бы служить доказательством перевоплощения или одержимости, но сейчас это различие несущественно.
В 1927 г. Фредерик Вуд, психиатр из Блэкпула, заинтересовался местной девочкой, которая начала употреблять слова на иностранном языке. Девочка, которую звали Розмари, утверждала, что получает сообщения от женщины, жившей в Египте в эпоху фараона Аменхотепа III (ок. 1405-1367 гг. до н.э.). Дух назвался Телика-Вентиу, вавилонской женой фараона, и сообщил, что может говорить с Розмари на древнем языке, потому что сама Розмари раньше была молодой сирийской рабыней, храмовой танцовщицей, которую царица взяла себе в прислужницы, затем они обе утонули в Ниле, спасаясь бегством от гнева жрецов. Мелодраматические истории такого рода нередко встречаются в литературе о перевоплощении и сами по себе заслуживают внимания. Если перевоплощение и в самом деле случается, то трудно понять, почему большинство перевоплотившихся должны быть древними египтянами или могущественными индейскими вождями, однако в данном случае это не имеет никакого значения, потому что Розмари действительно говорила на древнеегипетском языке.
Вуд фонетически записал пять тысяч фраз и коротких предложений и затем послал их для перевода египтологу Говарду Халму. Кроме изображения звука «и» иероглифы обозначают только согласные звуки. Ни один живой человек не знает, как говорили древние египтяне, потому что гласные нужно угадывать, сравнивая их с отдаленно родственными коптскими формами и произношением. Некоторые египтологи пришли к единому мнению относительно числа и расположения букв в иероглифическом алфавите, но все допускают, что отсутствующие гласные могут менять значение слов. Когда из слов Розмари были удалены гласные звуки, Халм без труда разобрал оставшееся. Он говорит: «Это трудно объяснить... я имею в виду чисто технические и наиболее убедительные признаки: язык, характерный для того периода, архаизмы, грамматическую правильность, особые народные словечки, обычные элизии и фигуры речи... все это очевидно». Он был убежден.
Были проведены консультации с другими известными специалистами по египетской грамматике и синтаксису, все они пришли к заключению, что сообщения составлены на мертвом языке иероглифов и содержат неизвестные им дополнения, поскольку они знакомы лишь с его письменной формой. Был поднят вопрос о том, не могла ли Розмари выучить иероглифы и изобрести собственные гласные, но скорость, с которой Розмари давала явно осмысленные ответы на неожиданные вопросы, заставила отказаться от этого предположения. Ни один из живущих ныне людей не может говорить по-древнеегипетски, и даже специалисты не могут свободно читать на этом языке, потому что им приходится с трудом расшифровывать каждое слово методом проб и ошибок. И тем не менее Розмари сумела всего лишь за полтора часа произнести на этом языке шестьдесят шесть правильных фраз в ответ на двенадцать вопросов, на подготовку которых Халм затратил двадцать часов.
Вопрос о реальности сирийской рабыни и вавилонской принцессы остается открытым. В папирусах времен Аменхотепа III о них нет никаких упоминаний, у нас же нет иной возможности доказать, что «некто, несомненно, живой однажды умер». Но, в сущности, это не имеет значения, ибо в данном случае мы, вероятно, имеем дело с фактом продолжения существования, независимо от того, какой механизм здесь присутствовал. Он удовлетворяет моему требованию, чтобы тот, кто живет сейчас, продемонстрировал какое-либо древнее умение, неизвестное никому из его современников.
Английская писательница Джоан Грант — автор нескольких ярких исторических романов — способна сознательно погружаться в транс, который называет своей «далекой памятью», считая, что в этом состоянии она воскрешает в памяти события своих прежних воплощений. Ее видения содержат так много подробностей, что составили содержание нескольких многосюжетных книг, в которых действуют такие разные персонажи, как римская матрона, покончившая с собой в мраморном саркофаге, средневековая девушка, сожженная на костре, как ведьма, и менестрель, игравший в XVI в. на лютне в Италии. Диктуя очередной эпизод из своей прошлой жизни, Джоан Грант не могла удержаться от рвоты, объясняя ее ужасным смрадом, исходящим от женщины, больной оспой. Ее лечащий врач, хорошо знакомый с этим заболеванием, утверждал, что она ошиблась, так как при оспе не бывает дурного запаха, но через некоторое время он прислал ей статью о редкой разновидности оспы, появившейся на Среднем Востоке и отличавшейся «специфическим зловонием, которое невозможно спутать ни с чем другим».
Грант верит, что «тело каждого человека состоит из физического и сверхфизического компонентов; когда энергетический обмен между этими двумя компонентами прекращается, физическое тело погибает. Но сверхфизическое тело не умирает». Здесь она очень близка к понятию биоплазмы, но, по ее мнению, сверхфизическое тело не может умереть, ибо оно состоит из материи, не подверженной тому процессу, который мы называем «смертью», процессу, в ходе которого физические частицы, соединенные энергетическим полем, распадаются из-за того, что энергетическое поле теряет активность». Выживание представляется ей пребыванием во власти так называемого «интеграла», который представляет собой общую сумму всей мудрости, накопленной в целой серии воплощений: он решает, какое именно из множества прежних сверхфизических тел должно занять только что оплодотворенное яйцо. Пол, способности и некоторые из иррациональных симпатий и антипатий непосредственно обусловлены действием этого организующего сверхфизического тела на генетическое сырье, содержащееся в яйце.
Это привлекательное, достаточно исчерпывающее и далеко идущее построение, основанное на большом личном опыте, не учитывает всех известных фактов. Оно предполагает, что каждый живой индивид является продуктом по меньшей мере одной предшествующей жизни, однако имеющиеся в нашем распоряжении факты говорят о том, что перевоплощение встречается крайне редко. Муж Джоан Грант, психиатр, применяющий гипнотическую регрессию к прежнему воплощению в своей практике, считает, что «среди тех, кому, вероятно, имело бы смысл вернуться к прежней личности, лишь незначительная часть была способна вспомнить хотя бы один эпизод». Сверхфизическое тело, о котором говорит Джоан Грант, во многих отношениях прямо соответствует природе и поведению недавно открытого биоплазменного тела. Как известно, биоплазма, по-видимому, способна переживать гибель и распад соматической системы, однако и сама разрушается со временем, поэтому можно предположить, что, отрицая распад сверхфизического тела, Джоан Грант ошибается. С точки зрения физики и биологии более вероятно, что организующее поле, несущее характерные признаки личной памяти и опыта, быть может, не единственной жизни, в конечном счете зависит от энергии, которую легче всего получить от живого тела.
Грант утверждает, что «привидение — это отделившийся фрагмент личности, обладающий лишь ограниченным и постепенно уменьшающимся количеством энергии, поэтому современное здание для него привлекательней средневекового подземелья». Это весьма любопытное замечание, и если мы вспомним о том, что многие призраки кажутся довольно примитивными и в основном повторяют одни и те же действия, то мы придем к вполне обоснованному допущению, что к бестелесной личности почти ничего нельзя прибавить или убавить. Возможно, бесплотные биоплазменные поля способны слегка касаться живых тел, оставляя у последних мимолетное чувство присутствия призрака, при этом биоплазменные поля получают дополнительное количество энергии, позволяющее им еще немного продержаться. Создается впечатление, что они обречены на подобное существование, иначе они попытались бы вселиться в достаточно неустойчивое тело или перевоплотиться в достаточно восприимчивое оплодотворенное яйцо. Или окончательно лишились бы энергии под воздействием святой воды или любой другой ритуальной формы изгнания духов.

В этой связи разумно было бы предположить, что продлевающий им жизнь заряд энергии должен исходить от живого тела того же биологического вида, однако отчаявшееся биоплазменное существо может ухитриться получить некоторое подкрепление от других подходящих теплокровных млекопитающих. В эту концепцию вписываются традиционные представления о вампирах (жаждущие биоплазмы, когда-то принадлежавшие безнравственным людям) и оборотнях (биоплазмы, вынужденные из-за отсутствия человека воспользоваться животным). Очевидно, не только наш вид способен создавать энергетические поля, дополнительную энергию можно получить, соединив внетелесные человеческие системы с другими не принадлежавшими человеку биоплазмами. Это могло бы пролить свет на происхождение ужасных бесформенных призраков с отдельными человеческими чертами, которые время от времени появляются не только в готических романах. Все эти несколько натянутые предположения не выходят за рамки гипотезы, согласно которой бесплотные биоплазменные поля мыкаются после клинической смерти и либо, истощившись, исчезают, либо находят какой-нибудь способ более длительного выживания. Из многих рассказов и немногих контролируемых экспериментов мы знаем, что некоторые особо чувствительные люди, держа в руке предмет, способны точно и живо описать его прежних владельцев. Эта способность, названная психометрией, представляется вполне реальной. У биоплазменного феномена это свойство может способствовать выживанию. Если заряды электрической энергии можно надолго запечатлеть на воске граммофонного диска, если магнитные импульсы можно уловить, чтобы затем передать по проволоке, тогда сохранение образцов биоплазменной энергии в драгоценных камнях или металлах, с которыми она была в контакте, не покажется невероятным. А если это так, то предположение, согласно которому биоплазменная энергия, созданная живым организмом, вскоре после его клинической смерти может найти подходящий, достаточно восприимчивый субстрат и перевоплотиться, не будет слишком дерзким по отношению к природе.
Я полагаю, что двойственная природа живых тел, разъединение их составных частей, выживание одной части без другой и новое сочетание этих частей после разделения во времени или пространстве — все это вполне возможно с биологической точки зрения.

О жизни и смерти
© Жизнь земная и последующая. Сборник. — М., 1991.
Хочется привести строчки из письма М.Суровой (поселок Каменск), которое я беру из полученной мною почты. «В патриархальной культуре, — пишет она, — смерть не воспринимается как неслыханная и жуткая катастрофа. Крестьяне знают о цикличности всего бытия. Традиции помогают найти психологическую опору в естественном процессе жизни и смерти. Сельское кладбище оказывается частью общего уклада. Мертвые остаются среди живых. Современная культура разрушила эти вековые установления. Над покойником смыкаются воды забвения. Память безжалостно вычеркивает его. В результате ощущение полной и бессмысленной трагедии становится для человека непереносимым. Не в том ли разгадка тех психологических деформаций, которые сопряжены сегодня с угрозой смерти? Наконец, не проникает ли мысль о всеобщем испепелении человечества и в ядерные безумства?»
М.Сурова права. Человечество выработало множество культурных традиций, которые помогают ему справиться с угрозой смерти. Американский психолог Р.Лифтон называет эти формы модусами бессмертия. Символическое бессмертие может быть обеспечено различными способами. Назовем прежде всего биологическое увековечение. Человек знает, что он смертен, но в то же время убежден в неиссякаемости человеческого рода. Его собственная жизнь может найти продолжение в потомстве. Такая форма психологического выживания через надежду на неугасание определенных генетических и иных свойств особенно отчетливо прослеживается в традиционных и восточных культурах.
Рядовой представитель этих культур стремился утвердить себя в образе племени или рода. Он как бы растворялся в другом через кровные узы. Стремление преодолеть собственную тождественность, особость находит отражение в желании индивида уподобить себя клану, племени, роду. Это мироощущение можно в известной мере выразить строчками Наби Хазри: «К морю стремятся реки, к звездам мечты взлетают. А человек в человеке свою судьбу обретает...» В этом модусе бессмертия индивид оценивает себя как такое существо, без которого традиция иссякает. Ведь именно он является сегодняшним носителем священных заветов, идущих от далеких предков. Конечно, эта идея выходит за пределы биологии. Можно говорить здесь, пожалуй, о форме биосоциального бессмертия.
Иным способом символического увековечения можно считать творческое бессмертие. Воздвижение нерукотворного памятника; стремление, умирая, воплотиться в пароходы, книги и другие дела — вот какое воплощение находит в данном случае идея продолжения жизни. Посвятить жизнь реализации общей цели, обрести себя в коллективном сознании или в индивидуальном творчестве, катапультировать себя в будущее — вот суть психологического состояния при попытке утвердить себя через собственные деяния. Вот стихи поэта Владимира Цыбина, которые, как мне кажется, выражают суть этого модуса бессмертия:
Я хочу одного,
и храню в своем сердце, как кладь,
чтобы весь замурован в грозу,
замурован в летящие версты,
я себя как морзянку,
мог грядущему дню передать.
Не только научное или художественное творчество позволяет человеку символически сохранить себя. По существу, все виды деятельности обеспечивают такое бессмертие. Здесь и создание новых материальных и духовных ценностей, и передача унаследованных традиций и знаний, и исцеление больных... Одним словом, все, что сохраняет статус непрекращающегося деяния.
Своеобразную версию увековечения предлагает религия. Теологическое бессмертие — исторически самая значительная его форма. Свою неиссякаемую энергию жизни, волю к сохранению собственной уникальной сущности человек издавна стремился выразить с помощью религиозной символики. В различных религиях эта идея получала разное истолкование. В одном случае, как мы видели, предполагалось бессмертие души, в другом — воскрешение тела, в третьем — перевоплощение.
Однако мысль о преодолении смерти путем приобщения к вечным духовным ценностям, запредельным сущностям объединяла эти представления. Особенность данного модуса бессмертия вместе с тем обнаруживала определенную противоречивость. Религии предписывали своим поклонникам необходимость собственных духовных приобретений. Но, утверждая непререкаемую значимость неземного, священного, религии зачастую принижали ценность самой жизни. Ведь она оценивалась лишь как роковая пауза на вечном пути к трансцендентному, немирскому, небесному. Желание увековечить жизнь на языке религии фактически оборачивалось ее изначальным принижением.
Чрезвычайно распространена во многих культурах также натуралистическая форма бессмертия. Она возвеличивала природу, ее вечную силу. Вспомним пушкинские строчки:
И пусть у гробового входа
Младая будет жизнь играть...
В японской культуре, например, стремление увековечить себя через единение с природой выражено отчетливо и обостренно. Современное экологическое движение наглядно свидетельствует о том, что натуралистическое бессмертие сохраняет свою значимость как форма психологического самоутверждения. Многие люди хотят порвать с урбанистическим укладом, стать земледельцами или дровосеками. Осуществляется также поиск природных ритмов, позволяющих изменить образ жизни...
Во многих странах давно уже самостоятельной формой символического увековечения стала опытная трансценденция, то есть стремление с помощью определенной системы упражнений или наркотиков достичь такого состояния, когда утрачивается чувство времени, ощущение индивидуального существования. Человек как бы растворяется в неком океаническом потоке сознания. Сегодня такая практика имеет множество уровней — от просмотров «триллеров», захватывающих сенсационных зрелищ до достижения особого состояния — буддийской самадхи, то есть ощущения высшей собранности и гармонии, полного слияния со Вселенной.
Предтечей такой формы бессмертия, обретаемой путем предельного духовного самоотречения, состояния экстаза, в традиционных культурах были празднества, фестивали, карнавалы, шествия. Они создавали своеобразное психологическое подкрепление тем, кто хотел бы «похоронить смерть». Универсальной психической потребностью можно считать, по-видимому, периодическое обновление практического, повседневного сознания.
Из многообразного арсенала образов, которые помогают индивиду сохранить психологическое равновесие перед угрозой собственной гибели, важно сохранить наиболее ценные и жизнестойкие. Древние учили: «Помни о смерти!» Мы убеждаемся сегодня в мудрости этого завета. Помни, то есть не пытайся утонуть в забвении. Не почитай себя бессмертным, ибо вытесненные страхи все равно прорвут плотину...
Итак, ресурсы психологического выживания многообразны. Но означает ли это, что «проблема исчерпана». Выбирай из арсенала культуры собственные «модусы» — и страх смерти отступит... На самом деле проблема, разумеется, много сложнее. Сталкиваясь с угрозой смерти, люди ищут все новые и новые способы психической защиты. В нашей культуре многие традиционные ценности оказываются порушенными. Параллельно с этим идет процесс возрождения забытых образов, создания новых символов. Абстрактное, отвлеченное знание обретает личностный смысл.
Это важно подчеркнуть, потому что современная культура стоит на пороге грандиозных открытий, связанных с тайнами бытия и смерти. Многие западные реаниматоры, в том числе Э.Каблер-Росс, Р.Моуди, К.Озиз, Э.Харалдсон и другие, собрали огромный материал, свидетельствующий о том, что люди, возвращенные к жизни после клинической смерти, способны воспроизвести в своих исповедях чрезвычайно важные для исследований ощущения посмертного опыта. Ученые были чрезвычайно удивлены тем, что рассказы больных, пришедших в себя после загробных странствий, удивительно напоминают изложение опыта умирания, который содержится в тибетской «Книге мертвых». Разумеется, люди, о которых идет речь, жившие в XX в., даже не подозревали о том, что такая книга существует.
Мудрецы древнего Тибета передавали из уст в уста накопленные человечеством знания о процессе умирания. В тибетской «Книге мертвых» собраны наблюдения многих поколений. Пропущенные через определенную духовную традицию, эти сведения, разумеется, представляют немалую ценность и для современной науки. Приступая к комплексному и разностороннему изучению феномена смерти, ученые не могут пройти мимо древней сокровищницы знаний. Само собой понятно, к давнему тексту нужно подходить как к хранителю всеведения.
Тибетская «Книга мертвых» записана около VIII в. В ученых кругах индийского Востока книгу знали давно, но европейцы открыли ее только в нашем столетии. «Каждый человек должен уметь умирать правильно», — этому учит древний текст. Никто не в состоянии говорить о смерти, если он не испытал ее. Рождение — обратная сторона смерти. Люди, и это в известной мере удивительно, не помнят свои прежние смерти. Но ведь никто не помнит и собственного рождения.
«Книга мертвых» — свод универсальной практики, через которую должен пройти усопший, прежде чем быть духовно возрожденным. Тибетские тексты читали умирающему или тому, кто уже покоился на погребальном катафалке. Непосвященные доступа к книге не имели. Ее воспроизводил посвященный. Чтение предполагало, во-первых, помочь усопшему или агонизирующему понять все этапы очередных переживаний и испытаний, которые выпадут на его долю. Предполагалось, что горе, любовь и молитвы близких только задерживают переход человека в иной мир. Произнесение текста, напротив, позволяло перейти в страну смерти освобожденным от телесных и других земных тягот.
Агония анализируется в тибетской «Книге мертвых» как своего рода процесс, в котором умирающий может проявить себя надлежащим образом или, наоборот, неискусно, неподготовленно. Книга служила своеобразным учебником, помогающим уходящему из жизни не растерять своей духовности, предписываемой религиозной традицией. Она учила встречать смерть с ясным сознанием неизбежности устранения тела, а потому не проявлять малодушия или не выказать свою непосвященность в тайны угасания.
Сначала душа покойного покидает тело, затем лишается чувств и, наконец, переходит в состояние пустоты. Умирающий сохраняет сознание, но его контакт с окружением оказывается неполным, ограниченным. В частности, он уже не в состоянии передать то, что с ним происходит, что он видит и слышит. Вместе с тем до усопшего долетают различные необычные звуки: гром, просверк молний, невероятный шум. Тело свое он видит как бы со стороны или скорее даже с высоты, что приводит его в изумление.
Вместе с тем он видит своих близких и друзей. Более того, он ясно видит погребальную церемонию. Но сам он как бы отделился от тела, поэтому его самого близкие не видят и не слышат. Связь оказывается разорванной. Постепенно усопший осознает, что он уже покинул подлунный мир. Он ощущает смятение, смерть удручает его, но еще больше его страшит непонятность собственной судьбы. Душа не может покинуть родные места и еще продолжает блуждать возле тех мест, которые покойный покинул. Умирающий слышит далекое громыхание, завывание ветра. Обволакивается туманом последняя картина мира. Затем человек чувствует, что он способен разглядеть свое тело со стороны, как бы извне, он различает фигуры родственников и близких, омывающих его тело и льющих слезы. Еще раз усопший хочет откликнуться на их печаль, однако голос его души никто не слышит, ведь он говорит уже из другого бытия. Некоторое время растерянный дух продолжает оставаться на прежнем месте, как бы не зная, куда податься. Он чувствует, что обрел какое-то новое тело, новую оболочку, непохожую, однако, на ту, земную. Душа покойного без затруднений проникает сквозь любые препятствия, через стены, скалы и горы, не ощущая физических преград. Она молниеносно оказывается там, где захочет, ибо полет ее ничем не ограничен. Необычайную остроту приобретают все органы чувств. У умершего появляется тонкий слух, даже если он был глух при жизни. Он способен охватить своим взором бескрайние просторы. Все утраченные качества возвращаются. Душа видит, слышит, воспринимает...
Еще миг — и перед покойным возникают странные существа. «Книга мертвых» называет их чистыми, ясными и светозарными. Тексты заранее предупреждают о таких встречах и рекомендуют усопшему сблизиться с ними, так как они будут весьма нужны. Далее в «Книге мертвых» говорится что-то о зеркале или неком отражении, в котором умерший увидит все свои прижизненные хорошие и плохие поступки. Он чувствует, что обязан понять, осознать, ради чего жил, к чему было направлено его земное существование, чем оно одухотворялось.
В последних разделах «Книги мертвых» рассказывается о реинкарнации, то есть об очередных воплощениях души, о возвращении к земному существованию и о влиянии минувшей жизни на характер нового воплощения. Древний документ уникален в том смысле, что он стремится представить цикл существования между смертью и рождением. Тибетский буддизм всегда придавал огромное значение ритуалам, обрядам и церемониалу, в том числе и похоронному. Этим обрядам сопутствовала вера в священные слова, заклинания, слоги речи.
А теперь попробуем вернуться к вопросу: почему люди не помнят своего рождения, своей предыдущей смерти? Ответы на эти вопросы содержатся в работах группы ученых-психиатров, психологов, нейрохирургов, среди которых Майкл Мерфи, Дик и Ричард Прайс, Станислав Гроф, Рик Тарнас и другие. В течение многих лет они изучают природу человека в Эселенском институте в Калифорнии (США) тайны сознания и подсознания.
Психотерапевтические опыты, которые проводил С.Гроф, натолкнули его на интереснейшее открытие. Оказывается, в подсознании можно обнаружить некие кладовые памяти, которые не обнажают своих сокровищ в обычном состоянии. Но в эксперименте, когда с помощью различных средств эти шлюзы ничем не прикрыты, человек способен вспомнить всю свою жизнь, вызвать из глубин подсознания такие картины, которые, казалось бы, никогда не гнездились в активной памяти.
Особенно насыщенную информацию несут эти матрицы перед ликом смерти. Человек вспоминает всю жизнь, начиная от тайны рождения. Двигаясь еще дальше по шкале времени, он способен увидеть и предшествующую смерть. Он оказывается во власти глубоких архетипических и запредельных состояний сознания. На психологических сеансах человек проходит стадии агонии, смерти и повторного рождения.
Эксперименты показали, что люди, прошедшие через психотерапевтический опыт, когда испытываются ощущения, связанные со смертью и повторным рождением, резко меняют свое представление о самих себе, об окружающем мире. Преображается присущая им иерархия ценностей, исчезает чувство отчуждения. Напротив, возникает чувство радости, безмятежности, психологического благополучия, рождается вкус к жизни. Такой человек лучше воспринимает мир.
По мнению Грофа, символы, возникающие при процессе «умирания-рождения», легко обнаруживаются во многих культурах. Человек как бы вспоминает конкретные эпизоды из жизни предков, реальные картины прошлого, отождествляет себя с сознанием растений. При этом в памяти человека оживают детали костюмов прошлых эпох, предметы образа жизни, картины древней религиозной практики.
Столкновение со смертью порождает глубокий экзистенциальный кризис, стремление глубоко осознать смысл жизни. У многих людей возникли стойкие религиозные чувства, независимые от их происхождения, образования и ранее зафиксированных верований.
Многие пациенты ощущают себя гонимыми жертвами, отождествляют себя с узниками инквизиции, концлагерей, несчастными, оказавшимися в эпицентре землетрясения. Они нередко уподобляли себя с древнегреческими образами — Танталом, Сизифом, Иксионом, Прометеем. Матрицы памяти воспроизводят средневековые битвы, крестовые походы, сражения на баррикадах, революции против тирании, сражения с морскими чудовищами. Часто эти картины соединяются с красочными картинами сексуальных оргий.
Однако гораздо чаще возникают религиозные сцены, одушевленные прославлением страдания и кровавыми жертвами — видения в духе Ветхого Завета. Приходит из глубин сознания ощущение страданий распятого Христа. Затем в подсознании возникает чувство освобождения, сопровождаемое миражами возрождения, очищения, освобождения. Опыт нередко окрашивается в религиозные тона: картины Спасения, Возрождения. Переживается состояние Мокши, высшей цели человеческих стремлений, согласно философии индуизма, состояние освобождения от бедствий эмпирического существования с его бесконечными перевоплощениями.
В заключительной стадии опыта пациенты вообще оказываются как бы за пределами собственной смерти. Они испытывают радость, спокойствие, расслабление. Преобладает религиозно-мистическое и демоническое самоощущение. Часто возникают видения биологического характера. Например, некоторые пациенты «прочитывают» генетический код. Они оказываются способными описать возвращение к жизни в утробном периоде, иногда воссоздают картины жизни дочеловеческих предков.
По мнению Грофа, все эти видения можно характеризовать как феномен, свободный от культуры. Иначе говоря, человек обращается к совокупному духовному опыту человечества, а вовсе не к национальной символике. Люди, никогда не читавшие К.-Г.Юнга, который ввел понятие архетипа, тем не менее воспроизводят описанные им образы «Великой Матери», «Ужасной Матери», «Космического века», «Золотого века».
При терапевтических сеансах самоанализа возникает нечто вроде внутреннего радара, содержание памяти озаряется сильным эмоциональным истоком, импульсом. Тяжелые ощущения пациента становятся столь интенсивными, что человек чувствует, как он перешел за границы индивидуального страдания, испытывая общую боль целой группы людей, всего человечества. Люди в подобных случаях отождествляют себя со смертельно раненным солдатом, то с узником тюрьмы, то с истерзанным животным.
Откуда берутся эти образы и что они означают? Можно полагать, что в данном случае активизируется коллективная память человечества, заключенная в глубинах подсознания. Такие изначальные врожденные психические структуры, порождающие общезначимую символику сновидений, мифов, сказок и других созданий фантазии, К.-Г.Юнг и называл архетипами. Эти устойчивые образы и проявляются на матрице памяти у людей, переживающих опыт смерти.
Можно полагать, что подсознание конкретного человека способно вынести на поверхность только образы собственной национальной культуры, то, что близко и понятно индивиду, носителю определенных традиций и навыков. На самом деле в глубинах психики возникают образы, выходящие за пределы того или иного культурного ареала. Человек обращается к древним культурам Египта, Индии, Китая, Японии, Центральной Америки, Греции. Совершенно очевидно, что в его генетической памяти такая символика и такая предельная конкретность видений могли отсутствовать. Однако древние культуры не воспринимаются как чуждые. Напротив, испытывается чувство глубокой причастности к ним. Человек отчетливо видит картины прошлого, сопереживает участникам воспроизводимых событий.
По мнению Грофа, конкретность тех или иных архетипических образов закладывается еще в утробном периоде младенца. Он выделяет четыре своеобразные матрицы, то есть гипотетические образы ощущений, которые возникают у человека во время его выхода из лона матери, начиная с появления зародыша до рождения. Первая матрица хранит символику пребывания в утробе. Спокойное развитие ребенка сопровождается ощущениями безграничности, расслабленности, защищенности. Этому состоянию соответствуют видения неба, рая, мистического слияния, космического единства. Беспокойное внутриутробное развитие рождает совсем иные образы — злых демонов, враждебных сил природы...
Вторая матрица хранит память о первой стадии рождения. В подсознании плода возникает чувство страха, опасности для жизни, хотя источник угрозы пока неясен. В глубинах психики закладываются архетипы. Рождается, например, образ печи, водоворота, который увлекает в свои пучины существо, словно заглатывая его, как это делает огромное чудовище, дракон, питон. Этому состоянию психики в мистической духовной традиции и религиях соответствуют такая символика, как утерянный рай, падение ангела, падение в подземное царство, в гроты, плутание в лабиринтах.
Символически первую стадию родов можно, согласно Грофу, выразить как «безысходную ситуацию», страх замкнутого пространства, психические и физические страдания. Этому состоянию соответствуют архетипические образы, символизирующие вечное страдание и проклятье, — Тантал, Прометей и др. Типичные ощущения этой матрицы — бессилье, безнадежность, экзистенциальное чувство вины, отчаяния. (Более подробно об этом см.: Султанова М.А. Новое понимание эмоциональных и психологических проблем (обзор книг С.Грофа). — В сб.: Современный человек: цели, ценности, идеалы. Вып. 1. М., 1988. С. 109-127.)
Процесс рождения еще не завершен. Но вступает в свои права третья матрица. Происходит страшная борьба за жизнь, плод как бы пытается преодолеть чувство удушья, физического сжатия. Рождаются огромные потоки энергии. В глубинах психики возникают символические образы вулканов, штормов, стихийных потрясений, смерчей... Этому состоянию соответствуют архетипические темы: сцены судного дня, схватки сверхгероев, титанов. Мифологические образы — космические схватки с участием демонов, ангелов, богов.
Приближается последняя заключительная стадия родов. В ней проявляет себя четвертая матрица. Ее религиозные и мифологические символы — жертвоприношения, самопожертвования. Классический символ перехода от третьей матрицы к четвертой — возрождение легендарной птицы Феникс, которая, по представлениям древних, в старости сжигала себя и воспаряла к небу молодой и обновленной.
Процесс агонии прекращается. Плод выходит из лона матери. После острой боли и напряжения наступает миг сладчайшего расслабления. Мрак сменяется ослепительным светом. Разрезана пуповина, и человек начинает самостоятельное существование. Казалось бы, в этой стадии все архетипические образы должны отключиться, так как теперь возникает индивидуальное бытие. На самом деле именно в этот момент матрица памяти заполняется разветвленной символикой.
В опытах, когда психолог с помощью разработанной техники помогает человеку вспомнить момент собственного рождения, в сознании пациента возникает ощущение грандиозной катастрофы. Возникает острое желание прекратить опыт. Но если эксперимент доводится до конца, у человека видение бездны сменяется образом мощного света. В глубинах психики обнаруживаются картины цветущей природы, весны, яркого дня после бури.
Этому состоянию соответствуют символы из сферы коллективного бессознательного. Однако здесь происходит как бы смешение архетипических сущностей. Наряду со светлыми образами Христа, Осириса, Адониса проходят в подсознании аллегории Молоха (в библейской мифологии божество, для умилостивления которого сжигали малолетних детей). Шива, один из трех верховных богов наряду с Брахмой и Вишну в брахманизме и индуизме, изображается в грозном виде.
У новорожденного, судя по всему, сознание еще вне времени и пространства. Он не отделяет себя от внешнего мира. Затем младенец постепенно начинает воспринимать себя как некую особость. Ощущается тело, рождается сознание. Затем происходит как бы интеграция тела и личности. Традиционная западная наука полагает, что это и есть самый высокий уровень сознания. Однако, по мнению К.Уилбера, который в разработке своей концепции опирается на тибетскую «Книгу мертвых», можно выделить и другую, более совершенную форму сознания. В ней все формы сливаются в безграничное свечение потока сознания.
В наши дни многие ученые натолкнулись на способность человека «путешествовать» по зонам своей психики, вызывать из глубин подсознательного образы прожитой жизни. Но самое поразительное — человек, оказывается, может обратить время вспять, вернуться к тайне своего рождения, дойти до истоков своей психики, то есть изначальных, первых ее проявлений. Но это еще не все. Он способен вызвать в памяти картину появления на свет и пережить эффект предшествующей смерти, которая предварила новое телесное воплощение.
Означает ли это, что современные эксперименты подтверждают древнюю идею метемпсихоза, концепции перевоплощения душ (человека, животного иногда даже в растение или предмет неживой природы). Это представление, как известно, характерно для ряда философских систем прошлого и многих ранних и развитых форм религии. Гроф и его последователи оставляют этот вопрос открытым. Они не утверждают, что человек многократно является в этот мир. Задача ученых состоит в том, чтобы накопить материал для радикальных выводов. Однако несомненно, что в идее метемпсихоза выражено представление о единстве всего сущего. И эта философская посылка находит признание и конкретную теоретическую разработку у многих современных исследователей.
Несомненно, данные психотерапии расширяют узкие рамки традиционной психологии. Они способствуют рождению новых взглядов на основные феномены психики. Эти сведения позволяют в ином ракурсе проанализировать динамику истории, ее механизм, раскрыть тайну творческой активности человеческого духа. Вместе с тем они, разумеется, позволяют приблизиться к разгадке тайн бытия.
Из глубины веков возникают доказательства того, что физическое существование человека не единственная форма бытия. Здесь уместно поставить вопрос: имеются ли сведения о посмертном опыте в нашей стране? Ведутся ли аналогичные наблюдения нашими учеными? Обратимся к интервью, которое напечатано в журнале «Наука и религия». По мнению старшего научного сотрудника Института общей реаниматологии АМН СССР Г.В. Алексеевой, описания посмертных видений носят общий характер. Обычно это черный тоннель, свет в конце тоннеля. Вероисповедание, по мнению нашего специалиста, по-видимому, накладывает определенный отпечаток на рисунок «видения»: верующие в своих галлюцинациях видят ангелов, видят демонов смерти, божественное сияние.
Вот одно из характерных свидетельств: «Мой отец, будучи молодым человеком, охотился в ноябре на лимане и простудился. Сельский врач осмотрел его и предупредил родственников, что жить ему осталось немного. Вызванный из города врач подтвердил его слова. К утру отец умер. Пригласили священника, но тот почему-то отпевать не стал, сказал, что надо подождать. Так и лежал отец рядом с собственным гробом, среди родственников, съехавшихся на похороны. На пятый день он застонал и открыл глаза. Мать, проплакавшая все эти дни, кинулась к нему на грудь, и он ей тихо сказал: «Я теперь буду жить». (Волкова Л. Здесь жизнь и смерть рядом. — Наука и религия. 1989. No 12. С. 32, 33.)
Что же рассказал отец о своем посмертном опыте. Постучал кто-то в окно и сказал: «Степан, выходи!» За окном знакомый всадник. Сели на лошадь и прискакали на поляну, освещенную ярким светом. Их встретили много людей. От них отделилась одна женщина. Это была тетя Дионисия, умершая двенадцать лет тому назад. Она сказала: «Степан, зачем ты пришел сюда, тебе еще рано. Иди к тем людям, они тебя накормят». Но не доходя до стола, он насытился. И тогда подошла другая женщина и сказала: «Ты должен привезти нам Ивана Буруна. Срок тебе пять дней. Если не привезешь, останешься с нами». Долго искал он дом Буруна и не мог отыскать, пока наконец не догадался отпустить поводья, и конь сам привел его к дому. Отец постучал. Иван Бурун вышел и сел сзади. Встретила их та женщина, она отвела отца в сторону и стала говорить напутственные слова, что надо жить в любви к ближнему, по пятницам поститься, что проживет отец еще 63 года.
Во время рассказа отца мать тихо охнула: «Иван Бурун вчера скончался». Автор этой исповеди действительно умер в возрасте 84 лет. По мнению Г.В. Алексеевой, рассказы такого рода вполне укладываются в концепцию, разрабатываемую Р.Моуди. Видение яркое, эмоционально переживаемое. Каждая деталь видится выпукло, такое забыть невозможно.

За гранью смерти: новые элементы
© Моуди Рэймонд А. Дальнейшие размышления о жизни после жизни. Киев, 1996.
Занимаясь изучением большого количества описаний состояния, близкого к смерти, собранных мной за время подготовки книги «Жизнь после жизни», я обнаружил несколько новых элементов, которые, по понятным причинам, не вошли в издание.
О каждом из рассмотренных в этой главе элементов мне рассказали многие люди, испытавшие все это на себе; тем не менее эти элементы нельзя считать такими же распространенными, как ранее описанные пятнадцать. За исключением феномена «сверхъестественного спасения», все необычные новые элементы возникали у тех, кто невероятно долго находился в состоянии, близком к смерти.
Видение Знания
Несколько человек рассказывали мне о том, что во время встречи «со смертью» им удавалось мельком заглянуть в абсолютно иную реальность бытия, где все существующие знания — будь то прошлого, настоящего, или будущего — сосуществуют в некоем безвременье.
Это состояние описывалось как миг просветления, во время которого переживавший его обретал как бы полное знание.
Пытаясь рассказать о своих ощущениях в этот отрезок времени, мои собеседники сходились в том, что состояние это совершенно невозможно выразить словами.
Кроме того, все они как один утверждают, что по возвращении обратно к жизни это состояние совершенного знания исчезает, не оставляя никаких признаков вселенской мудрости.
Испытавшие состояние совершенного знания утверждают, что оно не только не отбило у них охоту учиться — наоборот, это даже стимулировало их познать больше в этой, теперешней жизни.
Ощущение абсолютного знания описывается по-разному: одни говорят, что это что-то вроде вселенского просветления, другие увязывают пережитое с неким институтом высшего познания, «школой» или «библиотекой».
И все же каждый из моих собеседников подчеркивал, что слова, которыми он пытается описать свои ощущения, лишь в малой степени могут отразить ту «настоящую» реальность, которую они воспринимали во время состояния, близкого к смерти. По моему мнению, в основе этих разноречивых рассказов лежит одно и то же состояние сознания.
Так, женщина, которая «умерла и воскресла», так описала свои ощущения (приводится часть нашей весьма пространной беседы):
Ранее вы говорили, что переживали, если можно так сказать, «видение знания». Расскажите об этом подробнее, пожалуйста.
«Кажется, это произошло после того, как передо мной пронеслась вся моя жизнь. У меня возникло ощущение, будто вдруг все знания — все, которые когда-то появились и будут появляться бесконечно, — за какую-то секунду пришли ко мне, и теперь я знала все извечные тайны, все значение Вселенной, звезд, Луны — всего на свете.
Но как только я решила вернуться, это знание исчезло, и теперь я не могу вспомнить ничего из того, что было во мне тогда. По-моему, когда я приняла решение (вернуться), а услышала, что мне не удастся сохранить это знание в себе. Но мои дети все звали меня обратно...
Так вот, это всеобъемлющее знание открылось передо мной. Казалось, будто кто-то говорит мне, что я буду долго болеть и что меня призовут еще несколько раз, совсем скоро.
И действительно, вскоре меня несколько раз позвали туда...
Мне говорили, что отчасти это необходимо, чтобы во мне стерлось то всеобъемлющее знание, которым я владела пару мгновений... что мне выпала редкая возможность познать тайны Вселенной, и потребуется определенное время, чтобы я забыла узнанное.
И все же я помню мгновение, когда я знала все — это действительно было, но знание не было тем даром, который можно унести с собой. И потому я решила вернуться к своим детям... Все воспоминания о прочувствованном вселенском знании стерлись из памяти — осталось лишь ощущение того, что это было. Да, это ощущение всеобщего знания пропало, как только я вернулась в свое тело.
Как глупо это звучит! Во всяком случае, когда говоришь об этом вслух... По крайней мере, я так считаю, потому что до этого я никогда не могла вот так просто сесть и рассказать все кому-нибудь.
Не знаю, как это можно объяснить, — я просто знала... Как говорится в Библии: «И откроется тебе природа всякой вещи». В то самое мгновение для меня не существовало вопроса, на который я не знала бы ответа. Не знаю, сколько времени это длилось, но, в любом случае, это время не было земным.»
В какой форме к вам пришло это знание? Это были слова, изображения или что-то другое?
«Это было во всех возможных формах сообщений — зрительные образы, звуки, мысли. Это одновременно не напоминало ничего и включало в себя все возможные способы коммуникации.
Просто казалось, что не существует ничего неизвестного мне. Во мне было все знание — не отдельная область, а буквально все.»
Знаете, о чем я думаю? Значительную часть своей жизни я посвятил обучению, поиску знаний. Но если с вами произошло то, о чем вы только что рассказали, не выглядят ли земные поиски знания бессмысленными?
«Нет, конечно нет! Вернувшись оттуда, вы особенно стремитесь к знаниям. Я до сих пор ищу новые знания... Искать ответы на вопросы здесь, на Земле — это не глупо. Тогда я как бы чувствовала, что стремление к знанию является частью нашего смысла земного существования... и что это знание необходимо не индивидууму, а должно принадлежать всему человечеству. Ведь мы всегда стремимся помочь другим своими знаниями.»
Здесь я хотел бы поместить одно примечание. Эта женщина недвусмысленно дала понять, что цель ее долгого возвращения к жизни частично заключалась в том, чтобы она успела забыть практически все открытое ей знание. Исходя из этого, можно предположить, что в тот момент действовал некий механизм блокировки, препятствовавший переносу знания, полученного во время этого особого состояния, в мир физического существования.
Меня восхищает сходство между этим понятием и тем, которое в метафорически-поэтической форме высказал Платон в притче об Эре — воине, которого после битвы сочли мертвым и который пришел в себя уже на погребальном костре. Тогда утверждали, что Эр многое повидал в «потусторонней жизни», но в конце концов ему приказали вернуться к земной, физической жизни, чтобы рассказать остальным о том, что такое смерть. Непосредственно перед возвращением Эр увидел души, которые готовились быть рожденными для новой жизни:
«Все они собрались на Полях Забвения, не обращая никакого внимания на царившую там страшную, губительную жару — ибо на полях не было ни кустика, ни деревца, ни даже травинки. Души толпились на берегу печальной Реки Вечности, воды которой никогда не знали плывущего челна. Каждая душа должна была испить одну меру речной воды, и те, кто не имел чувства меры, пили больше, чем нужно; каждый, кто выпивал воду, забывал обо всем.
А потом они падали в беспамятстве, и когда наступала ночь, их будили раскаты грома и треск крушащейся земной тверди — и души внезапно начинали стремительно подниматься от своего пристанища, одна туда, другая — в ту сторону, возносясь, подобно звездам, к своему рождению.
Сам Эр поведал, что ему не позволили пить воду Реки Вечности. И все же он не помнил, когда и как он вновь вернулся в собственное тело; он рассказал, что зрение внезапно вернулось к нему и он увидел, что возлежит на погребальном костре на закате дня.» (Эдит Гамильтон и Хантингтон Кейрнс «The Collected Dialogues of Plato», Нью-Йорк, Pantheon Books, 1961, стр. 844.)
Главное здесь (и общее для обоих случаев) заключается в том, что перед возвращением к жизни побывавший в состоянии вечности должен был пройти некий обряд «забывания знания».
А вот что рассказал мне молодой человек, с которым мне довелось беседовать:
«Потом я оказался в школе... Все вокруг было совершенно реальным. Да, это не было плодом моего воображения. Если бы я не был уверен на сто процентов, я сказал бы: «Есть определенная вероятность, что я был в этом месте».
Но это действительно было реальным. Это напоминало школу, в которой не было ни одного человека — и все же я чувствовал, что там множество людей. Просто, если посмотреть вокруг, нельзя было увидеть ничего... но если сконцентрировать внимание, можно было почувствовать, как-то ощутить присутствие других существ вокруг...
Казалось, что там для меня вели уроки и что эти уроки будут идти для меня и дальше...»
Это интересно. Один человек говорил мне, что он попал, по его словам, в подобие «библиотеки», или «института, где обучают высшему знанию». Наверное, вы пытаетесь рассказать мне о чем-то аналогичном?
«Точно! Понимаете, когда я услышал от вас его слова, я почувствовал, что я совершенно точно понимаю, что именно он имеет в виду. Я знаю, что он побывал там же, где и я. Правда... мои слова — это все не то; на самом деле это невозможно объяснить словами... Я не в состоянии описать этого. Это нельзя сравнить ни с чем существующим на земле.
Понятия, которые я использую для описания пережитого, весьма далеки от того, что я чувствовал в действительности, но это все, что я могу... Потому что само это место является знанием... Там действительно есть знания и информация — любые знания. И ты впитываешь это знание...
Как-то неожиданно ты вдруг начинаешь знать ответы на все вопросы... Как будто ты мысленно сосредоточился на одном месте в этой школе, и — р-раз! — знание автоматически струится в тебя потоком из этого места. Кажется, как будто ты одновременно занимаешься на десятке курсов скорочтения.
И я совершенно точно знаю, что имел в виду тот человек, о котором вы говорили; но, понимаете, я просто вкладываю то же самое осознание в мои собственные слова, которые отличаются от того, что было...
Я продолжаю искать новые знания: «Ищите, да обрящете». Знание для себя, для собственных нужд найти просто. Я же молюсь, чтобы обрести мудрость — ту мудрость, которая превыше всего...»
Женщина средних лет так рассказала о своих ощущениях:
«Во всем этом был момент — э-э-э, это никак не опишешь — в общем, казалось, будто я знаю все обо всем... На какой-то миг я почувствовала там, что никакого общения вовсе не нужно. Я думала, что в состоянии узнать все, чего ни пожелаю.»

Города света
В книге «Жизнь после жизни» я писал, что так и не обнаружил ни одного случая описания «рая» (во всяком случае, соответствующего нашим обычным представлениям).
Но теперь, побеседовав с гораздо большим количеством людей, я должен заметить, что они с удивительным постоянством описывали свои отрывочные впечатления о других реальностях бытия, которые вполне можно охарактеризовать как «райские».
Мне показалось интересным, что в некоторых случаях очевидцы произносили одну и ту же фразу «город света». В этом и некоторых других смысловых оттенках описание увиденного вполне напоминает сцены из Библии.
Вот что рассказал мне мужчина средних лет, который пережил остановку сердца:
«У меня произошла остановка сердца, и я оказался в состоянии клинической смерти... Как ни странно, я помню все происходившее в удивительно ярких красках...
Неожиданно я понял, что онемел. Звуки как бы отдалились и звучали на расстоянии. Все это время я отлично осознавал происходящее вокруг. Я слышал, как отключился аппарат, контролировавший работу моего сердца; я увидел, как в комнату вошла медсестра: она бросилась к телефону, и вскоре комната заполнилась врачами, сестрами и сотрудниками обслуживающего персонала.
Постепенно все начало меркнуть, и появился звук, который невозможно описать. Он напоминал грохот большого индейского барабана — очень быстрый, какой-то торопливый, как будто мощный поток несется сквозь ущелье.
Тут я поднялся и обнаружил, что стою в нескольких футах и смотрю на свое собственное тело, распростертое внизу. Да, я стоял и смотрел, как внизу люди работают над моим телом. Не было ни страха, ни боли — только ощущение мира и спокойствия.
Наверное, через секунду или две мне показалось, что я как бы разворачиваюсь и поднимаюсь наверх. Вокруг было темно — можно сказать, что это была какая-то черная дыра или туннель — и надо мной был яркий свет. Он становился все ярче и ярче, и я как бы прошел сквозь него.
Неожиданно я очутился в совершенно неизвестном месте. Вокруг разливалось золотистое сияние. Это было очень красиво. Я не смог найти источник этого света — он просто был везде, куда ни оглянись. А еще звучала музыка. Мне показалось, что я нахожусь где-то на природе, среди ручьев, травы, в окружении деревьев и гор.
Но когда я оглянулся — если, конечно, так можно сказать, — то не обнаружил никаких деревьев, гор и прочего в привычном для нас виде.
Но больше всего меня изумило то, что вокруг были люди. Они не имели ни формы, ни тел в нашем понимании — они просто были там.
Меня охватило чувство совершенного умиротворения, удовлетворения и любви. Я как бы стал частью всего вокруг. Трудно сказать, сколько длилось это ощущение — целую ночь или лишь мгновение. Не знаю...»
Теперь послушаем свидетельство женщины:
«Я почувствовала какую-то вибрацию. Она окружала меня, все мое тело. Я чувствовала, что это напоминает вибрацию тела, но я не знаю, откуда это исходило. Во время этой вибрации я почувствовала, что отделяюсь. Потом я увидела свое тело... Я немного постояла над ним, наблюдая за усилиями врача и медсестер, не понимавших, что происходит...
Я стояла в изголовье собственной кровати, наблюдая за происходящим; в какое-то мгновенье медсестра потянулась к стене у кровати, чтобы взять висевшую там кислородную маску, и при этом ее рука прошла прямо сквозь мою шею...
Потом я начала подниматься вверх и прошла через этот черный туннель... Я попала в сверкающее сияние...
Чуть позже рядом со мной оказались мои дедушка и бабушка, а также отец и брат — все они умерли раньше...
Все вокруг было залито восхитительным, сверкающим сиянием. Там было очень красиво. Я видела много цветов — очень ярких цветов — которые совсем не напоминали земные краски; это просто невозможно описать.
Еще там были люди, очень счастливые... Люди были везде, некоторые из них собирались в группы. Кто-то занимался обучением...
Невдалеке... я увидела город. Там были дома. Они стояли отдельно друг от друга и были яркими, просто сверкающими. Около домов я видела счастливых людей. Там были фонтаны с искристыми струями... думаю, что лучше всего это было бы назвать городом света...
Это было замечательно. Там звучала прекрасная музыка, и все вокруг было сияющее, удивительное... Но если бы я вошла в этот город, то, мне казалось, я уже никогда бы не вернулась обратно...
И мне сказали, что если я войду в этот город, то действительно никогда не вернусь назад... и что решение остается за мной.»
Один пожилой мужчина сказал мне:
«Я сидел на стуле. Когда я начал подниматься, что-то ударило меня прямо в грудь... Я прислонился к стене и снова сел на стул. Затем меня ударило в грудь снова, как паровым молотом... Потом я очутился в больнице... и они сказали, что у меня была остановка сердца. Рядом со мной сидел врач.»
Вы помните что-нибудь во время остановки сердца?
«Ну, там было такое место... оно действительно красивое, но описать его невозможно. Да, да, оно действительно есть. Просто вообразить это нельзя. Когда вы попадаете на другую сторону, там оказывается река — совсем как в Библии. Поверхность воды была совсем тихая и спокойная, как шелковистая трава... Да, и потом нужно пересечь эту реку. Я пересек ее...»
Как вам удалось пересечь эту реку?
«Пешком. Я просто прошел по ней. Но там было так красиво, просто замечательно. Это нельзя описать словами. Да, здесь на земле мы, безусловно, сталкиваемся с красотой — цветы и тому подобное. Но это не идет ни в какое сравнение. Там настолько спокойно, там царит умиротворение... Ты как будто отдыхаешь. И там не было тьмы.»

Мир смятенных душ
Несколько человек рассказывали мне, что им удавалось увидеть других существ, которые были как бы «захвачены в капкан» в самый неподходящий момент своего существования. Те, кто видел этих несчастных, соглашаются в некоторых впечатлениях. Во-первых, наблюдавшие утверждают, что эти существа, очевидно, не в состоянии отказаться от своей связи с физическим, земным миром.
Один из моих собеседников говорил, что увиденные им души, судя по всему, «не могли перейти на другую сторону, потому что их Бог оставался на этой стороне».
Иными словами, они были привязаны к какому-то объекту, человеку или привычке. Во-вторых, пережившие состояние, близкое к смерти, отмечают, что эти души пребывали в некотором «отупении» — во всяком случае, по сравнению с остальными их сознание было значительно ограничено.
В третьих, мои респонденты сообщают, что эти «отупевшие души» избавятся от «капкана», как только им удастся решить ту проблему, которая удерживает их в подобном положении.
Все эти общие моменты отчетливо видны из моей беседы с женщиной, которая, как говорили, была «мертвой» целых пятнадцать минут.
Вы говорите, что видели этих людей — «сконфуженные души». Расскажите об этом подробнее, пожалуйста.
«Об этих смущенных людях? Ну, я не могу сказать точно, где именно я увидела их... Просто, когда я пролетала мимо, я почувствовала какую-то «смурную» область, она контрастировала с остальным окружением, залитым сверкающим сиянием. Эти фигуры больше других напоминали человеческие черты (если, конечно, на мгновение остановиться и задуматься об этом), но все-таки они были не совсем похожи на людей в нашем представлении.
То, что можно было бы принять за голову, было наклонено вперед; у них был печальный, расстроенный вид; казалось, будто они мечутся туда-сюда, как заключенные, скованные одной цепью.
Не знаю, почему я так говорю, — ведь я не помню вида их ног. Я не знаю, кто они, но они выглядели какими-то изможденными, отупевшими, серыми. Мне показалось, что они постоянно скитаются, как будто не зная, куда податься, за кем последовать или что искать.
Когда я двигалась мимо них, они даже не подняли голов, чтобы посмотреть, что происходит. У меня сложилось впечатление, что они думали: «Ну вот и все. Что я здесь делаю? Зачем все это?» Просто такое абсолютное, совершенно раздавленное, безнадежное отчаяние, когда не знаешь ни что делать, ни куда отправиться — не знаешь даже, кто же ты.
Казалось, что они постоянно двигаются, вместо того чтобы, например, сидеть, — причем двигаются хаотично, без определенной цели. Они могли отправиться прямо, затем вдруг отклониться влево, сделать несколько шагов и тут же броситься вправо. При этом они ничего не делают. Они вроде ищут что-то, но я не знаю, что именно.»
Как вам показалось — они осознают существование физического мира?
«По моим впечатлениям, они не осознают буквально ничего — ни физического мира, ни духовного. Эти души как бы застряли, неизвестно между чем. Но в любом случае это не принадлежит ни физическому, ни духовному миру. Это нечто посередине — так мне кажется, во всяком случае.
Может быть, у них сохраняются определенные контакты с физическим миром. Такое впечатление, будто что-то гнетет их, так как они как бы перегибаются и смотрят вниз — может быть, даже в физический мир... Может, они пытаются рассмотреть там то, что они не успели или должны сделать. По-моему, они не могли решить, что им делать, потому что у всех у них было выражение какой-то горечи или скорби; в них не было света жизни.»
Значит, они выглядели смущенными?
«Даже очень смущенными; они не знали, кто они и что им следует делать. Это выглядело так, будто они утратили всякие знания о том, кто и что они, — потеряли свою индивидуальность.»
Вы говорили, что они находились где-то посередине между физическим миром и тем, в котором находились вы?
«Я помню то, что я увидела, покинув физическое здание больницы. Как я уже говорила, я почувствовала, что поднимаюсь наверх; это было посередине, до того, как я вошла в этот темный туннель — я рассказывала об этом — но до того, как я вошла в духовный мир. Там, в этом мире, очень много сверкающего солнечного света — ну, не солнечного света, а просто сверкающего сияния, окружавшего все вокруг. Это сияние было ярче солнца, но оно не ослепляло, как слепит глаза солнце, если смотреть на него прямо.
И вот именно там я обнаружила печальное, серое пространство. Знаете, у меня есть друг, который не различает цвета; я слышала от него, что мир ему кажется лишь переходами от света к тени, в сочетании с оттенками серого посередине. Я же отлично разбираюсь в цветах и оттенках, так что для меня увиденная картина напоминала черно-белое кино. Это были различные оттенки серого — унылые, словно размытые.
Потерянные души не замечали моего присутствия — во всяком случае, они не подали и виду, что заметили меня. Все это было весьма грустно.
Казалось, что они пытаются решить какую-то проблему; они оглядывались назад, они не знали, стоит ли им продолжать свое нынешнее существование, или лучше вернуться в собственное тело. Они как бы роились на дне, постоянно глядя вниз и никогда не обращая взоры наверх. Они не хотели подождать, чтобы посмотреть, что их ожидает; кроме того, при виде их я вспомнила книжные описания привидений: они как раз напоминали нечто подобное и были полупрозрачными. Тогда мне показалось, что они буквально кишат вокруг меня.»
Кое-кто из наблюдавших это явление обратил внимание, что некоторые несчастные души пытались пообщаться с душами тех, кто был физически жив (очевидно, безуспешно).
Один человек, который довольно долго находился в состоянии клинической смерти, рассказывал много интересного об этих мятущихся душах. В частности, он поведал мне, что видел мужчину, идущего по улице. Пешеход даже не подозревал, что над ним неустанно реет одна из этих «серых» душ.
Мой собеседник рассказал, что, наблюдая эту картину, он понял: при жизни эта душа была матерью идущего человека, которая все еще не смирилась с окончанием своей земной роли и поэтому пыталась подсказать сыну, что ему следует делать. Еще один пример на эту тему можно почерпнуть из слов одной из моих собеседниц.
Вы видели, как кто-нибудь из этих душ пытается разговаривать с другими (физическими) людьми?
«Ну да, конечно. Я видела, как эти души пытаются войти в контакт с людьми, но никто из живущих на земле не понимает этого; люди просто не замечают эти души, и все их попытки остаются незамеченными... Да, эти души пытались общаться с людьми, но им как бы не удавалось «пробиться» к человеку. Казалось, будто люди совершенно не замечают их.»
Вы не могли бы рассказать о том, что же пытались сообщить эти души?
«Одна такая душа, казалось, принадлежала женщине. Она изо всех сил пыталась войти в контакт со своими детьми и какой-то пожилой женщиной в доме. Тогда я подумала: может быть, это душа матери детей и, наверное, дочери той старой женщины, что возилась в доме. По-моему, это значило, что умершая пыталась что-то объяснить своим детям, а они продолжали играть, не обращая на это никакого внимания; старуха также продолжала возиться на кухне, никак не замечая присутствия души.»
Как вы думаете, о чем именно хотела сообщить эта душа живым?
«Скорее всего, она пыталась рассказать им, что они должны поступать иначе, делать не то, что они делают на самом деле; она хотела, чтобы ее близкие изменились, поменяли свой стиль жизни. Может быть, это прозвучит немного морализаторски, но она хотела, чтобы живущие начали поступать правильно, чтобы они изменили свою жизнь, дабы не разделить такую же судьбу. «Не делайте то, что делала я, и тогда этого не произойдет с вами. Больше делайте для других — и тогда вы не будете скитаться, подобно мне».
Я нисколько не пытаюсь поучать или играть в праведника, но мне кажется, что именно это сообщение хотела донести до живущих на земле эта несчастная душа... Если хотите, мне казалось, что в этом доме нет настоящей любви... Мне казалось, что она пытается искупить нечто, сделанное ею ранее... Эти свои ощущения я никогда не забуду.»

Сверхъестественное спасение
В нескольких собранных мной отчетах я обнаружил сведения переживших состояние, близкое к смерти, о том, что от физической гибели их спасло вмешательство некоего духовного агента или существа. В каждом из этих случаев человек (вольно или невольно) оказывался жертвой потенциально смертельного несчастного случая или настолько трагических обстоятельств, что избежать гибели было выше его сил.
Человек мог даже сознательно отказаться от борьбы за свою жизнь и подготовиться к смерти. И в этот самый момент появлялись некий голос или сияние, которые спасали человека из могильных объятий. Те, кто прошел сквозь это, впоследствии утверждают, что их жизнь во многом изменилась и что теперь они чувствуют, что были спасены во имя вполне определенной цели. Все они говорят также об укреплении своих религиозных убеждений.
Опыт такого рода, теперь уже хорошо известный многим, вполне схож с описанным в книге Кэтрин Маршалл «Человек по имени Питер». В частности, писательница рассказывает о том, как Питер Маршалл, еще будучи ребенком (тогда он жил в Шотландии), был спасен от безусловно смертельного падения со скалы во время тумана. Тогда некий голос сзади позвал мальчика. Это происшествие настолько повлияло на Питера Маршалла, что он решил стать приходским священником.
Перед вами — выдержка из интервью, в которой описывается феномен такого «спасения». Один мужчина рассказал мне, что однажды с ним случился несчастный случай на производстве: он оказался запертым внутри громадной цистерны, внутрь которой под большим давлением подавали смесь сильной кислоты и перегретого пара. Вот как он вспоминает об этом:
«Жара внутри была необыкновенная. Я закричал: «Выпустите меня отсюда! Меня закрыли внутри!» При этом я забрался в самый дальний угол и спрятал свое лицо. Все равно температура была настолько высокой, а смесь кислоты и пара — настолько едкой, что я почувствовал, как она прожигает мне тело даже сквозь одежду. Тут я понял, что еще несколько минут — и я живьем сварюсь.
Думаю, что в тот момент силы изменили мне — во всяком случае, я сдался. Я мысленно сказал себе: «Все, парень. Теперь тебе конец». Я ничего не видел; жара была сумасшедшая, так что открывать глаза было страшно. Я все время держал их закрытыми.
И вдруг мне показалось, что все вокруг осветилось каким-то сиянием. Откуда-то (впоследствии оказалось, что это было по направлению к единственно возможному выходу) до меня донеслись строки из Писания, которые я слышал всю свою жизнь, не придавая им никакого значения: «Я всегда пребуду с тобой».
Я не мог встать и открыть глаза, но все же я каким-то образом видел этот свет и пошел на него. Я знаю, что все это время мои глаза были закрыты. Когда все закончилось, врачам даже не понадобилось лечить мои глаза. Кислота совершенно не попала на них...»
Это оказало влияние на вашу жизнь?
«Когда я вернулся к работе, некоторые сотрудники рассказывали, что, выбравшись из смертельной западни, я выглядел удивительно спокойным. Но ведь я не герой-супермен; и я не скажу, что мне храбрости не занимать. Причина моей смелости и спокойствия, на которое обратили внимание сотрудники, — в том, что я преодолел опасность, повинуясь невидимой руке. Голос, который я услышал, не был моим. Но именно он придал мне смелости и избавил от смерти.
Я знаю, что это рука Иисуса Христа помогла найти мне выход. Думаю, что это не повод для размышлений, а причина знать, что моя жизнь была спасена именно волей Божьей — но я не могу сказать, почему. В то время я жил не в таком согласии с законами Бога, как следовало бы.
Происшедшее приблизило меня к Нему. Да, в моей жизни все равно встречаются проблемы. Но я знаю, что в самый тяжелый, кризисный момент Господь может спасти человека. И я научился полагаться на Всевышнего.»
Скажите, услышанный вами голос напоминал голос обычного человека?
«Нет. Тот голос был гораздо сильнее и глубже. Я совершенно однозначно слышал его, и у меня нет никаких сомнений по поводу направления, откуда этот голос исходил. Если бы он доносился справа или слева и я пошел бы за ним, меня поджидала бы неминуемая и мгновенная смерть. Все дело в том, что он звучал в каком-то определенном направлении и я шел точно на этот голос — вот почему я остался жив... Самостоятельно я никогда бы не выбрался из этой цистерны.
(Этот голос) не был вежливым — «не соблаговолите ли проследовать сюда, пожалуйста?» — он приказывал. Первое, что пришло мне в голову, когда я очутился в цистерне, было: «ну вот, я здесь один и безусловно должен умереть». Когда я услышал голос, у меня уже не оставалось ни малейшего сомнения, что самостоятельно я никогда не выберусь отсюда.»
Сколько времени это продолжалось?
«Мне это показалось вечностью. Вообще-то, когда приходится ползти через раскаленную кислоту сорок-пятьдесят футов, каждое движение кажется максимально быстрым. Я бы сказал, что с момента, когда я понял безвыходность положения, и до избавления от смерти прошло две-три минуты, но они мне показались вечностью.»
Скажите, напоминало ли свечение обычный, физический свет?
«Нет, до этого я никогда не видел ничего подобного. Свечение было таким же ярким, как солнце, если на мгновение прямо взглянуть на него. Место, где я пытался спрятаться, было окутано тьмой. Я видел лишь сильное и яркое свечение, а также слышал голос. Я не видел никаких фигур или чего-то подобного — я просто неуклонно шел к свету.»
А это свечение не повредило ваши глаза? Может, вам было больно смотреть на него?
«Нет, никоим образом.»
Оно имело цвет?
«Нет, это было просто яркое белое свечение. Оно напоминало солнце, когда смотришь на него.»
Дальше я приведу рассказ другого человека:
«Это произошло во время Второй Мировой войны... Тогда я служил в пехоте; мы воевали в Европе. Однажды со мной произошел случай, который я никогда не забуду...
Мы находились внутри здания, и тут я увидел, как прямо на дом пикирует вражеский самолет, поливая нас огнем... Дымные трассы за летящими пулями чертили прямую как раз в направлении нас. Помню, что тогда меня охватил страх при мысли, что навстречу нам летит смерть. Я ничего не увидел перед собой, но каким-то образом почувствовал удивительно приятное, успокаивающее присутствие; мягкий и добрый голос произнес где-то рядом: «Я здесь с тобой, Рэйд. Твое время еще не пришло».
В то же мгновение я почувствовал себя очень уютно, напряжение тут же спало... С того времени я нисколько не боюсь смерти.»
Наконец, предлагаю прочесть рассказ женщины, которая едва не погибла от тяжелейшей инфекционной болезни. Обратите внимание, что в этом случае пациента тщательно проинструктировали, каким образом самореанимироваться.
«Врачи махнули на меня рукой. Они сказали, что я умираю... Однажды наступил момент, когда я почувствовала, что жизнь уходит из моего тела... Я все еще слышала слова окружающих, но уже ничего не видела. Я очень хотела пожить еще, чтобы поставить на ноги своих детей и помогать им в их жизни!..
Именно в это мгновение я услышала голос Бога: он обращался ко мне. Глас Всевышнего был удивительно мягок и наполнен удивительной любовью...
Я знаю, что в то время я была в полном рассудке, хотя кое-кто подумает, что это не так... Я ведь слышала, как откуда-то издалека до меня доносились голоса присутствующих в комнате... но одновременно я ощущала и Его голос, который звучал так потрясающе.
Бог сказал мне, что если я хочу жить, мне следует сделать вдох... Так я и сделала — и именно с этим вдохом я почувствовала, что возвращаюсь к жизни! Затем Он приказал мне вдохнуть еще раз; и я смогла сделать этот новый вдох, и жизнь вернулась в мое тело...
Доктора были поражены. Все они уже смирились с мыслью, что меня не спасти; и потом, они, естественно, не слышали этот голос. Они совершенно растерялись, будучи не в состоянии объяснить происшедшее.»
В заключение этой главы я хочу напомнить читателям, что, безусловно, существуют весьма сходные описания состояний, близких к смерти. Но дело в том, что я получил эти описания от значительного количества людей, и каждое такое откровение, помимо контекста, обусловленного конкретными обстоятельствами, непосредственно связано с уже описанными ранее элементами.
К примеру, в первом случае, описанном в разделе «Видение знания», моя собеседница рассказала, как она покинула свое тело, пронеслась через темный туннель, увидела свою жизнь в обратной перспективе и т.д.
Те же самые детали — прохождение через темный туннель и ощущения, связанные с пребыванием вне тела, — замечательно описаны в двух других случаях, которые я представил в разделе «Города света».
В каждом случае эти новые элементы (как и те, которые я описал ранее) сообщались мне обыкновенными людьми, которые, безусловно, не искали каких-то острых ощущений, никогда раньше не интересовались сведениями по данному вопросу, — теми, кто в конечном итоге не имеет никаких сомнений относительно реальности увиденного.

Клиническая смерть глазами реаниматолога
© Журнал «Человек», М., 1991, No 2.
В настоящее время в медицинской литературе появилось много научных трудов, посвященных теме умирания и оживления мозга. Эти процессы нередко сопровождаются (при агонии и в раннем постреанимационном периоде) некоторыми явлениями, сущность которых пока еще не достаточно выявлена («видения», галлюцинаторная деятельность и др.). К сожалению, в некоторых зарубежных странах (в частности, в США) у ряда авторов появилась тенденция своеобразно толковать указанные явления как доказательства существования потустороннего мира. Опираются они главным образом на рассказы больных о их переживаниях в предсмертном состоянии (near-death). В качестве довода в пользу загробной жизни некоторые идеалистически настроенные ученые используют содержание рассказов больных, во многом сходные. Довод крайне несостоятельный: патологическая продукция умирающего или оживающего мозга в основном однотипна и не может быть иной у людей разных стран и народов. Ведь речь идет о мозге человека. Уровень эволюционной зрелости этого органа примерно одинаков везде. Структура мозга человека — едина. Это означает, что закономерности его умирания и оживления также однотипны.
Небезынтересно, по-видимому, привести некоторые примеры высказываний зарубежных авторов по поводу реальности «загробной жизни». Профессор психиатрии и психологии Э.Кюблер-Росс рассказывает со слов своего пациента, как он шел по тоннелю навстречу яркому свету и слышал какие-то голоса. Одна больная вспоминала, что в момент смерти появилась реанимационная бригада, а сама она наблюдала сверху все реанимационные процедуры, хотела что-то сказать, но не могла произнести ни слова. Другая женщина рассказала, как, умирая, она почувствовала, что покидает свое тело; наблюдала за попытками реанимационной бригады вернуть ей жизнь; слышала спор между врачами — продолжать или прекратить реанимацию; слышала, как врач пошутил, чтобы разрядить обстановку; затем она ощутила, что возвращается в свое тело. Будучи убежденным адептом концепции о потустороннем мире, автор безоговорочно, не подвергая анализу, принимает за истину все услышанное ею. Не менее любопытны в этом отношении и высказывания Дж.Вейса в его книге «Преддверие», где он приводит «достоверные», с его точки зрения, высказывания ряда авторов, и, в частности, беседу с умиравшей и возвращенной к жизни женщиной. Она внезапно почувствовала, что смотрит на себя и на группу окружающих ее лиц сверху, услышала голос медсестры: «Доктор, пульс исчезает...», потом очутилась в длинном тоннеле и, наконец, перед ней открылось пространство, залитое солнцем. Другой больной так вспоминал о своих переживаниях во время «смерти»: у него было какое-то раздвоение личности, он переживал реальные события и в то же время как бы со стороны видел, как покидает свое тело и парит в воздухе.
Значительно осторожнее относится к результатам своих исследований в области near-death широко известный в США врач-психиатр, доктор философии Р.Моуди, работы которого пользовались особым успехом в США. В своих книгах он обобщил рассказы о переживаниях 250 умиравших и оживленных больных. При этом Моуди, по его собственному признанию, опирался исключительно на воспоминания этих людей о том, как они в момент умирания сначала слышали неприятный шум, громкий звон, затем передвигались по длинному темному тоннелю, в конце которого сиял свет; встречались с ранее умершими родственниками и друзьями. Все это время они ощущали, что находятся вне своего тела. Затем наступало чувство умиротворения и радости от воссоединения со своей телесной оболочкой. Моуди не утверждает категорично реальность своей концепции о потустороннем мире, но настаивает на необходимости дальнейших исследований в этой области, основанных на чисто научных экспериментах. Вместе с тем он рекомендует прислушиваться и к некоторым повествованиям тех, кто возвращается к жизни и чьи рассказы, по его мнению, были вполне искренними.
В книге «Размышления о жизни после жизни» Моуди высказывает предположение, что нельзя считать незыблемым и строго ограниченным перечень элементов, из которых состоит или должен состоять феномен предсмертного состояния. По его мнению, существует огромный спектр различных его проявлений, о которых мы еще не знаем. Они не ограничиваются видениями черного тоннеля, ослепительного света, музыки и пр. У некоторых людей, перенесших near-death, остаются в памяти один или два элемента, у других — немного больше. Но может быть и так, что больные, пережив все эти ощущения, не были в состоянии их запомнить. Моуди считает необходимым заполнить этот пробел и значительно расширить «таблицу», представленную им в книге «Жизнь после жизни», чтобы она послужила, по его словам, как бы теоретической моделью при проведении в дальнейшем научных опытов по предсмертному состоянию.
Следует, однако, отметить, что еще в предисловии к этой первой книге, которая вызвала особый интерес у американских читателей, автор пишет: «...я не пытаюсь здесь доказать, что существует жизнь после смерти. И не думаю, что сейчас существует какая-либо возможность «доказать это». И далее: «...я хотел бы сказать научно мыслящим читателям, что полностью признаю: то, что я сделал, отнюдь не является научным исследованием. А моим коллегам-философам скажу, что я не питаю никакой иллюзии, что я «доказал» существование загробной жизни».
В 1980 г. в США в одном из научных журналов (J. of Nervous and Mental Diseases, No 5) появилась статья под названием «Реальность переживаний при умирании». Ее автор Е.Роудин утверждает, что рассказы больных об ощущениях, пережитых ими якобы уже вне тела (out-of-the-body), являются одной из форм токсического психоза, а не воспоминаниями о пребывании в потустороннем мире. В этом же журнале были опубликованы комментарии к статье Роудина, принадлежащие перу некоторых авторов, в том числе и Моуди. Здесь он вновь категорически опровергает правомерность использования «видений» больных, перенесших клиническую смерть, как подтверждение существования загробной жизни. Не соглашаясь с некоторыми выводами Роудина, Моуди настаивает на необходимости чисто научного подхода со стороны медиков, психологов, философов к дилемме жизни и смерти. «Я, — пишет он, — сохраняя уважение и сочувствие к тем больным, которые вдумчиво перебирают в памяти все, что с ними происходило, буду сопоставлять это с основами нейрофизиологии, нейрохимии, психологии».
Следует отметить, что среди сторонников концепции о «жизни», продолжающейся после смерти человека, встречаются имена некоторых зарубежных ученых, которые приводят «теоретические» доказательства существования потустороннего мира якобы с позиции науки нашей космической эры. К ним, в частности, относится один из известных американских нейрофизиологов Дж.Экклз, который заявляет, что есть немало оснований полагать, что после смерти человека его сознание может существовать самостоятельно: «Компонент нашего бытия в мире, — провозглашает он, — нематериален и, следовательно, не подвержен после смерти дезинтеграции».
В Англии в 1976 г. вышел в свет сборник «Жизнь после жизни». Вот некоторые высказывания авторов этой книги.
А.Тойнби в главе «Отношение человека к вопросу о жизни после смерти» пишет: «...тело человека не исчезает, составляющие его материальные компоненты распадаются и как бы абсорбируются окружающей средой...», «...телесная оболочка переходит в неодушевленный компонент биосферы. Если биосфера имеет неодушевленный компонент, значит можно предположить и существование одушевленного компонента — духовного». «...Спектральный анализ других звезд, излучающих свет, показал наличие на этих звездах материальных элементов, идентичных элементам, входящим в состав биосферы на нашей планете... Можно предположить, что «жизнь» и сознание, присутствующие в биосфере Земли, присущи не только этой бесконечно малой частице звездного космоса, но могут также существовать независимо от материи». «После смерти этот дух возвращается во всесущий мир сознания (духовный мир) и в нем растворяется».
Гипотеза о существовании космического психологического поля, по мнению другого автора Д.Уиллера, не более фантастична, чем «суперкосмос» физиков, заполненный «квантовой пеной». Отсюда и якобы логичный вывод: «...космический разум развивается так же как материальный мир и вбирает в себя творческие достижения интеллекта не только на нашей, но и на других планетах».
А.Форд в своей монографии «Жизнь после смерти» описывает ощущения, пережитые им, когда он «умер» (был в коматозном состоянии в течение 14 дней). Он слышал, как врач говорил, что ему не дожить до утра, потом парил в воздухе, не чувствуя своего тела, не осознавая свое Я, видел ярко освещенные долины, встречался с людьми, давно умершими. Затем почувствовал, что уносится в некое пространство и пришел в сознание. Наличие большого количества подобных рассказов оживленных больных, по мнению А.Форда, может служить основанием для подтверждения реальности загробной жизни. Мол, если таких рассказов много и все они между собой схожи, то невольно появляется ощущение истины существующего факта. Есть у него и более любопытные доводы существования загробной жизни. «Если личность человека исчезает с остановкой деятельности мозга, — говорит он, — то о потусторонней жизни не может быть и речи. Если же мозг человека представляет собой «насос», проталкивающий во временно существующее тело струю космического сознания, которое используется для дальнейшего развития психики и удовлетворения «локальных» потребностей современной психосоматической системы, тогда нужда в мозге для дальнейшей духовной жизни отпадает: психика оказывается достаточно сильной, чтобы существовать как самостоятельный элемент».
Вот так наукообразно некоторые авторы пытаются утвердить тезис о наличии сознания вне тела и существовании потустороннего мира.
Справедливости ради следует сказать, что безусловно далеко не все ученые, интересующиеся проблемами умирания и оживления, признают доктрину «жизни после смерти». Так, например, К.Дюкасс утверждает, что поскольку люди, пережившие предсмертное состояние, избежали смерти, значит, они не существовали независимо от своего тела. Даже если сознание, казалось бы, покинуло тело, фактически оно могло бы еще зависеть от жизни продолжающего существовать тела. В статье Я.Стивенсона и В.Грейсон мы читаем: «Люди, сообщая о своих переживаниях вне тела, утверждают, что испытывали при этом то, что никак не могли бы испытать в нормальных условиях. Некоторые из них вспоминают, о чем говорили врачи во время реанимации». Такие заявления не всегда могут служить свидетельством экстрасенсорной перцепции. Больные, находящиеся под наркозом или в бессознательном состоянии по другим причинам, могут иногда как бы «ассимилироваться» и воспринимать происходящее вокруг них, например, слышать чей-то разговор.
Интересны высказывания известного американского ученого Э.Шнейдмана в его книге «Смерть человека», где он излагает свое мировоззрение в отношении этой извечной темы. Каждый человек, по его словам, какой-то отрезок времени продолжает жить в памяти некоторых людей или целых поколений. «Тема переживания — беспредельная и интересная, — говорит он, — включает в себя ряд самых различных, построенных на эмоциях представлений и убеждений». Далее он говорит, что хотя из числа авторов, составивших литературный обзор на тему смерти (имеются в виду западные страны и США) якобы 43% склонны верить в загробную жизнь, лично он отнюдь не разделяет их мнение: «... я не верю в возможность жизни после смерти, за исключением той жизни, которой я дал свое собственное определение: «survival as postself» (выжить в памяти как личность). «...Это включает в себя жизнь определенного образа, индивидуальность, свершения, которые хранятся в памяти тех, кто остался...» «...То, что осталось после меня, — пишет Э.Шнейдман, — это и есть «посмертная жизнь».
Не лишены интереса некоторые высказывания современных психиатров, которые в последние годы явно в связи с развитием реаниматологии уделяют значительно больше внимания психике больных, выживших после тяжелейших заболеваний и травм и даже «возродившихся» после остановки сердца.
В статье «Психология жизни после смерти» Р.Сигел (Amer. J. Psychol., 1980, vol. 35, No 10, p. 911) приводит материалы обследования больных с учетом экологических, антропологических и психологических данных. Сходство между «потусторонними» видениями и галлюцинациями, вызванными наркотиками, создает возможность точного анализа сути этих явлений. Современными исследованиями установлено, что ощущения near-death носят, так сказать, универсальный характер и основаны на фактах, поддающихся объяснению: единая у людей всех стран мира структура мозга и принципы его функционирования и раздражители (о чем уже шла речь вначале).
Конечно, считает автор статьи, можно интерпретировать результат исследования как свидетельство наличия жизни после смерти, однако гораздо проще рассматривать его как выявление диссоциативной галлюцинаторной деятельности мозга.
В одной из работ, посвященных теме near-death, отмечается, что в некоторых рассказах об ощущениях, переживаемых больными на пороге смерти, эти экзосоматические явления во многом сходны с теми, которые наблюдаются при психических заболеваниях на различных стадиях изменения структуры сознания. (Salladay S.A. In the event of death. — Omega, 1982-1983, vol. 13, No 1, p. 1.)
Обычно исследования проводились путем личных собеседований с больными или изучения материалов, освещавших их психическое состояние до наступления критического, терминального состояния и после его восстановления. В большинстве своем изучались случаи возникновения предсмертного состояния после автомобильных катастроф, падения с высоты, неизлечимых болезней и т.п. Врачей интересовали не только переживания больных до появления угрозы смерти (страх, угнетенное состояние и др.), но главным образом их реакция, их психологическая позиция по отношению к жизни после выздоровления, их психическое самочувствие. Особенно в рассказах выживших больных впечатлял тот факт, что многие из них не испытывали, как прежде, большого страха перед смертью, другие, пережившие остановку сердца, утверждали, что их «возрождение» способствовало укреплению чувства особой уникальности и ценности человеческой жизни.
Американский психиатр Р.Ноеш рассказал о проведенном им обследовании 215 пациентов, переживших предсмертное состояние, и прокомментировал результаты своих разнородных контактов с больными. Картина изменения отношения к вопросу о смерти у большинства людей, переживших near-death, выглядит, по мнению автора, примерно следующим образом: имеет место значительное снижение страха перед лицом смерти; ощущение относительной неуязвимости; вера в то, что спасение — дар Бога или судьба; вера в долгую жизнь; осознание огромной ценности жизни. Некоторые религиозные больные говорили, что пережитое ими состояние укрепило их веру в существование загробной жизни.
Воспоминаниями о своих переживаниях на этапах умирания и оживления делятся далеко не многие из оживленных людей. Между тем, с точки зрения нейрофизиологического анализа распадающихся и восстанавливающихся функций мозга, эти рассказы, безусловно, могут представлять интерес. Большинство людей, перенесших клиническую смерть, воспринимают ее как сон.
В нашей реанимационной практике нам фактически не приходилось слышать пространные рассказы оживленных больных об их переживаниях во время терминального состояния. Прицельное исследование этой проблемы мы провели у 87 больных, 45 из них перенесли клиническую смерть, однако никто не мог вспомнить о каких-либо видениях, о состоянии «раздвоения личности», об «отчуждении духа и тела». Лишь одна больная в раннем постреанимационном периоде вспоминала, что она не могла двигать конечностями, не могла поднять веки и все ее тело как бы налилось свинцом. Вдруг она услышала голос, который раздавался, как ей казалось, в огромном пустом зале. Кто-то говорил: «Вы слышите меня?... Нет, не слышит. Увезите». Женщина хотела отозваться, но не могла. Обо всем этом она вспомнила только спустя месяц, и вспомнила голос врача. Лечащий врач подтвердил достоверность эпизода. У 13 больных, перенесших терминальное состояние (без клинической смерти), в постреанимационном периоде на 3-11-е сутки наблюдался выраженный галлюцинаторный синдром, который носил яркий образный характер. У 11 больных (все женщины) он был сходен: встречи с родственниками — живыми и мертвыми, чувство тревоги при «общении» с умершими. У двух больных галлюцинации были связаны с некоторыми личными и профессиональными переживаниями.
Как объяснить все эти явления, наличие которых при недостаточной осведомленности в этом вопросе может привести к ложным и носящим мистический характер выводам?
Прежде всего следует помнить: когда речь идет о клинической смерти, никаких элементов восприятия внешнего мира не существует. Кора мозга в это время «молчит». На электрокардиограмме — прямая линия. Упоминавшиеся выше разрозненные восприятия внешнего мира имеют место лишь в периодах умирания, распада функций мозга и центральной нервной системы (ЦНС). Эти впечатления хаотичны, они извращенно отражают реакцию человека на воздействие окружающей среды, будучи, как мы упоминали ранее, продукцией функционально больного мозга. Дольше всего сохраняются слуховые восприятия, тогда как участки коры головного мозга, связанные со зрением, уже погибли и полностью отсутствует двигательная активность. Таким образом, свидетельства оживленных людей говорят лишь об одном: в ряде случаев в процессе умирания (и ни в коем случае не во время клинической смерти, когда мозг «молчит») больной способен воспринимать некоторые явления внешнего мира. Отсюда становится понятным, почему находившийся на пороге смерти и спасенный человек рассказывает о том, что он слышал голоса врачей, но не мог на них реагировать. Понятны и явления деперсонализации, когда больному кажется, что он «и я и не я», что существует его реальный двойник. Подобные явления, наблюдающиеся при некоторых психических заболеваниях, иногда возникают и при умирании или оживлении.
Можно предположить, что в процессе оживления после клинической смерти, когда восстанавливающийся мозг проходит в обратном порядке основные стадии, пережитые им во время умирания, на определенном этапе могут возникнуть впечатления, имевшие место при агонии. Это может быть и проявлением как бы самостоятельного творчества (т.е. ранее не имевшего места) оживающего мозга. Однако больше оснований полагать, что эти впечатления формируются во время агонии на фоне бурного, хаотического и кратковременного пробуждения мозга, порой включающего даже пробуждение коры.
Не случайно в этот период, искусственно «подстегнув» работу угасающего, но стремящегося самостоятельно восстановить свою деятельность сердца, можно сравнительно легко добиться временного восстановления сознания у умирающего человека. Ясно, что это еще далеко не решает всех проблем, необходимых для стойкого и полноценного оживления человека даже в условиях агонии, не говоря уже о клинической смерти, когда сам организм делает последнюю попытку восстановить угасающую жизнь.
Поскольку в процессе оживления после клинической смерти кора долго «молчит», восстановление всех функций мозга происходит более медленно и постепенно, без резких вспышек.
Корковый анализатор слуха — один из наиболее стойких, что наблюдается в реанимационной практике. Волокна слухового нерва разветвляются достаточно широко, поэтому выключение одного или даже нескольких пучков этих волокон не обязательно приводит к полной потере слуха. Этот факт наталкивает, кстати, на важное соображение: нельзя в присутствии умирающего высказывать суждение о его безнадежном состоянии. Больной уже не может реагировать, но в какой-то мере еще воспринимает сказанное.
Зрительный анализатор (по сравнению со слуховым) филогенетически более новый. Он более чувствителен к повышению внутричерепного давления и к различным формам гипоксии, что связано также со спецификой кровоснабжения.
Ввиду большой ранимости зрительного коркового анализатора даже при обычных массивных (но не смертельных) кровопотерях иногда наблюдаются те или иные расстройства зрения, вплоть до временной слепоты. Восприятие света иногда даже не доходит до коры, замыкаясь в стволовой части мозга, а если и доходит, то свет воспринимается первое время недифференцированно, без четкой фиксации форм предмета. Можно предполагать, что при усилении кровоснабжения мозга в период агонии (как, по-видимому, и в постреанимационном периоде после клинической смерти) может восстановиться и та часть ствола, где происходит замыкание рефлекса на свет, и у погибающего больного фиксируется эта световая реакция. При более высоком подъеме артериального давления усиленное кровоснабжение зрительной доли коры может сделать зрительное восприятие еще более ярким. Однако, как и в случаях восстановления зрения у людей, ранее его потерявших, более тонкая дифференцировка зрительного восприятия (различные формы предметов, восприятие образов), как более сложный нервный акт, еще отсутствует или существенно нарушена. Именно поэтому умирающий или оживающий человек нередко воспринимает лишь ощущение света и не может определить точный вид предмета.
Почему оживленные люди говорят о тоннеле и ослепительном свете в конце его? Это также находит объяснение с точки зрения физиологии. Кора затылочных долей мозга — довольно обширный участок. Полюс обеих затылочных долей получает кровоснабжение из системы средней и задней мозговых артерий. Этим объясняется то, что в то время как вся кора затылочных долей уже пострадала от гипоксии в процессе умирания, полюс затылочных долей (где имелась зона перекрытия) еще живет, но поле зрения резко сужается. Остается узкая полоса, обеспечивающая лишь центральное или, как его называют, «трубчатое» зрение. Отсюда и создается впечатление тоннеля. Вспомним, как описал ощущения умирающего человека великий русский писатель Лев Николаевич Толстой: «... провалился в дыру, и там, в конце дыры засветилось что-то... Смерти не было. Вместо смерти был свет...» (Толстой Л.Н. Смерть Ивана Ильича. Соч., т. XII, М., 1896.)
Наконец, как следует толковать еще одно явление, о котором говорят больные, перенесшие терминальные состояния: с молниеносной быстротой перед ними проносится вся прожитая жизнь. Сущность его выявляется следующими факторами. Процесс угасания функций ЦНС в основном (хотя бывают исключения) начинается с угасания более молодых структур мозга, тогда как их восстановление происходит в обратном порядке: в первую очередь восстанавливаются более древние функции и позднее всех наиболее молодые в филогенетическом отношении функции ЦНС. Надо полагать, что в процессе оживления в определенной последовательности соответственно жизненному пути человека у умирающего больного в первую очередь всплывают в памяти наиболее эмоциональные и стойко закрепившиеся в мозге события в его жизни.
Пока еще трудно сказать с точки зрения реанимации, вредят подобные «видения» больным, пережившим предсмертное состояние, или же они безвредны, безобидны и в известной мере даже служат признаком наличия какой-то деятельности мозга, хотя бы и хаотической, и разрозненной. Известно, что любая деятельность, как при агонии, так и в восстановительном периоде, по многим причинам, и прежде всего ввиду необеспеченности энергетическим субстратом, может еще более истощить умирающий или оживающий мозг. Дальнейшие исследования внесут ясность в изучаемую нами проблему. Так или иначе анализ видений, о которых рассказывают оживленные больные, как мы уже говорили, несомненно представляет интерес для реаниматологов. Изучение этих явлений — еще один из путей познания такого сложного и всеобъемлющего процесса, как умирание и оживление мозга человека. При этом мы глубоко убеждены, что дальнейший поиск в этом направлении следует проводить в тесном контакте с философами, занимающимися проблемами естествознания, а также с психиатрами и психологами.
15-20 лет назад стали появляться статьи известного белорусского ученого академика В.Ф. Купревича, который считал возможным увеличение жизни человека до 5000 лет, а в ряде случаев высказывался и о возможности достичь бессмертия. (Купревич В.Ф. Земля, жизнь, космос // Техника — молодежи, 1961, No 9, с. 11; его же. Грань бессмертия // Комс. правда, 1965, 4 декабря; его же. Путь к вечной жизни // Огонек, 1967, No 35, с. 14; его же. Долголетие: реальность, мечты // Лит. газ., 1968, 4 декабря и др.)
«Почему человек должен умереть? — писал В.Ф. Купревич. — Почему жизнь — умирание? Нет объективного закона природы, который бы гласил: да, живой организм должен умереть! И никогда не будет открыт этот закон. Его нет в природе». И далее: «...убежден, что взяв в свои руки дальнейшее совершенствование своего организма, человек сможет воспользоваться этой щедростью природы и сделать себя бессмертным... нет сегодня более важной, величественной и благородной задачи, чем победить процессы старения и смерти человека». Подобные же мысли мы находим у А.Кларка (Кларк А. Черты будущего. М., 1966). При всем оптимизме подобных высказываний мы не можем относиться к ним без улыбки как к увлекательной фантазии.
Ф.Энгельс писал: «Уже и теперь не считают научной ту физиологию, которая не рассматривает смерть как существенный момент жизни, которая не понимает, что отрицание жизни по существу содержится в самой жизни, так что жизнь всегда мыслится в соотношении со своим необходимым результатом, заключающимся в ней постоянно в зародыше, — смертью». (Энгельс Ф. Диалектика природы // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. т. 20, с. 610.)
Все имеет свое начало, развитие и конец. Этот закон органического мира никто не опровергнет.
Здесь уместно привести одну мысль Л.Фейербаха, касающуюся этой проблемы. «В природе не существует другого бессмертия, кроме продолжения рода, при котором данное существо продолжается в существах себе подобных, т.е. на место умершего индивидуума постоянно заступает новый». (Фейербах Л. Лекции о сущности религии // Избр. философ. произв. Пункт 2. 1927, с. 788.)
И, наконец, замечательная мысль была высказана советским патологом академиком АМН СССР И.В. Давыдовским: «...долголетие и связанная с ним проблема активной творческой старости — это нечто более реальное, чем скучное бессмертие». (Давыдовский И.В. Геронтология. М.: Медицина, 1966, с. 19.)

«Послесмертный опыт» или «вспышка пережитого»?
© Журнал «Человек», М., 1991, No 2.
О своем понимании феноменов, описанных Р. Моуди, рассказывает психиатр, много лет наблюдающий больных после тяжелейших черепно-мозговых травм и операций на мозге. Разговор с доктором медицинских наук Т.А. Доброхотовой ведет корреспондент журнала «Человек» Н.И. Дубровина.
Н.Д. Итак, реаниматологи готовы присоединиться к словам И.П. Павлова: «... Смерть сложного организма с точки зрения естествознания уже перестала быть тайной; тут имеется много различных нерешенных вопросов, ждущих решения, но тайны нет. Объектом исследования здесь является механизм смерти, способ, каким образом она произошла». Речь идет, правда, о биологической смерти живого существа. Так ли это для вас, психиатра, наблюдающего и «реанимирующего» душу человека? Тем более, что ваш опыт уникален, вы имеете дело с людьми, в буквальном смысле переступившими границу между жизнью и смертью.
Т.Д. Сейчас оживляют людей с такими тяжелыми травмами, которые еще два десятилетия назад считались несовместимыми с жизнью. Пока идет реанимация, все жизненно важные процессы поддерживаются автоматически, но сознание отсутствует. Еще недавно больные в таком состоянии (медики называют его коматозным) могли прожить несколько часов или дней. Теперь уже недели и месяцы. Замечу, что у нейрохирурга представление о состоянии пациента может быть более благоприятным, чем у психиатра; для нас все сложнее.
Н.Д. С вашей точки зрения, кома — это жизнь или уже не жизнь?
Т.Д. Кома — настолько глубокое, я бы сказала, количественное угнетение сознания, что можно сказать: это психическое небытие, перерыв в психической жизни. Однако мы все-таки никогда не говорим, что человек не живет. Постепенно идет восстановление, появляются самые первые и элементарные признаки психической жизни, и проходит еще много времени до того, как больной выходит в ясное сознание.
Чем дольше кома, тем длиннее выход — возвращение, тем более затянута каждая его стадия. Например, после 15-дневной комы восстановление сознания может занимать больше года. У детей оно идет быстрее. У взрослых же, скажем при поражении левого полушария мозга, сознание восстанавливается примерно за 170 дней, при поражении правого — за 300-350 дней. Соматическая жизнь, жизнь тела, приходит в норму быстрее, чем психическая. Но, к сожалению, почти невозможно вернуть человеку абсолютно ту же психическую жизнь, какая была у него до травмы. Хотя мы стремимся именно к этому.
Н.Д. Приходилось ли вам слышать рассказы о «посмертном опыте», подобные тем, которые описывает доктор Моуди?
Т.Д. У наших больных таких воспоминаний, как правило, нет, если иметь в виду людей, перенесших тяжелую черепно-мозговую травму. По-видимому, чтобы были какие-то воспоминания, переживания, пусть даже болезненные, нужно иметь значительно более сохранившийся мозг, чем у наших пациентов. Я думаю, такие переживания могут быть лишь у людей без первичных заболеваний мозга, перенесших клиническую смерть, т.е. достаточно кратковременную остановку сердца, когда, конечно, работа определенных отделов мозга нарушается, но не глубоко, и быстро идет восстановление. При тех массивных поражениях мозга, которые мы наблюдаем, потеря сознания оказывается полной. В коматозном состоянии мозга как единой системы нет. Лишь со временем в процессе восстановления возобновляется работа мозга как единого целого, возвращается сознание.
То, что описывает Моуди, я расцениваю как нарушение сознания, которое может отмечаться у больных с избирательным поражением правого полушария мозга. Об этом говорят все симптомы. Чтобы это доказать, надо сделать небольшое отступление и вспомнить о многочисленных проявлениях функциональной асимметрии мозга. Существует много объяснений этого явления, в основу каждого положено то или иное различие между полушариями. Например, различие в строении, несходство биохимических или электрических процессов и т.д. Однако все эти признаки весьма индивидуальны. Но одно свойство мозга, один признак есть у всех людей, у «правшей» и «левшей», у всех животных. Это — пространственная противоположность полушарий. Это первый фундаментальный признак. Еще одним, не менее, а может быть и более фундаментальным фактором, опосредующим нарушение симметрии правого и левого полушарий (по сформулированной нами совместно с Н.Н. Брагиной гипотезе) является время.
Другими словами, при рассмотрении функциональной асимметрии мозга мы во главу угла ставим пространственно-временную его организацию. Такой подход непривычен, во всяком случае для клинических исследований, но он вытекает не только из нашего собственного опыта, но и из анализа всех известных проявлений функциональной асимметрии мозга. В частности, психические нарушения при поражении правого и левого полушария весьма различны.
Дело в том, что правое полушарие работает в настоящем времени с опорой на прошлое, а левое — в настоящем с опорой на будущее время. Причем в прошлом могут быть записаны только чувственные образы, только переживания, тесно связанные с определенным моментом времени. Ведь если мы вспоминаем какое-либо событие, мы обычно вспоминаем и место, и время, когда оно произошло. Иначе говоря, правое полушарие имеет отношение к «хранению прошлого», каждый отрезок которого связан с каким-либо чувственным образом или эмоциональным переживанием.
В отличие от чувственных, психомоторные процессы осуществляются как бы в противоположном направлении времени: начинаясь в настоящем, завершиться они могут только в будущем. Поэтому ни движение, ни мысль не «записаны» в прошлом; каждое движение, скажем при повторении, совершается по-новому.
В правополушарной патологии очень много таких нарушений сознания, когда больной переживает только прошлый опыт, «вспышку пережитого». При этом изменяется ощущение времени; оно ускоряется, замедляется, либо перестает существовать вовсе. Все такие моменты присутствуют в рассказах больных, приведенных в книге Моуди.
Н.Д. Таким образом, восстановление, возвращение к жизни, так же как и уход из нее — это процесс, длительность. Значит, практически нельзя выделить, зафиксировать ту грань, перейдя которую человек перестает существовать как личность?
Т.Д. Пожалуй, так, хотя в повседневной клинической практике мы просто не задаемся подобным вопросом. Ведь поддерживаются только соматические процессы, и пока их удается поддерживать, сохраняется надежда на появление, а потом и на восстановление сознания. Когда же больной выходит из комы, меняется и наше, врачей, восприятие его состояния. Мы можем смотреть на него с двух сторон. С одной — каким он был, когда мы начали с ним работать, когда, в сущности, человека просто не было. И тогда мы радуемся любому проявлению сознания, любому, самому малому продвижению вперед. Но ведь более правильно смотреть на него с другой стороны — с точки зрения того, каким он был до случившегося несчастья, и стремиться к достижению такого состояния.
Но в любом случае, даже когда нет надежды, врач должен делать все возможное. Иначе, кроме всего прочего, не будет развиваться и наука реаниматология. Более того, нужно интенсифицировать исследования в этом направлении и, в частности, изыскивать новые способы восстановления собственно сознания. Здесь психиатры вместе с другими специалистами могут многое сделать.

Психоделическая терапия умирающих
© Гроф Ст., Хэлифакс Дж. Человек перед лицом смерти. М., 1996.
Эксперименты с ЛСД
Наш опыт работы с людьми, умирающими от неизлечимых заболеваний, был тесно связан с разработкой психоделической терапии, то есть обширной программы ускоренной психотерапии с применением веществ, вызывающих изменение состояния сознания, наподобие диэтиламида лизергиновой кислоты (ЛСД) и дипропилтриптамина (ДПТ). Хотя данный вид лечения и является прямым следствием развития современных фармакологических и клинических исследований, у него есть близкие аналоги в различных современных незападных культурах, а его истоки теряются в доисторическом прошлом и шаманских ритуалах, а также в лечебных церемониях многих древнейших цивилизаций.
Предположение о возможном применении галлюциногенов для терапии неизлечимо больных впервые было высказано педиатром Валентиной Павловной Уоссон. В результате многолетних этномикологических исследований она и ее супруг Гордон Уоссон заинтересовались употреблением грибов, содержащих галлюциногены, в разных культурах, существовавших в Америке до появления там европейцев, а также в современной Центральной Америке. Уоссоны провели несколько полевых исследований в Мексике и, наконец, в июне 1955 года стали первыми европейцами, допущенными к священному ритуалу, проводимому масатекской курандерой — знахаркой Марией Сабиной. Мощное воздействие грибов, съеденных ими в ходе церемонии, произвело на Уоссонов глубокое впечатление. Французский миколог Роже Хейм, к чьей помощи они прибегли, определил грибы по принятой в ботанике классификации, как относящиеся к виду Psilocybe mexicana или сходные с ним. Затем он послал образцы для проведения химического анализа в лабораторию швейцарской фармацевтической фирмы «Сандоз». В 1957 году Валентина Павловна дала интервью журналу This Week, в котором рассказала историю открытия и описала свои ощущения после принятия мексиканских священных грибов. Она высказала мнение, что если удастся выделить активный ингредиент и обеспечить его достаточный запас, то этот ингредиент может стать важнейшим инструментарием в изучении психических процессов. Кроме того, г-жа Уоссон заявила, что после изучения возможно применение препарата в медицине, предположительно, для лечения алкоголизма, наркомании, душевных расстройств и неизлечимых заболеваний, сопровождающихся сильными болями. Спустя несколько лет некоторые исследователи из Балтимора провели независимые испытания достоверности ее необычных видений. Группа психиатров и психологов Мэрилендского центра психиатрических исследований, незнакомых со статьей в This Week, занималась систематическим изучением возможностей психоделической терапии с помощью ЛСД (препарата, весьма близкого псилоцибину) для использования в предсказанных Валентиной Уоссон случаях. Мы были удивлены, обнаружив газетную вырезку в библиотеке Гордона Уоссона во время визита к нему в 1974 году.
Следующий импульс, усиливший интерес к приему умирающими галлюциногенов, исходил не от врача или бихевиориста, а от писателя и философа Олдоса Хаксли. Последний глубоко интересовался как феноменом смерти, так и религиозным и мистическим опытом, вызванным употреблением галлюциногенов. Необычайно чутко и проницательно он помогал своей первой жене Марии, когда в 1955 году она умирала от рака. В предсмертные часы он применил технику гипноза с целью пробудить воспоминания об экстатических переживаниях, несколько раз спонтанно возникавших в ее жизни. Хаксли явно стремился облегчить предсмертные переживания, направляя жену в эти мистические состояния сознания по мере приближения смерти. Данный глубоко личный опыт отражен в его романе «Остров», где одна из героинь по имени Лакшми умирает в очень сходных обстоятельствах. В письме, адресованном Хамфри Осмонду, психиатру и пионеру в области психоделических исследований, познакомившего его с ЛСД и мескалином, Хаксли писал:
«То, что я пережил с Марией, убедило меня: живущий может многое сделать для облегчения предсмертного состояния, для поднятия самого что ни на есть физиологического акта человеческого существования на сознательный уровень, а может даже и на духовный».
У лиц, знакомых с действием галлюциногенов, а также с личной биографией Хаксли, не возникает сомнений, в том, что «сома» из «Нового смелого мира» и препарат «мокша» в «Острове» — галлюциногены, по действию подобные ЛСД, мескалину и псилоцибину. В романе препарат «мокша» дает обитателям Острова возможность пережить мистические озарения и освобождает их от страха смерти, предоставляя одновременно возможность жить более полной жизнью. В другом письме Хамфри Осмонду, написанном еще в феврале 1958 года, Хаксли ясно излагает свою идею серьезно рассмотреть возможность приема ЛСД умирающими:
«...и еще один проект: введение ЛСД неизлечимым раковым больным в надежде, что это позволит сделать процесс смерти более духовным и менее физиологичным».
Согласно сведениям, полученным от его второй жены Лауры, Олдос Хаксли упоминал по нескольким поводам, что «предсмертные обряды должны усиливать, а не ослаблять сознание, подчеркивать, а не уменьшать человечность». В 1983 году, сам умирая от рака, он продемонстрировал серьезность своей идеи. За несколько часов до смерти он попросил Лауру дать ему 100 микрограмм ЛСД, чтобы облегчить себе уход. Это волнующее переживание описано Лаурой Хаксли в книге «Сей вечный миг».
Предложение Олдоса Хаксли, хоть и подкрепленное уникальным личным примером, в течение нескольких лет не оказывало влияния на исследователей медицины. Новый импульс пришел из довольно неожиданного источника и не был связан с идеями и усилиями О.Хаксли. В начале 60-х годов Эрик Каст из Чикагской медицинской школы изучал воздействие различных препаратов на болевые ощущения в поисках хорошего и надежного обезболивающего средства. Он заинтересовался ЛСД и оценил его как перспективное вещество из-за необычного характера воздействия. Каст узнал, что ЛСД имеет тенденцию вызывать заметное искажение восприятия тела и изменения в физических ощущениях. Более того, ЛСД, видимо, нарушает способность концентрироваться и избирательно фокусирует внимание на особых физиологических ощущениях. Таким образом, у лиц, находящихся под воздействием ЛСД, простые визуальные впечатления могут подавлять боль и инстинкт самосохранения. Оба фактора — воздействие ЛСД на восприятие тела и способность препарата влиять на отношение организма к сигналам из внешнего мира — представлялись заслуживающими дальнейшего изучения из-за возможности использовать их для изменения восприятия физической боли.
В статье, опубликованной в 1964 году, Каст и Коллинз описали результаты исследования, в котором предполагаемые обезболивающие свойства ЛСД сравнивались с двумя признанными и мощными препаратами — дигидроморфином (дилаудид) и менеридином (димерод). Исследование проводилось на группе пациентов из 50 человек, страдавших от сильных физических болей, в том числе 39 — с разными типами раковых заболеваний неодинаковой тяжести, 10 — с гангреной ступней или ног и 1 больной с тяжелой формой опоясывающего лишая. Результаты статистической обработки данных показали, что обезболивающий эффект ЛСД превосходит действие как дилаудида, так и димерода. Кроме снятия болей, Каст и Коллинз заметили, что некоторые из пациентов демонстрируют поразительное пренебрежение тяжестью ситуации, в которой находятся. Эмоциональный фон их частых бесед о неизбежной смерти был абсолютно нетипичен для нашей культуры. В то же время было совершенно ясно, что в их положении это оказывалось единственным выходом.
В проведенном позднее исследовании 128 больных с неоперабельной формой рака Каст более детально проанализировал некоторые свои предыдущие открытия. На этот раз его интересовало не только обезболивающее действие ЛСД, но и влияние препарата на изменение эмоций, сон, отношение больных к болезни и смерти. Учитывая, что при этом не проводилось никакой психотерапевтической обработки и пациентам даже не сообщали о введении ЛСД, результаты были удивительны. У многих больных через два-три часа после введения 100 микрограмм препарата резко снижалась боль, в среднем на двенадцать часов. Интенсивность боли у группы в целом (но не обязательно у каждого ее члена) была уменьшена на три недели. В течение десяти дней после введения ЛСД наблюдалось улучшение сна и понижение тревожности по поводу болезни и смерти.
В 1966 году Каст опубликовал еще одну работу, более подробно трактующую влияние ЛСД на религиозные и философские переживания и воззрения пациентов. Изучаемая группа состояла из 80 неизлечимых больных, чей предположительный срок жизни измерялся неделями или месяцами, и каждый из них знал об этом. В отличие от предыдущих исследований, сеансы ЛСД прерывались внутримышечным введением 100 миллиграммов хлорпромазина в случае появления чувства страха, паники, неприятных галлюцинаций либо желания отдохнуть. Положительное воздействие одного приема 100 микрограммов ЛСД на физическую боль, настроение и сон соответствовало предшествующим результатам. Кроме того, Каст описал различные облегчавшие положение изменения, происшедшие у пациентов. Он отметил улучшение контактности с исследователем и между собой, что укрепляло их дух, поднимало самоуважение, сплачивало и объединяло их. Важно также отметить появление после приема ЛСД «счастливого океанического чувства», длившегося до 12 дней. Каст ясно сформулировал, что философские и религиозные взгляды больных на смерть претерпели определенное изменение, не отраженные в приводимых им цифровых данных и графиках.
Несмотря на наличие, с точки зрения современного врача, специалиста по ЛСД-терапии, некоторых погрешностей, историческая важность работ Каста не подлежит сомнению. Он не только открыл ценность ЛСД как обезболивающего средства для некоторых пациентов, страдающих от неустранимых болей, но и получил первые экспериментальные подтверждения предположения Олдоса Хаксли о том, что введение препарата может облегчить кончину раковым больным. В конце последнего исследования Каст, сославшись на наблюдения, заявил, что ЛСД не только способен облегчить положение умирающих, сделав их более контактными с окружением и семьей, но и повышает их способность переносить тяготы и передряги повседневности. ЛСД приносит эстетическое удовлетворение, «заново формирует желание жить и придает вкус впечатлениям, а также, несмотря на наличие гнетущего темного фона и постоянный страх, открывает захватывающую и многообещающую перспективу».
Ободряющие результаты работ Каста подвигли Сиднея Коэна — известного психиатра из Лос-Анджелеса, друга Олдоса Хаксли и пионера исследований ЛСД — разработать и внедрить программу психоделической терапии умирающих от рака. К сожалению, итоги его исследований и детали применяемых им методик никогда не публиковались. В 1965 году Коэн высказал мнение о перспективах психоделической терапии умирающих, основываясь на своих предварительных экспериментах с небольшой группой больных. Он заявил, что его изыскания подтвердили открытое Кастом благотворное воздействие ЛСД на сильную физическую боль и высказал предположение, что когда-нибудь, возможно, разработают методику применения ЛСД для изменения переживаний умирающих. Коэн ясно представлял важность подобной исследовательской инициативы. Он писал: «Кончина человека должна носить достойный, более гуманистический характер: он не должен ощущать себя покинутым, изолированным, — это и является сегодня одной из величайших проблем медицины».
Сотрудник Коэна Гарри Фишер позднее опубликовал статью, в которой обсуждал личные и межличностные проблемы, встающие перед умирающими. В данном контексте он указал на важность трансцендентальных переживаний — спонтанных, то есть появляющихся в результате различных видов духовной практики, или же — возникающих под воздействием психоделиков. Благодаря такому переживанию человек перестает беспокоиться о своей физической кончине и начинает воспринимать ее как естественный феномен круговорота сил жизни. Подобное приятие смерти резко меняет жизненный стиль индивида. Он больше не относится к происходящим переменам со страхом и болью, не чувствует зависимости от них и не впадает в панику. Пациент скорее жаждет поделиться новым знанием с родными и близкими. Фишер обсуждает применение ЛСД-терапии в рамках исследовательского проекта, в ходе которого названный препарат сравнивался с разрабатываемым средством для обезболивания, а на подготовку больного отводился лишь час. Несмотря на такое ограничение, Фишер сообщает о поразительных результатах: снижении интенсивности болей, психологическом последействии препарата и примирении больных с неизбежностью кончины.
Другая серия исследований, позднее сведенных в концепцию психоделической терапии умирающих, возникла в Чехословакии, в Пражском научно-исследовательском институте психиатрии. Группа сотрудников института, возглавляемая Станиславом Грофом (соавтором настоящей книги), в начале шестидесятых годов проводила эксперименты по оценке перспективности использования ЛСД для исследования личности и лечения психических расстройств. Эти эксперименты привели к созданию методики, объединяющей серьезный психологический подход с лечебными сеансами, в ходе которых применялся ЛСД. Хотя в своих первоначальных формах метод основывался на теории и практике психоанализа, с течением времени он подвергся существенной модификации и превратился в самостоятельную лечебную методику, объединяющую работу в сфере психодинамики с акцентированием трансперсонального и трансцендентального опыта.
На предварительной фазе работы все пациенты, страдающие разнообразными психическими расстройствами, проходят через ряд ЛСД-процедур, в ходе которых рано или поздно переступают психоаналитические границы и спонтанно выбрасываются в некие эмпирические миры. На протяжении веков такие миры описывались различными учениями, как достижимые посредством следования мистическим традициям, участия в храмовых мистериях, ритуалах перехода в древних культурах, а также культурах, не достигших технологической фазы развития. Самыми общими, но и наиболее важными явлениями, возникавшими во время сеансов, были переживания смерти и возрождения, сопровождаемые чувством космического единства. Такое реальное столкновение с собственной бренностью оказывалось для пациента весьма сложным феноменом, обладающим биологическими, эмоциональными, интеллектуальными, философскими и метафизическими параметрами. Подобные переживания, видимо, имели весьма позитивные последствия для душевнобольных. Некоторые впечатляющие улучшения различного рода психопатологических состояний были зарегистрированы непосредственно после переживания феномена смерти-возрождения и, особенно, после переживания чувства единства с миром.
Приведенные выше наблюдения наводят на мысль о существовании сложного целительного механизма, до сих пор неизвестного западной психиатрии и психологии, и значительно превосходящего то, что применяет обычная психотерапия.
Многие индивиды, самостоятельно пережившие опыт смерти и возрождения, сопровождаемый, по их воспоминаниям, чувством космического единства, сообщали об изменении своего отношения к умиранию. Их взгляды на смерть претерпели резкую трансформацию. Исчез страх перед биологической тленностью, они стали допускать возможность существования сознания после клинической смерти. У них также появилась тенденция рассматривать процесс смерти скорее как приключение в сфере сознания, нежели как принципиальную биологическую катастрофу. Те из нас, кто занимался данными исследованиями, к своему великому удивлению, регулярно наблюдали процесс, поразительно сходный с мистическим посвящением и подобный переживаниям, описанным в тибетской или египетской «Книгах мертвых».
Утверждения об изменении отношения к смерти были столь частыми, что нам показалось важным проверить реальность их практического применения. Было очевидно, что такое глубинное изменение сознания может оказаться весьма полезным для умирающих, особенно для страдающих хроническим и неизлечимым недугом. С.Грофу представилась возможность заняться с несколькими раковыми больными. Предварительное изучение показало, что снижение страха смерти, зарегистрированное ранее как результат ЛСД-терапии душевнобольных (большинство которых были молоды и физически здоровы), может иметь место и у тех, для кого проблема смерти является насущной. К тому моменту пражская группа начала серьезное обсуждение возможности вести систематическую работу с умирающими, и Гроф разработал программу, включавшую серию сеансов ЛСД с целью воздействия на умирающих раковых больных. Однако осуществление планов было прервано в связи с предложением автору стипендии американским фондом психиатрических исследований в Нью Хэвене, штат Коннектикут, что привело к отъезду Грофа в Соединенные Штаты.
По прибытии в Балтимор в марте 1967 года, он присоединился к группе ученых, работающих в научно-исследовательском отделе больницы «Спринг Гроув» штата Мэриленд. (Позднее больница стала базовой клиникой управления клинических исследований недавно созданного Центра психиатрических исследований штата Мэриленд.) Работая здесь, С.Гроф, к своему удивлению, обнаружил, что незадолго до его приезда группа заинтересовалась исследованием возможностей психотерапии с использованием ЛСД для уменьшения эмоциональных и физических страданий раковых больных. Последовательность событий, привлекших интерес ученых к данной проблематике, была вкратце такова: с 1963 года ряд психиатров, психологов и работников социального обеспечения занимался в «Спринг Гроув» изучением действия сжатого курса психотерапии, включавшего использование ЛСД с целью воздействия на отношение к спиртному, психологический статус и социальную адаптацию алкоголиков. В параллельном исследовании терапевтический потенциал нового вида лечения проверялся на группе невротиков. При оценке результатов, основывающихся на данных опроса пациентов и на психологическом тестировании, выяснилось, что симптомами, наиболее поддающимися воздействию психоделической терапии, являются депрессия и тревожность.
В 1965 году, когда работы, касающиеся алкоголиков и невротиков, были в полном разгаре, научная группа «Спринг Гроув» впервые непредвиденным и трагическим образом обратила внимание на потребности раковых больных. У профессионального члена группы Глории, женщины лет сорока с небольшим, развилась карцинома груди. Грудь удалили, однако при последующем хирургическом вмешательстве были обнаружены неоперабельные метастазы в печени. Пребывая пока на амбулаторном режиме, она испытывала глубокие эмоциональные и физические страдания. Глория полностью осознавала свое положение, не обольщалась относительно будущего и вместе с коллегами находилась в отчаянии. Основываясь на данных о снятии депрессии и тревожности у душевнобольных в результате психотерапии с применением ЛСД, психолог и член лечебной группы Сидней Вулф предположил, что процедура психоделической терапии может помочь Глории. Представлялось вероятным, что ее депрессия и тревожность, хотя и носящие реактивный характер и вполне объяснимые тяжелой жизненной ситуацией, все же могут поддаться ЛСД-терапии, как это обычно происходило при иных психогенных состояниях.
После обсуждения вопроса с мужем, ее лечащим врачом, с согласия всех заинтересованных сторон был разработан курс психоделической терапии с Сиднеем Вулфом в качестве лечащего врача. Лечебным планом «Спринг Гроув» предусматривалось в ходе краткого, но интенсивного психотерапевтического сеанса добиться с помощью галлюциногенов вызова пикового переживания. Подготовка продолжалась немногим более недели. Основное внимание уделялось анализу личности и существовавшим межличностным отношениям. Как только удалось удовлетворительно разобраться в большинстве важных моментов, сразу же был проведен сеанс с введением 200 микрограммов ЛСД в условиях, сходных с применяемыми для душевнобольных. Результат эксперимента, прокладывавшего путь будущим исследованиям, оказался весьма примечательным. После тщательных приготовлений, нескольких бесед без использования лекарств и единичного приема ЛСД психоделическое переживание, возникшее у Глории, видимо, изменило характер последних дней ее жизни. Вскоре после сеанса ЛСД-терапии она отправилась отдыхать с мужем и детьми, а вернувшись, через две недели после сеанса написала ретроспективный отчет.
«За день до приема ЛСД я была полна тревоги и страхов. В тот момент я с удовольствием отказалась бы от опыта. К концу подготовительного периода практически вся тревога ушла, процедура и инструкции были понятны. Ночь я спокойно провела дома. Пришли мои близкие друзья, и мы разглядывали семейный альбом фотографий, вспоминая счастливые времена. Сон был глубоким и спокойным. Я проснулась отдохнувшей и практически не испытывала чувства страха. Я чувствовала себя готовой к испытанию и стремилась к нему. Утро было прекрасным: прохладным и свежим. Вместе с врачом я прибыла в здание, где должна была получить ЛСД. Члены управления ждали меня, чтобы пожелать успеха. Все это было приятно.
В процедурной на столе стоял прекрасный темно-красный бутон розы, покрытый каплями росы, но, к сожалению, менее ароматный, чем другие сорта. Рядом была ваза, наполненная влажными сочными фруктами. Я сразу же получила первую дозу и села разглядывать фотографии из своего семейного альбома. Постепенно движения становились неуверенными, и я почувствовала себя неловкой. Меня уложили, закрыв уши и надев повязку на глаза. В какой-то момент я получила вторую дозу ЛСД. Эта стадия характеризовалась в основном беспокойством. Ранее меня проинструктировали, как себя вести в случае возникновения боли, страха или других затруднений. Я была готова испытать свою способность взглянуть в глаза открывающейся неизвестности и преодолеть трудности. Я была готова, но кроме физического ощущения неудобства и небольшого головокружения ничего не происходило.
Примерно в это время я влилась в музыку, и она унесла меня. Я настолько ощущала единство со звуком, что когда проигрываемая мелодия прерывалась, пусть на мгновенье, я живо ощущала паузу и с нетерпением ожидала вступления в следующий круг путешествия. Мы играли в прекрасную игру. Что будет дальше? Будет ли это могущественным, нежным, искрящимся или мрачным? В ту минуту я чувствовала, что меня как бы дразнят, но так добро, так мягко. Мне хотелось смеяться оттого, что я понимаю суть намеков, и мне было все равно, где я, грустна или исполнена трепета. Как только музыка начиналась, она снова уносила меня. Всего открывшегося я не помню.
В основном вспоминаются два переживания. Я находилась в безграничном, лишенном времени мире, там не было ни атмосферы, ни красок, ни образов, но, возможно, был свет. Внезапно я осознала, что являюсь мигом времени, созданным теми, кто жил до меня, и сама я, в свой черед, — создатель других. Это был мой миг; моя основная задача была выполнена. Будучи рождена, я придала смысл существованию родителей.
И вновь — в пустоте, одна, вне границ времени и пространства. Жизнь сжималась снова и снова, доходя до мельчайшего всеобщего основания. Я не в состоянии восстановить логику переживания, но до боли ясно понимала, что суть жизни есть любовь. В этот момент я почувствовала, что выплываю в мир, ко всем людям, но особенно — к наиболее близким мне. Я долго плакала над потерянными годами, над поисками себя не там, где следовало, над упущенными возможностями, над растраченной в погоне, непонятно за чем, энергией чувств.
Несколько раз после короткого перерыва я вновь погружалась туда, но всегда выходила на вариации одних и тех же тем. Музыка все несла и поддерживала меня. Иногда во время передышек я явно ощущала запах персиков. Роза была ничто в сравнении с плодом. Фрукт был нектар и амброзия (жизнь), роза же — лишь прекрасным цветком. Когда, в конце концов, мне дали нектарин, он был квинтэссенцией тонкого, сильного аромата.
Как только я стала приходить в себя, я очутилась в свежем проветренном мире. Работники управления приветствовали меня, и я ощущала радость не только за себя, но и оттого, что смогла пережить нечто, что эти люди, заботившиеся обо мне, хотели. Я чувствовала себя очень близкой к большому кругу людей. Позже, когда пришли домашние, я ощутила такие связи между нами, каких не чувствовала ранее. Вечером к нам домой пришли и мои родители. Все заметили перемену во мне. Говорили, что я излучаю свет и, кажется, пребываю в покое. Я чувствовала то же самое. Что изменилось для меня? Отныне я живу и ощущаю жизнь. Некоторые из моих физических симптомов прошли: сильная слабость, часть болей. Иногда я по-прежнему раздражаюсь и кричу. Я все та же я, однако более умиротворенная. Моя семья ощущает это, и мы сблизились. Все, кто хорошо меня знает, говорят, что это был хороший опыт».
Через пять недель после сеанса у Глории неожиданно развился асцит (скопление серозной жидкости в брюшной полости), ее пришлось вновь госпитализировать. Она тихо скончалась спустя три дня.

Результат инициативы Сиднея Вулфа был столь обнадеживающим, что персонал «Спринг Гроув» принял решение продолжить исследование возможностей психоделической терапии для облегчения страданий умирающих от раковых заболеваний. Группа широко мыслящих хирургов из Синайской больницы в Балтиморе, заинтересовавшаяся методикой, предложила сотрудничество и согласилась направлять своих пациентов для прохождения ЛСД-терапии. Еще три человека лечились в тот период у психолога Санфорда Унгера, сыгравшего в свое время важную роль в деле организации на базе «Спринг Гроув» исследований алкоголиков и невротиков.
Следующий важный шаг в этом направлении был сделан в конце 1967 года, когда Уолтер И. Панке присоединился к исследовательской группе «Спринг Гроув». Он сыграл ключевую роль в трансформации ее первоначального интереса в систематическую предварительную работу, а затем — в научный проект. Образование Панке было идеальным для подобной работы: он окончил Медицинскую школу Гарварда, имел докторскую степень в области сравнительного изучения религий и степень в области богословия.
Трудно представить себе более продуктивное поле деятельности, объединяющее медицину, психологию и религию, нежели психоделическая терапия умирающих. С необычайной энергией, энтузиазмом и самозабвением Панке взял на себя роль ведущего исследователя в проекте, связанном с людьми, страдающими раковыми заболеваниями. После предварительных изысканий он сумел получить финансовую поддержку Фонда Мэри Рейнольдс Бэбкок и начал программу научных исследований психоделической терапии с применением ЛСД. Позже он предложил аналогичную программу, в которой вместо ЛСД применялся кратковременно действующий галлюциноген дипропилтриптамин (ДПТ).
Жизнь и работа Уолтера Панке резко и трагично оборвалась в результате несчастного случая 10 июля 1971 года. Во время летнего отдыха на своей даче в Мейне он не вернулся из очередной подводной экспедиции. Ни тело, ни снаряжение для подводного плавания не были найдены, и происшествие осталось окутанным тайной. Это была большая потеря для исследовательской группы «Спринг Гроув» и с профессиональной, и с личной точки зрения. После смерти Уолтера С.Гроф взял на себя ответственность за проект терапии раковых больных, избрав его основным направлением своей научной деятельности и интересов. Целью Грофа было не только завершение исследования и получение достаточного количества данных, но и создание теоретической системы, способной истолковать хотя бы некоторые из поразительных изменений личности, происходивших в результате ЛСД-терапии. На том этапе нам представлялось важным подвергнуть тщательному анализу наблюдения, полученные в ходе сеансов по приему ЛСД здоровыми добровольцами, психическими больными и умирающими, а также сформулировать всестороннюю теорию ЛСД-терапии, основывающуюся на новой модели подсознания.
В 1972 году после прихода в исследовательский коллектив помощником врача и консультантом-антропологом Джоан Хэлифакс, второго автора этой книги, работа получила еще одно перспективное направление. Отныне мы могли объединить наш научный багаж из областей экспериментальной психиатрии и медицинской антропологии и осмыслить полученные результаты на новом культурологическом уровне. Именно в ходе подобного междисциплинарного взаимообогащения, обмена наблюдениями и данными, — когда мы работали, как лечебная диада, — стали зарождаться и кристаллизоваться идеи, нашедшие выражение в книге.

Посмертный путь души: миф и наука
В предыдущих главах мы детально обсудили переживания смерти и трансперсональные явления, возникающие в ходе психоделических сеансов. Показали их сходство с переживаниями в момент действительного наступления клинической смерти, а также в разных ситуациях, чреватых летальным исходом. Теперь мы воспользуемся этими наблюдениями, чтобы исследовать спорные проблемы существования сознания по ту сторону смерти, жизни после смерти и загробного путешествия души. Глубокая убежденность в наличии потустороннего мира несомненно облегчает процесс умирания, хотя само по себе это наличие не является достаточным обоснованием справедливости данных концепций в глазах большинства жителей Запада, постоянно устремленных к знаниям и правде. Основной критерий для принятия или отбрасывания той или иной идеи в нашей культуре — соответствие этой идеи научным данным и сегодняшнему уровню знания.
В современной литературе по психологии и психиатрии концепции посмертного существования и загробного путешествия души рассматривались, в основном, как проявление примитивного магического мышления или как выражение неспособности признать факт бренности и смерти. До недавнего времени подобные описания странствий души едва ли вообще воспринимались, как реальность, за которой может стоять определенный опыт, а не как фантазии, продуцируемые желанием. В настоящее время мы начинаем понимать, что западная наука несколько поспешила с вынесением обвинительного приговора древним системам мышления. Если тщательно и непредвзято исследовать отчеты, описывающие субъективные переживания состояния клинической смерти, то можно убедиться, что они содержат обширные доказательства того, что различные эсхатологические мифологии представляют собой реальную картографию необычных состояний сознания, испытанных умирающими. В результате проводимых в течение двух последних десятилетий психоделических исследований были получены важные феноменологические и нейрофизиологические данные. Они указывают на то, что переживания, происходящие перед, во время и после смерти и в которых присутствуют сложные мифологические, религиозные и мистические эпизоды, вполне могут представлять собой медицинскую реальность. Ниже мы попытаемся объединить древние знания и мифологию дописьменных культур с новейшими сведениями клинических и лабораторных исследований и предложить новый подход к пониманию переживаний, связанных со смертью.
В различных культурах концепция загробного существования имеет множество конкретных форм. Но лежащая в ее основе фундаментальная идея остается одной и той же: смерть не является абсолютным концом человеческого существования, а жизнь или сознание в том или ином виде будет продолжать существовать после физической кончины тела. Иногда образ потустороннего мира носит вполне конкретный, реальный характер, не слишком-то отличающийся от земного.
Чаще, однако, запредельные области обладают особыми чертами, не характерными для всего известного на земле. Вне зависимости от степени знакомства с реалиями той сферы, куда попадает душа, ее путь в загробный мир часто рассматривается как сложный процесс перехода и метаморфоз, — через многие уровни и области.
Сравнительное изучение концепций потусторонней жизни и загробного пути души выявляет поразительные совпадения между культурами и этническими группами, географически и исторически разделенными. Повторение определенных мотивов весьма примечательно. Идея существования конечного приюта всех праведных по ту сторону жизни — в раю или на небесах — возникает во многих вариациях. Так, в христианской традиции существует два разных представления о Небе. Первое отражает теологическую и метафизическую концепцию небес как царства, в котором ангельские чины и святые наслаждаются присутствием Бога, созерцая Его бытие. Символика, связанная с данной концепцией, объединяет еврейский образ этого царства с древнегреческими представлениями о концентрических небесных сферах и о духовном пути. Представления же о рае или Саде Любви базируются на мифе о Золотом веке и на образе Эдемского сада. И здесь символика включает в себя некое географическое местоположение, элементы девственной природы, золотые стены и дороги, вымощенные изумрудами.
Коран обещает правоверным рай, отражающий вкусы мужской части арабского населения. Он представляет собой прекрасный оазис с садами, реками и цветущими деревьями. Мужчины одеты там в шелковые одежды и возлежат на кушетках, наслаждаясь фруктами и вином. Многочисленные толпы черноглазых гурий услаждают правоверных мусульман. Удовлетворив сексуальные желания своих повелителей, они вновь обретают девственность. Античные греки верили в существование островов Блаженных и Елисейских полей, находящихся по ту сторону Атлантического океана, на краю земли. Там прекрасный климат, не бывает дождя, снега или сильного ветра, а плодородная почва трижды в год рождает фрукты, сладостью подобные меду. Орфики, считавшие, что спасение заключается в освобождении от материи и земных оков, рассматривали Елисейские поля как место радости и отдыха для чистых духов. Вначале эти поля покоились в подземном мире, заполненном странным сиянием, а затем в верхних областях неба.
Ацтеки различали три разных рая, куда устремлялись души после смерти. Первым и самым низким из них был Тлалокан — страна воды и тумана, место изобилия, благословенности и покоя. Счастье, испытываемое там, было весьма похоже на земное. Мертвые пели песни, играли в чехарду и ловили бабочек. Деревья сгибались под тяжестью фруктов, на земле обильно росли маис, тыква, зеленый перец, помидоры, бобы и цветы. Тлиллан-Тлапаллан был раем для посвященных, последователей Кецалькоатля — бога-короля, символизирующего воскресение. Этот рай характеризовался как страна бесплотности, предназначенная для научившихся жить вне своего физического тела и не привязанных к нему. Высшим раем являлся Тонатиухикан или Дом Солнца. Судя по всему, здесь обитали лица, достигшие полного озарения. Привилегированные, избранные ежедневными спутниками Солнца, жили полной наслаждения жизнью.
В нордической традиции доступ в Валгаллу завоевывался воинской отвагой. Днем воины состязались в единоборстве, а ночью пировали, запивая свинину медом. Индийская мифология насыщена образами небес и райских мест. Согласно древней ведической традиции, Яма, вождь мертвых, правил в царстве света, расположенном на внешнем небе. Пребывание там всех умерших героев было безболезненным и беззаботным. Они наслаждались музыкой, исполнением сексуальных желаний и чувственными радостями. В индуизме заоблачные мифы являются областями красоты и радости, населены разнообразными божествами. Доступ сюда обретался соответствующим образом жизни и правильным выполнением ритуалов. Буддийские концепции, касающиеся места отдохновения души, во многом базируются на индийской мифологии. В буддизме махаяны имеется строго разработанная иерархия райских областей, населенных божествами и духовными существами. Однако не эти небеса являются конечной целью буддийской религии и философии; они представляют собой временные места отдыха для тех, кто еще не готов отбросить свои желания, привязанности и достичь полного освобождения от оков личности.
Образ рая, как места обитания мертвых, существует во многих местных (имеются в виду североамериканские. — Прим. перев.) туземных культурах. Так, например, некоторые племена североамериканских индейцев, типа аджибуев, чокто и сиу, верят, что покойники живут там, где заходит солнце или происходит удачная охота. Некоторые из эскимосских племен видят своих усопших в лучах северного сияния, радостно играющих с головой кита. В мифологической картине мира африканской народности тумбука, населяющей Малави, существует область духов, расположенная в подземном мире, где умершие вечно остаются молодыми и никогда не бывают несчастными или голодными.
Так же повсеместны представления об аде или чистилище, то есть месте, где усопшие будут подвергнуты бесчеловечным пыткам. В еврейской традиции мертвецы идут в Шеол, являющийся колоссальной ямой или городом, окруженным стенами, «страной забвения», «страной молчания». Там они живут в темноте и невежестве, окутанные пылью, покрытые червями и забытые Иеговой. Геенна — это глубокая долина, заполненная полыхающим огнем, где грешники мучаются в пламени. Христианская картина ада включает в себя иерархию злобных чертей, подвергающих проклятых пыткам физической болью, удушением и жарой. Ад расположен глубоко под землей. Входы в него находятся в темных лесах, вулканах, туда ведет также разинутая пасть Левиафана. В Апокалипсисе упоминается озеро, горящее огнем и серой — последнее местопребывание «боязливых и неверных, скверных и убийц, любодеев и чародеев, идолослужителей и всех лжецов». Реже в качестве орудий пытки описываются холод и лед, что соответствует средневековым представлениям о холодном аде, а также последним кругам ада Данте. Пронизывающий холод также характерен для Нифльхейма, нордического подземного мира, управляемого свирепой и безжалостной богиней Хель. Картина ада в исламе весьма соответствует аналогичным образам иудео-христианской традиции, из которой она и возникла.
Греческий подземный мир Аид являлся областью безотрадной тьмы. Гомер описывал его, как «ужасную обитель запустенья, которой страшатся сами боги». Аид расположен либо глубоко под землей, либо на крайнем западе. Главная река подземного царства — Стикс, через которую Харон перевозит мертвых. Те же, кто лично оскорбил Зевса, заключались в бездонную пропасть — Тартар, где подвергались ужасающим мучениям. Страдания Прометея, Сизифа, Тантала и Иксиона были поистине титаническими. В персидском зороастризме ад расположен на крайнем севере, в глубинах земли. Это мрачное место, грязное, вонючее и кишащее демонами. Там души проклятых, «последователей лжи» должны пребывать после смерти в мучениях и горе, пока не будет уничтожен сам Ариман, Владыка Мрака. Подземный мир ацтеков — Миктлан являлся царством абсолютной тьмы, управляемым ужасным владыкой мертвых Миктлантекутли. Его лицо закрывалось маской в форме человеческого черепа; черные курчавые волосы были усеяны глазами, подобными звездам, а из уха торчала человеческая кость. В ацтекской традиции судьба индивида после кончины предопределялась не его поведением, а занимаемым положением и характером смерти. Те из умерших, которые не попадали ни в один из видов рая, подвергались в Миктлане ряду магических судилищ. Они должны были пройти через девять видов ада перед достижением последнего прибежища. Эти разновидности ада не следует рассматривать как места, куда грешники попадали для наказания. Они считались необходимым промежуточным этапом в цикле творения. Сам космический процесс предопределял погружение всех созданий в материю и затем возвращение к свету и творцу.
В индуизме и буддизме существуют многочисленные виды ада. Подобно таковым рая, они являются не областями, где умершие остаются навеки, а просто переходными стадиями в цикле рождения, смерти и возрождения. Пытки, переживаемые в этих преисподнях, по крайней мере, столь же многообразные, дьявольские и изобретательные, как и описанные в других традициях.
Еще одной повторяющейся темой в эсхатологической мифологии является Суд над мертвыми. Христианское искусство изобилует образами дьяволов и ангелов, сражающихся за душу умершего, а также изображениями Страшного Суда с праведниками, поднимающимися в небеса, и проклятыми, опускающимися в пасть ада. В исламе два ангела — Мункар и Накир — приходят испытать и допросить усопшего. Те, кого сочтут правыми, освежаются воздухом и благовониями, для них открываются врата рая. Порочные облекаются в одежды ада, и перед ними распахиваются двери преисподней. Их охватывают жара и тлетворные испарения; могила закрывается над ними, круша ребра. Они обречены пребывать там в муках вплоть до дня воскресения из мертвых. Мусульманская традиция описывает также Сират — мост над преисподней «тоньше волоса и острее клинка», по которому должны пройти все отошедшие. Верные способны удержать равновесие и успешно миновать его. Неверные поскользнутся и упадут в адскую бездну. Переход по мосту играет важную роль также и в зороастризме. Божество по имени «праведный Рашну» взвешивает дурные и праведные дела умерших. После этого душа умершего проходит особые испытания: она должна попытаться пересечь Синвато Парату или «Мост Разделения». Праведные легко переходят по мосту к вечному блаженству, а грешников хватает демон Визарш.
Самые ранние описания Суда над Мертвыми обнаружены в погребальных текстах, известных как «Египетская книга мертвых», датируемая приблизительно 2400 годом до н.э. Сцена суда, психостасис, происходит в Зале Двух Истин или Зале Маат. Сердце умершего помещают на чашу точнейших весов, на другую кладут перо богини Маат, символ истины и справедливости. Весами управляет бог Анубис с головой шакала, а рядом бог мудрости и небесный писец Тот с головой ибиса записывает, подобно бесстрастному судье, приговор. Трехчленное чудовище Амемет (крокодил — лев — гиппопотам), Пожиратель Душ, стоит здесь же, готовый проглотить осужденного. Праведных Гор представляет Осирису, допускающему их к благам своего царства.
В тибетском варианте сцены суда держатель истины и справедливости называется Дхарма Раджа, «Царь Истины» либо Яма Раджа, «Царь Мертвых». На нем висят людские черепа, человеческая кожа и змея; в правой руке меч разделения, а в левой — зеркало кармы. Оно отражает каждый добрый или злой поступок усопшего, символизируемый белыми и черными камнями, помещенными на разные чаши весов. Из суда ведут шесть кармических путей, каждый — в свою локу, область, где умерший будет рожден заново в зависимости от добродетелей и проступков. Обычными наказаниями в различных преисподниях нижнего мира являются пытки жарой и холодом, разрубание на куски, накалывание на Древо с Шипами, заливание расплавленного металла в отверстия тела или заключение в страшный ад Авичи, где виновные в страшных грехах подвергаются наказаниям в течение неисчислимых лет.
Судьба, ожидающая умерших, часто выражается в категориях дороги, пути, конкретной последовательности событий. Некоторые из этих описаний кажутся несколько наивными, тогда как другие представляют собой усложненную и изощренную картографию необычных субъективных переживаний. Индейцы племени гуарайо, живущие в Боливии, верят, что после смерти душа должна сделать выбор между двумя дорогами. Одна из них — широкая и удобная, а другая — узкая и опасная. Душе следует удержаться от искушения и, не прельстившись легким путем, выбрать трудный. Ей приходится пересечь две реки, одну на спине гигантского аллигатора, другую — на стволе дерева. Во время путешествия душу подстерегают и другие опасности. Ей надо пробираться через темную местность при свете горящей соломинки и пройти между двумя сталкивающимися скалами. После успешного преодоления всех опасностей душа достигает прекрасной страны, где цветут деревья, поют птицы и где она вечно будет пребывать в счастье.
Согласно традиционным представлениям индейцев племени уичоли, живущих в Мексике, — в том виде, в каком эта традиция устно передается из поколения в поколение и запечатлена на красочных тканевых рисунках, называемых неарикас, — путь души в мир духов схож с описанным выше, хотя и более сложен. Первая часть пути проходит по прямой дороге, но около места, называемого «Место Черных Скал», находится развилка. Здесь индеец уичоли, у которого чистое сердце, избирает правую тропу, а совершивший кровосмешение либо имевший сексуальную связь с испанцем или испанкой должен отправляться налево. На левой дороге согрешившие индейцы уичоли переживают ряд жутких испытаний. Они протыкаются огромной колючкой, их избивают души людей, с которыми они предавались во время жизни запретным наслаждениям, их сжигает очищающий огонь, дробят сталкивающиеся скалы, они принуждены пить горячую, дурно пахнущую воду, кишащую червями и наполненную грязью. Затем им позволено вернуться к развилке у «Черных Скал» и продолжить свое путешествие по правой тропе, которая приведет к предкам. На этой части пути они должны символически ублажить собаку и ворону, двух животных, с которыми уичоли традиционно плохо обращаются. Потом души встретят опоссума и должны доказать ему, что не ели его мясо — священное для уичолей. Затем они столкнутся с гусеницей, символизирующей первый сексуальный опыт. У дикого фигового дерева души избавятся от гнета сексуальных органов, получив взамен плоды дерева. После крупного празднества с фигами, маисовым пивом и пейотом, все души объединятся и затанцуют вокруг Татевари («Наш Дед-Огонь»).
Концепция посмертного путешествия уичолей имеет кое-что общее с описаниями древних ацтеков. Согласно ацтекской религии, мертвые проходили ряд испытаний: они должны были переправиться через глубокую реку, охраняемую желтой собакой, пройти между двумя сталкивающимися горами, перебраться через обсидиановую гору, попасть под воздействие ледяного ветра, быть пронзенными острыми стрелами и подвергнуться нападению диких зверей, пожирающих человеческие сердца. Ацтеки прибегали к сложным обрядам, чтобы облегчить посмертные путешествия своих покойных.
Две культуры в истории человечества проявили особое внимание и выказали особое знание, касающееся процесса умирания: египетская и тибетская. Их священнослужители исполняли непростые ритуалы для облегчения последнего перехода и разработали сложнейшие карты, служащие инструкциями в посмертном путешествии души. В письменной форме данные руководства стали известны на Западе под названиями «Египетская книга мертвых» и «Тибетская книга мертвых». Эти два священных текста являются документами, имеющими самое непосредственное отношение к теме данной главы. (Название «Египетская книга мертвых» обманчиво. Тексты, входящие в нее, не составляют всеобъемлющей и связной работы и не принадлежат к одной исторической эпохе, охватывая несколько тысячелетий. Данное заглавие фактически представляет собой перевод названия, даваемого египетскими грабителями свиткам исписанного папируса, который они находили рядом с мумиями: «Китаб аль майитун», что означает «Книга мертвых людей». Древнеегипетское же заглавие было «Перт эм xpy», переводимое как «проявление света» либо «наступление дня».)
«Египетская книга мертвых» — заглавие собрания погребальных текстов, которые древние египетские писцы составляли на благо знатного покойника. Они состоят из заговоров, заклинаний, гимнов, плачей, магических формул и молитв. «Книга мертвых» была следствием длительного развития религиозных верований и ритуальной практики. Многие из ее частей могут быть прослежены до ранних собраний погребальных текстов, высеченных иероглифами на внутренних стенах некоторых пирамид, расположенных в Сахаре («тексты пирамид»), а позже — на стенках деревянных гробов («тексты саркофагов»). Первые возникли между 2350 и 2175 годами до н.э. и являются наиболее древними памятниками письменности не только Египта, но всей истории человечества. Однако содержащийся в них материал указывает на еще более древние источники.
От первой до последней строки в текстах проявляется непоколебимая вера египтян в воскресение и бессмертие души. Однако египтологи указали на наличие явного противоречия в этом неоднородном материале. С одной стороны, значительно акцентирована роль бога Солнца и его божественного окружения. Предположительно, данные тексты предоставляли магические средства, способствующие пути умерших на небо, где они будут вечно наслаждаться благословенной загробной жизнью, сопровождая бога Солнца на солнечной барке. Но тексты пронизывает и другая, более старая традиция, связанная с древним богом погребения Осирисом. (Осирис, один из четырех божественных отпрысков египетского пантеона, был убит и расчленен своим злым братом Сетом. Его сестра Нефтида вместе с другой сестрой, а также женой Исидой нашли разбросанные в дельте Нила части тела, собрали их в сыромятную кожу и воскресили Осириса с помощью его сына Гора. В последовавшей затем яростной битве Гор убил Сета и отомстил за отца. Легенда о смерти и воскресении Осириса является ключом для понимания его роли в древнеегипетской мифологии, связанной со смертью, и в мистериях смерти-возрождения.) Мертвец, которого обычно отождествляли с этим богом, мог быть снова пробужден к жизни. Таким образом, сюда включены ритуалы, исполняемые в процессе бальзамирования и погребения, а также гимны, заклинания, мифы, молитвы и магические заговоры.
Согласно египетской мифологии, бог Солнца Атум-Ра днем проплывает в ладье по небу. В час заката солнечная ладья проходит через горную цепь на западе и ночью продолжает путь через Туат, потусторонний мир и обитель мертвых. Область Туат, называемая Секхет Аару, Тростниковые поля, является царством Осириса, где он живет со своим окружением. Сюда допускались только те, кто благополучно прошел через судилище в Зале Маат. Туат подразделялся на двенадцать областей по числу часов, которые солнечная барка проводила в потустороннем мире ночью. Перед входом в каждую из них находились врата, охраняемые тремя божествами-стражами и представляющие особые опасности для обитателей солнечной ладьи. Спутникам бога Солнца приходилось пробиваться сквозь места, озаряемые огнем, где жара, клубы дыма и ядовитых испарений обжигали ноздри и рты. Ужасные существа, фантастические создания и чудовищные змеи подстерегали их по пути. Самой страшной из опасностей был брат Осириса Сет в образе Аапепа, гигантского змея, пытающегося пожрать солнечный диск. Ежедневно Афу-Ра завершает путешествие через Туат, преодолевает все опасности, с помощью богини-кошки Бастет убивает Аапепа и поднимается над восточными горами, даруя тепло, свет и жизнь. Египтяне полагали, что души умерших проходят через ту же борьбу и превращения, что и Афу-Ра.
«Бардо Тедоль» («Бардо Тедоль» дословно означает «Освобождение, достигаемое слушанием о посмертной стадии существования») или «Тибетская книга мертвых» относится к гораздо более позднему времени, чем ее египетский аналог и, судя по всему, обладает большей логичностью и согласованностью. Впервые она была записана в восьмом веке н.э. Великим Гуру Падмасамбхавой, принесшим в Тибет тантрический буддизм. Однако она включает в себя куски значительно более древней устной традиции. «Бардо Тедоль» является руководством для умирающих и умерших, наставлением, помогающим отправившимся в путь определять различные фазы промежуточного состояния между смертью и новым рождением и достичь освобождения. Всего тибетцы различают шесть так называемых промежуточных состояний или бардо. Первым является естественное бардо — период внутриутробного существования. Вторым — бардо, в котором пребывают во время сна. Третье бардо достигается в состоянии экстатического равновесия во время глубокой медитации. Оставшиеся три бардо, детально описанные в «Тибетской книге мертвых», связаны со смертью и новым рождением: бардо момента смерти; бардо, когда в состоянии, подобном сну, наступающему за смертью, переживаются кармические иллюзии; и, наконец, бардо процесса возвращения в существование в сансаре путем устремления к новому рождению.
Первая часть «Бардо Тедоль» — «Чикай Бардо» — описывает события, происходящие на психическом плане в момент смерти. Три главных признака возвещают о наступлении смерти: телесное чувство давления («земля погружается в воду»), превращение сковывающего холода в лихорадочную жару («вода погружается в огонь») и возникновение ощущения, словно тело разрывается на мельчайшие частицы («огонь погружается в воздух»). В момент кончины умирающие видят «Изначальный ясный свет» или «Чистую реальность». Если они не охвачены всепоглощающим напряжением, то могут мгновенно достичь освобождения. Если же замешкаются, — позже им снова представится подобная возможность, в тот момент, когда над ними засияет второй источник ясного света. Упустив и эту возможность, они должны будут проходить через трудную для понимания последовательность духовных событий, в ходе которых их сознание постепенно все более отдаляется от освобождающей истины по мере приближения к новому рождению.
В «Чениид бардо» или «Бардо испытания реальности» описывается обозрение умершими целых пантеонов мирных божеств, озаренных разноцветным сиянием, стражей дверей, яростных божеств, хранителей знания и йогини четырех центральных точек. Одновременно с поглощающим все внимание умершего присутствием данных божеств он воспринимает тусклые разноцветные источники света, указывающие на отдельные локи или миры, в которых может произойти новое рождение: мир богов (девалока), мир титанов (асуралока), мир людей (манакалока), мир животных (тирьякалока), мир голодных привидений (преталока), мир преисподней (наракалока). Притяжение к этим тусклым источникам света способно помешать духовному освобождению и указать на склонность к повторному рождению.
Если человек упустил возможность достичь освобождения во время пребывания в двух первых бардо, он переходит в состояние, описываемое в части книги, озаглавленной «Сидпа бардо» или «Бардо стремления к повторному рождению». Находящихся на этой ступени умерших предупреждают, чтобы они не желали чудесных кармических способностей, которыми они, как им представляется, обладают в этот момент, и не привязывались к ним. Их тонкие тела, не отягощенные грубой материей, наделены способностью беспрепятственно передвигаться и проходить сквозь плотные предметы. Они могут появляться и исчезать по желанию, менять свои размеры, форму, умножаться и мгновенно переноситься в любое место.
Чувства счастья или горечи, испытываемые в «Сидпа бардо», зависят от кармы умершего. Люди с грузом дурной кармы будут мучиться в данном типе бардо от страха: ужасающих криков, видений людоедов-ракшасов, бряцающих оружием, хищных тварей и разъяренных стихийных сил природы вроде сталкивающихся и крошащихся скал, разбушевавшегося, захлестывающего все моря, гудящего пламени, зловещих расщелин и пропастей. Те же, кто стяжал кармические добродетели, будут наслаждаться различными удовольствиями, а лица с нейтральной кармой столкнутся с бесцветной тупостью и однообразием. Важной частью этого вида бардо является сцена Суда, когда Царь или Судья Мертвых Яма Раджа с помощью кармического зеркала обозревает все поступки умерших и определяет им соответствующую участь.
Во время пребывания в «Сидпа бардо» человек тщетно будет пытаться вновь войти в свое мертвое тело, он найдет его разложившимся или кремированным, захороненным, замерзшим, утонувшим, сожранным хищниками или птицами. В данный момент индивиду важно понять, что все это — лишь бред, производное сознания и, в сущности, ничто. Если этого не произойдет, неизбежно повторное рождение и, возможно, потребуется бесчисленное количество эпох, чтобы все же выйти из трясины бедствий. Когда перед умершими возникает заря огней шести лок, можно предпринять попытку закрыть врата чрева. «Бардо Тедоль» предлагает несколько способов достижения такой цели: умолять своего бога-покровителя; попытаться постичь, что все возникающее — на самом деле не что иное, как иллюзия, начать медитацию, обращенную к ясному свету; сосредоточиться на цепи добрых дел и положительной карме; избегать влечения к видениям совокупляющихся мужчин и женщин; стремиться к отрешенности от подчинения двойственным эдиповым связям с будущими родителями. Если освобождение не произошло, человек при помощи ярких иллюзий будет неотвратимо направляться к новому рождению. На этом этапе начинают возникать различного рода признаки, указывающие на характер локи, возможного места рождения. При соответствующем направлении своих действий индивид, уже упустивший массу возможностей достичь освобождения в трех бардо, все же в состоянии повлиять на выбор чрева, в котором ему предстоит родиться.
У египетской и тибетской «Книги мертвых» были аналоги в нашей собственной культурной традиции, что мало кому известно. К концу средневековья работы, обозначаемые общим названием «Ars Moriendi», то есть «Искусство смерти», принадлежали к самой распространенной литературной форме во многих европейских странах, особенно в Австрии, Германии, Франции и Италии. Подобный активный интерес к проблемам смерти во многом являлся следствием общей неустойчивости жизни в средние века. Уровень смертности был избыточен: люди тысячами погибали во всевозможных войнах, во время путешествий, от массового голода, эпидемий и антисанитарных условий жизни. Гибель четверти, трети или даже половины всего населения от вспышек чумы не была в то время редкостью. Люди постоянно сталкивались со смертью своих близких, друзей, соседей, и зловещий звук колоколов, возвещавших о кончине, слышался почти непрерывно. Погребальные шествия и процессии были повседневной реальностью. Массовые погребения, сжигание трупов, публичные казни наряду с сожжениями еретиков и подозреваемых в ведовстве проводились с широким размахом. Разложение и распад, далеко зашедшие и охватившие социальные, политические и религиозные структуры европейских стран, также способствовали развитию эсхатологической литературы. И схоластическая, и мистическая традиции отдали дань этому жанру. Многие выдающиеся теологи считали тему достаточно важной, чтобы посвящать ей время и силы.

В целом литература, относящаяся к «Ars Moriendi», распадается на две большие группы: первая занимается, в основном, вопросами значения смерти в нашей жизни; вторая — более конкретно сосредоточена на вопросах, связанных с переживанием реальной физической кончины, приготовлениями к ней и на уходе за умирающим.
Произведения первой группы правильнее было бы называть «Ars Vivendi» или «Искусство истинной жизни». Повторяющейся темой во многих произведениях этого типа является размышление о смерти, ведущее к презрению по отношению к миру. Ключевая проблема человеческого существования наилучшим образом выражена в латинском изречении «mors certa, hora incerta» то есть «самое определенное в жизни — смерть, самое неопределенное — ее час». Поэтому каждое мгновение следует жить так, словно оно — последнее. Страх смерти — начало всякой мудрости, он вносит в жизнь человека постоянную настороженность и стремление избежать поведения, способного привести к плохим результатам. Нам следует заботиться о том, чтобы жить не как можно дольше, а как можно правильнее. Произведения, осуждающие мир, в символических образах, с помощью притч и метафор описывают бренность и ничтожность всех земных целей. Особо излюбленными мишенями литературы «contemptus mundi» являлись сильные мира сего. В них часто возникали и чины церковной иерархии: епископ, кардинал, папа; и мирские властители: судья, герцог, король, император. Тот факт, что даже такие выдающиеся личности подчиняются той же неизбежной жизненной схеме, как и все прочие, часто использовался в качестве решающего доказательства правильности изречения Соломона: «Суета сует, — все суета». Сильнейшим доводом для презрения к миру было раздумье над уродством смерти и натуралистическое описание человеческого тела, находящегося на различных стадиях гниения и биологического разложения. Не стоит стремиться к земным радостям, власти, богатству, ибо все это обернется горечью в час кончины. Взамен следует сконцентрироваться на трансцендентальной действительности. (Данные, полученные в ходе исследований, проводимых с использованием ЛСД, проливают совершенно новый свет на средневековую поглощенность проблемами смерти и отрицательными сторонами существования, прежде обычно рассматривавшиеся в контексте социальной патологии, как проявление в целом пессимистических воззрений, враждебных жизни. С этой точки зрения интересно отметить сильнейшее сходство между основными темами литературы, размышлявшей о смерти и осуждавшей мир, с феноменологией кризиса существования, связанного с ситуацией отсутствия выхода на перинатальном уровне. Согласно результатам клинических исследований, полученных в ходе психотерапии с использованием ЛСД, глубокое личное столкновение с наиболее пугающими и отвратительными сторонами человеческого существования не только открывает дверь в духовные миры, но фактически может привести к качественно новому способу существования в мире.)
Тема смерти, столь мощно прозвучавшая в художественной прозе, посвященной раздумьям над кончиной и презрению к миру, нашла выражение в поэзии в виде многочисленных стихов на тему «Memento mori», напоминающих людям об их бренности. Особенно интересными были полемические стихи (Streitgedichte), представлявшие философские и религиозные вопросы жизни и смерти в виде диалогов, ведущихся с различных точек зрения между человеком и смертью, миром и человеком, жизнью и смертью, душою и телом, умирающим и дьяволом. В стихах на тему «Vado mori», то есть «Я иду к своей смерти», умирающие представители различных социальных групп или символические персонификации разных человеческих качеств делились своими чувствами и размышлениями. Такие стихи во многих отношениях являются предшественниками текстов, которые использовались во время «танцев смерти» (danses macabres, Totentanze). Эти «танцы смерти», распространившиеся во многих европейских странах в масштабах эпидемии, были самым впечатляющим выражением озабоченности тематикой смерти из-за странной силы их психологического воздействия, преодолевающего барьеры пола, возраста и социального положения.
Вторая группа средневековых работ, связанных со смертью, включает в себя тексты, посвященные реальным переживаниям умирающих, а также искусству руководства и помощи отходящим на их последнем пути. Это и есть литература на тему «Ars Moriendi» или «Искусство смерти» в более узком смысле. Ее истоки прослеживаются вплоть до конца XIV века, когда уровень смертности достиг критических размеров, а священники физически не могли лично посещать всех больных, чтобы подготовить их к смерти. В результате многие умирали без духовной помощи «во скопище своих грехов». В таких условиях обеспокоенные представители церкви заинтересовались вопросом подготовки живых к кончине. Обучением искусству проповеди и всему, что следовало знать о смерти и последних делах человека, занялись, в основном, францисканцы и доминиканцы. «Ars Moriendi» было первоначально составлено в качестве пастырского наставления молодым священникам с целью их подготовки для работы с умирающими. Позже, когда число священнослужителей все же оказалось недостаточным, тексты были переведены на народный язык, чтобы сделать их доступными мирянам.
Хотя, на первый взгляд, число этих руководств по проблемам, связанным со смертью, представляется поистине необозримым, многие из них, в сущности, являются незначительно различающимися переводами либо вариантами нескольких первоначальных источников. Представляется возможным вычленить из работ по «Ars Moriendi» несколько основных ходов мысли, а также определенные повторяющиеся темы. Некоторые из них имели более формальный характер, представляли собой относительно устоявшуюся систему определенных вопросов, адресованных умирающим, на которые требовалось дать «правильные» ответы; стандартный набор конкретных указаний и увещеваний, образцы молитв к Богу, Христу, Марии и архангелу Михаилу. Этот аспект заботы об умирающих самым прямым образом вытекал из ортодоксальных учений, и традиционные христианские представления оказали на него непосредственное воздействие. Однако другие части текстов были связаны с фактическими переживаниями в процессе умирания, хотя и расцвечивались христианской символикой. Из описанных там переживаний особого внимания заслуживают явления, обычно определяемые, как нападение Сатаны. Они возникали в особых состояниях сознания, испытываемых умирающим в последние часы жизни. Церковные власти объясняли их, как следствие попытки дьявола совратить души с пути на небо, вмешавшись в столь важный и критический момент. В большинстве наставлений разбираются пять видов нападения дьявола: серьезные сомнения относительно веры; отчаянье и мучительные угрызения совести; нетерпение и раздражительность вследствие страданий; высокомерие, тщеславие, гордыня; жадность, алчность и прочие земные заботы и привязанности. В некоторых текстах нежелание смириться с приходом смерти добавляется к пяти перечисленным выше. Данным козням дьявола противостоят Божественные воздействия, заранее дающие умирающему возможность ощутить вкус рая, ощущение предстояния перед Высшим Судом, чувство получения помощи свыше и обещание спасения. (Более пристальное исследование этих описаний выявляет, что данная феноменология процесса умирания обладает всеми основными чертами ранее разбиравшихся здесь перинатальных переживаний. Беспомощность, отчаянье, чувство вины, ощущение неполноценности типичны для матрицы «отсутствие выхода». Раздражительность, агрессивность, импульсивность, жадность, чувство собственности, похоть, наряду с элементами Суда относятся к борьбе смерти-возрождения. Цепляние за земные достижения и личную гордыню, а также нежелание подчиниться процессу наступления смерти являются труднейшими психологическими препятствиями для наступления смерти эго и переживания возрождения. Видения божественного, ощущения благословения, искупления, спасения, а также иные элементы связи с высшими мирами в таком случае суть признаки завершения родового процесса. Эти далеко идущие параллели указывают на то, что многие из описаний в наставлениях для умирающих следует считать скорее картографией, базирующейся на опыте, чем произвольными символическими построениями.)
Еще один важный аспект литературы «Ars Moriendi» — наличие точных указаний уходящему и лицам, поддерживающим его, как себя вести в последние часы. Большинство средневековых наставлений по смерти согласны в том, что подготовка умирающего в решающей степени зависит от создания нужного состояния духа и правильного отношения к кончине. Весьма важно не подавать пустых надежд в отношении выздоровления. Напротив, следует всячески помогать отходящему посмотреть прямо в лицо смерти и принять ее. Неприкрытое признание ее наступления считалось абсолютно необходимым, и избегание его числилось одной из главных опасностей для человека. В некоторых наставлениях ясно сказано: у наставляющих вызывает меньше возражений и, с их точки зрения, умирающему будет причинено менее вреда, если помогающие ему в последние часы вызовут — пусть и ненужное — чувство страха за жизнь. Это лучше, чем позволить отгородиться от реальности и в результате умереть неподготовленным.
Египетская и тибетская «Книги мертвых», наряду с литературой «Ars Moriendi», неизбежно подвергались воздействию соответствующего культурного и религиозного круга, а также особым требованиям своего исторического времени и места. Однако для широко мыслящего исследователя эти работы явятся уникальным источником информации о человеческой психике и сознании. Многие из описаний необычных состояний, переживаемых умирающими, и некоторые из положений, добытых опытным путем и постулируемых в подобной литературе, с недавних пор начали получать неожиданное подтверждение в ходе современных клинических и лабораторных исследований. Возможно, что в не слишком отдаленном будущем эти постулаты будут заново сформулированы в сегодняшней терминологии.
Описания духовных путешествий, как в корневых мифологических представлениях, так и в изощренных интерпретациях, типа встречаемых в тантрическом буддизме, в прошлом весьма редко привлекали внимание западных ученых. На ситуацию сколько-нибудь заметно не повлияло даже то обстоятельство, что субъективные описания смерти или переживания близких к ней состояний, наряду с наблюдениями врачей и медсестер, полученными у постелей умирающих в нескольких существующих исследованиях, были во многом схожи с древними исконными описаниями феноменологии смерти. Нам следует упомянуть, по крайней мере, два важных исключения: Карла-Густава Юнга, который в результате своих обширных работ в области сравнительной мифологии, необычайно развитой интуиции и собственного переживания соприкосновения со смертью признал выдающуюся ценность «Бардо Тедоль» и аналогичных текстов, описывающих посмертный опыт, для понимания человеческого сознания. А Олдос Хаксли в книге «Рай и ад», основываясь на данных собственных психоделических переживаний, выдвинул предположение, что такие представления, как рай и ад, являют собой субъективную реальность и могут быть пережиты весьма конкретным и убедительным образом при необычных состояниях сознания, вызванных либо препаратами, либо различными эффективными методиками, не включающими в себя их принятие.
Клинические исследования ЛСД дали нам обильные доказательства, подтверждающие идею Хаксли. Лица, неискушенные в антропологии и мифологии, без всякого программирования переживали образы, эпизоды и даже целые тематические последовательности, отмеченные поразительным сходством с описаниями загробного пути души, а также мистерий смерти-возрождения, существующих в различных культурах. Психоделические препараты позволили развить новое понимание переживаний, имеющих место во время клинической смерти, и движущих сил символического процесса смерти-возрождения, происходящего в ходе обрядов посвящения в шаманы, ритуалов перехода, храмовых мистерий и некоторых шизофренических эпизодов. Углубленный феноменологический анализ показывает, что расширенная карта человеческого подсознания, извлеченная в результате проведения исследований ЛСД, действительно применима ко всем этим ситуациям.
Некоторые из переживаний людей, приблизившихся к смерти, носят чисто абстрактный и эстетический характер. Карлис Осис показал в своем исследовании, что видения прекрасных цветовых образов и орнаментальных схем являются весьма обычными у таких лиц. В переживаниях умирающих также часто присутствует психодинамический уровень подсознания. Они довольно регулярно с различной степенью интенсивности испытывают возрастную регрессию и вновь переживают важные эпизоды из прошлой жизни либо обозревают всю жизнь в целом. Иногда умирающим приходится прорабатывать проблемы с различного рода интрапсихическими или межличностными конфликтами, освобождаясь от эмоциональных привязанностей. Многие важные явления, связанные с процессом кончины, судя по всему, зарождаются на перинатальном уровне. Переживания космического единства, пребывания на небесах, в раю возникают в тесной связи с ощущениями зародыша на перинатальной стадии существования. Встреча с различными образами ада совпадает с ситуацией «отсутствия выхода», относящейся к первой клинической стадии родов. Концепция чистилища, видимо, возникает во время протекания борьбы по типу переживания смерти-возрождения, связанного с прохождением сквозь родовой канал на второй стадии родов. В таком контексте некоторые люди проходят сквозь потрясающие переживания по типу «Суда над Мертвыми». Типичные сцены спасения и избавления кажутся совпадающими с моментом биологических родов. Так тема нисхождения в подземный мир и последующий выход из него, столь характерная для эсхатологической мифологии — в рамках данной методики, — соотносится с переходом от чувства космического единства к аду (начало родового процесса) и сдвигом от борьбы смерти-рождения или возрождения к переживанию по типу смерти-возрождения (завершение родов). Многие дополнительные аспекты странствий души после смерти связаны с трансперсональными явлениями типа столкновений с различными добрыми и злыми божествами, сражений с демонами, встреч с предками, отождествления с разными животными, сверхчувственного восприятия, астральных выходов и, особенно, повторения того, что представляется памятью о прошлых воплощениях.
Одна важная сторона наблюдений, полученных в ходе психоделических исследований, заслуживает особого упоминания. В переживаниях, вызванных приемом ЛСД и ДПТ, не только присутствовали сюжеты, идентичные обнаруживаемым в эсхатологической мифологии, обрядах перехода, а также мистериях смерти-возрождения, но эти сюжеты часто переживались в формах специфической символики, характерной для данной конкретной культуры. Так, например, восприятие небес, преисподней или судилище мертвых у европейцев или американцев совсем не обязательно соответствовало канонам иудео-христианской культурной традиции, как можно было ожидать. Случалось, что неискушенные люди детально описывали сюжеты из индуистской, буддийской и джайнистской мифологий или же многоплановые сцены из малоизвестной «Египетской книги мертвых», отображающие сражение команды Солнечной барки с врагами во тьме Туат. Аналогии с некоторыми из переживаний, описанными в тибетской «Бардо Тедоль», оказались настолько поразительны, что в середине шестидесятых годов Лири, Мецнер и Алперт рекомендовали этот священный текст для использования в качестве руководства в ходе психоделических сеансов. Эпизоды, связанные со смертью-возрождением, могут переживаться некоторыми лицами в контексте библейских представлений, как отождествление с крестными муками, смертью и воскресением Христа. Однако другие на данной стадии отождествятся с Осирисом, Дионисом или людьми, приносимыми в жертву солнечному божеству ацтеков Вицлипуцпи. Заключительный удар, вызывающий смерть эго, может восприниматься, как наносимый ужасающей богиней Кали, Шивой-разрушителем, вакханками или древнеегипетским Сетом. Символика соответствующего культурного контекста, возникающая в переживаниях, бывает весьма конкретной и детализированной. Зачастую природа и истоки возникшей информации остаются загадкой, несмотря на наши усилия выяснить их. Последовать примеру Юнга и определить все эти феномены, как архетипы, означает просто наклеить на них удобный ярлык, что не решает проблемы.
В нижеследующем материале мы проиллюстрируем параллели, существующие между состояниями, вызванными ЛСД, и субъективным опытом настоящего соприкосновения со смертью, пользуясь описаниями двух случаев из жизни тех, кто пережил обе ситуации. Они показывают существование не только феноменологического сходства между символической и физической встречей со смертью, но и то, что опыт смерти в ходе психоделических переживаний способен изменить отношение и подход индивида к действительной угрозе жизни. Первый пример — история Беверли, молодой студентки, с которой мы встретились в ходе проводимого нами семинара на тему «ЛСД и соприкосновение человека со смертью». Она рассказала ее в ходе обсуждения в группе и записала ее для нас, разрешив использовать в этой книге. История представляет особый интерес, поскольку Беверли приняла ЛСД по собственной инициативе вне рамок лечебной работы. Далее следует отрывок из письма Беверли:
«Вот отчет о переживании мною состояний смерти-воскресения, который вы просили в Институте Наропы. Я попытаюсь описать все самым подробным образом, надеясь, однако, не затянуть и не быть чересчур скучной.
В августе 1969 года я приняла таблетку «веселой» кислоты. Прежде я читала много книг по философии, религии и метафизике, и это, возможно, несколько повлияло на то, что переживание носило скорее «всемирный», нежели «психоделический» характер, обычный для моих предыдущих опытов приема ЛСД. Толчком к началу переживания стала концентрация на мандале, пространство около центра которой было заполнено линиями, а в самом центре находилась надпись: «Это здесь». Как и можно представить, находясь под действием кислоты, я начала воспринимать этот образ, как врата к разнообразным ключевым откровениям. Всю свою жизнь я беспрестанно стремилась к чему-то, что все время находилось здесь же, прямо перед глазами. Я как бы подшучивала над собой, и это казалось смешным и одновременно приносило облегчение.
Затем я видела образы божественных или небесных существ и явно ощущала их присутствие. Они как бы говорили: «Послушай, дай нам показать тебе, что все это означает». Одновременно они манили меня все дальше и дальше, открывая тайны Вселенной, которая тут же непрерывно развертывалась передо мной. В то же время эти существа были как бы основой внутренней природы всех вещей, существуя внутри и за пределами всего одновременно. Мне казалось, я вспоминаю что-то, что уже знала еще до рождения, но забыла, приняв физический и ментальный миры за единственную реальность. Данная часть переживания была весьма стимулирующей, но затем явилась мысль:
«Что ж, если это верно в отношении к Жизни, то как же быть со Смертью?»
Приблизительно в то же время мы решили покинуть жилище моего приятеля, где прошла первая часть переживания, поскольку там же находились его родители, и поэтому возникало навязчивое беспокойство. Мы отправились на автобусную станцию и сели в машину, отправлявшуюся в Филадельфию. Когда мы были уже в автобусе, разразилась гроза, а погода была очень жаркой и влажной. Казалось, я находилась на каком-то материке среди хаоса и разрушения; земля тряслась под ногами; на нее один за другим обрушивались водяные валы. Постепенно начало доминировать ощущение, что все, включая меня, должны погибнуть. Но удивительно — в этом чувстве была какая-то глубокая красота. Автобус въехал на мост, и я почему-то решила, что гибель придет, когда он достигнет середины. Ситуация казалась безвыходной, но устраивать сцену было бы слишком рискованно. Однако каким-то образом я все-таки сознавала, что все это может явиться следствием ранее принятого ЛСД, хотя одновременно страхи не представлялись чем-то оторванным от действительности. Я помню, что сдалась и позволила переживаниям продолжаться, вне зависимости от того, погибну я вскоре или нет, так как в тот момент все же не была убеждена в беспочвенности своих страхов. В мозгу начали возникать картины рушащегося моста, автобуса, погружающегося на дно реки, и я видела свое тело утонувшим, а душу — вылетевшей из него. В это время автобус благополучно пересек мост, дождь чудесным образом прекратился, и появилось солнце. Все выглядело чистым и искрящимся. Я чувствовала себя заново рожденной, и в определенном смысле так оно и было, — ведь переживание произвело серьезное воздействие на мое сознание и жизненную цель.
Два года спустя я попала в автомобильную аварию. Меня выбросило из машины, а она каким-то образом пошла юзом, и колесо наехало мне на спину. Помню, что когда его давление стало невыносимо, я думала о том, что не стоит беспокоиться о смерти. Мне кажется, во многом это — следствие опыта, обретенного из-за приема ЛСД и показавшего мне, что сознание или жизнь продолжаются и после кончины. Все это значительно смягчило испытываемый страх, и я просто как бы расслабилась, позволив событиям идти своим чередом, поскольку ситуация была безвыходной. В момент капитуляции я ощутила, как жизненная сила покидала тело, начиная со ступней и поднимаясь вверх через все члены, вытекала в области головы. Затем основа «бытийности» оказалась как бы в области чистого блага и полной свободы. Не было ни разума, ни мыслей, ни чувств, и я вновь ощутила себя находящейся дома в Истинной Реальности. Простое понимание и чистое Бытие.
Кажется, во всем присутствовало бессчетное количество ретроспективных образов, направленных из прошлого в настоящее, которые обозревались отстраненно, но весьма активно. Эти идущие из прошлого картины, в основном, касались людей, с которыми у меня были сильные семейные, любовные и дружеские связи. Утрата контакта или прекращение встреч со многими из них оставили у меня смешанные или неясные чувства. По мере продолжения появления образов стали возникать люди, с которыми меня связывали все более и более тесные узы, пока, наконец, не возникли последние два видения, связанные с моей семьей и с тем, кто был моей «первой любовью», к кому я продолжала испытывать сильные чувства, хотя уже три года не видела его, и жил он за три тысячи миль от меня. Мне помнится, он сидел в комнате в доме друга с какими-то людьми, которых я прежде не встречала, и я испытывала добрые чувства, ибо мне было ясно: он счастлив. Судя по всему, в переживании присутствовала забота о благополучии других. Позже я позвонила ему и проверила правильность того, что видела. Все точно соответствовало.
Когда я снова открыла глаза, то склонившийся надо мной полицейский выглядел ангелом. Понимая, что из-за спины не могу двигаться, я решила, что лучше всего вновь потерять сознание. Затем я помню, как лежу в реанимационной и поворачиваюсь, чтобы взглянуть на часы, висящие на стене: они показывали ровно два. Это немедленно пробудило память о пережитом. Я испытала непреодолимое желание рассказать всем, что когда умираешь, все обстоит хорошо, и я начала болтать о карме и других подобных вещах, вызвав у доктора мысль, что брежу. Помню также возникшую мысль, что если в результате аварии придется остаться парализованной, то и в такой форме пребывания на земле я имею колоссальное количество возможностей обрести новое знание, которое позволит мне развиваться в течение всей жизни.»
Тэд, один из умирающих раковых больных, участвовавших в нашей программе психоделической терапии, также прошел через состояние клинической смерти в ходе хирургической операции, а затем был возвращен к жизни.
На поздней стадии болезни у Тэда неожиданно развилась тяжелая уремия. За несколько лет до того ему удалили одну почку из-за злокачественного новообразования в ней. В данном случае мочеточник оставшейся почки закупорился из-за инфекции. У Тэда стали развиваться признаки самоотравления. Хирурги медлили с операцией, видимо, сомневаясь в самой необходимости ее, что продлило бы жизнь пациента в лучшем случае на несколько недель.
Состояние Тэда ухудшалось, и через восемь дней его жена Лили срочно позвонила нам в пять утра. Ночью Тэд видел во сне Станислава и сейчас хотел обсудить с ним вопрос, представлявшийся ему крайне важным. Час спустя мы прибыли в больницу. К тому моменту Тэд впал в коматозное состояние. Его окружало несколько родственников, пытавшихся заговорить с ним, однако в ответ изредка раздавалось лишь нечленораздельное мычание. Было ясно, что смерть Тэда неотвратима. Пока Станислав успокаивал Лили и родных, пытаясь примирить их с происходящим, Джоан устроилась у постели Тэда и начала мягко говорить с ним, используя собственный вариант указаний из «Бардо Тедоль». По сути, она предлагала ему двигаться в направлении источника света и слиться с ним, не страшась его сияния. Когда все находящиеся в комнате, казалось, уже примирились со смертью Тэда, случилось неожиданное. В последний момент бригада хирургов решила все же провести операцию. Без всякого предупреждения два санитара вошли в палату, переложили Тэда на каталку и отвезли в операционную. Оставшиеся в палате были шокированы тем, что казалось грубым вмешательством в глубоко интимную и особую ситуацию.
В ходе операции Тэд дважды пережил остановку сердца, приведшую к состоянию клинической смерти, и оба раза его оживили. Когда днем мы посетили его в реанимационном отделении, он только-только отходил от наркоза. Тэд взглянул на Джоан и огорошил ее неожиданным, хотя и совершенно верным замечанием: «Вы переоделись!» Не в состоянии поверить, что кто-либо, будучи в коматозном состоянии, может правильно заметить и запомнить такую мелочь, мы начали расспрашивать Тэда о характере его переживаний утром этого дня. Стало ясно, что он верно осознавал, кто присутствует в палате, их действия и разговоры. В какой-то момент он даже заметил стекающие по лицу Джоан слезы. Одновременно он проходил через ряд необычных переживаний, развивавшихся, вероятно, по меньшей мере на трех уровнях. Он слушал голос Джоан и действовал в соответствии с ее указаниями. Начальную тьму сменил яркий свет. Тэд смог приблизиться и слиться с ним. По его словам, то, что он почувствовал в момент соприкосновения со светом, было ощущением святости и глубокого покоя. Однако одновременно он видел, как на потолке демонстрируется фильм, содержащий четкое и яркое проигрывание всего плохого, что он совершил в жизни. Тэд видел целую галерею лиц людей, убитых им во время войны, и подростков, которых он, когда-то юный хулиган, избил. Ему пришлось испытать муки и боль всех людей, которым он причинил страдание. Пока это происходило, он ясно ощущал присутствие Бога, наблюдающего за ним и оценивающего его жизнь. В тот день перед нашим уходом Тэд особо подчеркнул, что он очень доволен своим опытом трех сеансов ЛСД-терапии. Переживание настоящей кончины оказалось для него весьма схожим с имевшим место под действием психоделика, и он расценил это, как отличное обучение и подготовку. «Без сеансов происходившее застращало бы меня, но поскольку я был знаком с такими переживаниями, я абсолютно не испугался».
Опыт Тэда — это нечто большее, чем просто демонстрирование формального сходства между кончиной и феноменологией состояний, вызванных ЛСД. Тэд действительно пережил оба состояния и потому мог сравнивать на основании собственных субъективных ощущений. Его четкое заявление о глубоком сходстве между переживанием процесса смерти и переживанием, возникающим под действием ЛСД, подтвердило наши собственные заключения, основанные на данных клинических наблюдений и полученных в ходе проведения психоделической терапии, на изучении антропологической и мифологической литературы, на анализе отчетов лиц, переживших состояние клинической смерти, и на наблюдении нескольких аналогичных случаев.

Подобный материал предусматривает, что человеческое подсознание является хранилищем самых разнообразных перинатальных и трансперсональных переживаний, образующих основные элементы странствий души. Методики и обстоятельства, воздействуя которыми, можно активизировать данные матрицы и превратить их содержание — обычно хранящееся в латентном состоянии — в яркое осознанное переживание, включают в себя: психоделики, сенсорную утрату или, наоборот, перегрузку, акустическое или световое стимулирование, гипноз, монотонное пение и ритмические танцы, лишение сна, пост, различные техники медитации и духовную практику. Иногда аналогичное действие может быть вызвано некоторыми патологическими состояниями. Последнее верно для тяжелого эмоционального и физического стресса, изнуряющих заболеваний, отравлений, а также некоторых видов травм и несчастных случаев. По причинам, которые на настоящей стадии исследований не вскрыты, перинатальные и трансперсональные уровни подсознания могут быть приведены в действие вследствие естественно возникших психозов, особенно при шизофрении и нарушениях маниакально-депрессивного типа.
Структуры, содержащиеся в подсознании умирающих, могут приводиться в действие различными механизмами. Конкретные возбудители в каждом случае будут зависеть от личности индивида, его психического и физического статуса, типа заболевания и того, какие именно органы затронуты. Исследования Хейма, Нойеса, Роузена и других продемонстрировали, что неожиданно произошедшее соприкосновение со смертью может привести к необычным субъективным переживаниям, даже если сам организм остался незатронутым. В таком случае единственно возможным механизмом может являться психологическая регрессия, происходящая под влиянием тяжелого эмоционального стресса или шока. Возможно, несколько смягченный вариант того же механизма действует и у лиц, стоящих перед менее непосредственной угрозой жизни. Однако у умирающих происходит ряд глубоких органических изменений, большинство которых может действовать в качестве возбудителей подсознательных матриц. Многие заболевания нарушают нормальный сон и питание, а потому оказываются связанными с различными степенями голодания и лишения сна. Скопление в организме токсичных продуктов распада часто является причиной глубоких психологических изменений. Это особенно ярко проявляется в случае заболевания гепатитом и болезней почек, поскольку печень играет важную роль в процессе очистки организма от различных вредных веществ, а почки выводят продукты распада из организма. Самые глубокие изменения в психике имеют место, когда прогрессирующее заболевание почек сопровождается последующей уремией. Высокая степень самоотравления также может стать следствием нарушений, связанных с распадом тканей тела, как это имеет место при раковых заболеваниях, а также атрофии и перерождениях различной этиологии. Процесс возникновения психологических изменений вследствие физической болезни наиболее очевиден, когда патологический процесс поражает мозг, что имеет место при менингите, энцефалите, травмах головы, опухолях мозга и других видах его органического повреждения.
Аноксия (здесь и ниже авторы постоянно употребляют термин аноксия, что в данном случае не совсем верно; надо — гипоксия, поскольку имеет место не полное отсутствие, а лишь частичное понижение содержания кислорода в тканях. — Прим. перев.) или недостаточное снабжение кислородом тканей тела, представляется явлением крайне важным с точки зрения определения возбудителей матриц, скрытых в подсознании. У умирающих аноксия наблюдается очень часто. Она может возникать при поражениях легких, ведущих к снижению потребления кислорода (эмфизема, легочные опухоли, пневмония, туберкулез и другое); при недостаточном поступлении кислорода к внутренним органам, что имеет место при анемии, сердечной недостаточности либо при нарушениях ферментного переноса кислорода внутри клеток. Из многих различных источников хорошо известно, что ограничение поступления кислорода либо избыток углекислого газа приводят к возникновению ненормальных состояний психики. Опыты с камерами, в которых искусственно вызывалась аноксия, показали, что недостаток кислорода может возбуждать необычные переживания, весьма сходные с вызываемыми в результате приема ЛСД. Р.А. Мак-Фарланд показал, что психосоматическая реакция на аноксию прямо связана с личностными характеристиками испытуемого. У невротиков в данных условиях гораздо ниже уровень толерантности, у них проявляется тенденция к весьма быстрой реакции, сопровождаемой тяжелой психосоматической симптоматикой. Результаты наблюдений говорят о далеко идущих параллелях с результатами исследований ЛСД.
Так называемая «смесь Медуны», содержащая 70% кислорода и 30% углекислого газа способна после непродолжительного периода вдыхания вызывать целый ряд переживаний, известных из исследований ЛСД (в своей монографии, опубликованной в 1950 году, Медуна рекомендовал повторное вдыхание данной смеси в качестве средства для лечения душевных расстройств). Сходство столь сильно, что данная смесь может применяться в качестве средства прогнозирования перед введением препарата. Характер реакции человека на двуокись углерода предсказывает его реакцию и на ЛСД. Смесь можно использовать перед проведением сеанса, чтобы ознакомить индивида с необычными состояниями сознания, переживаемыми в ходе или до его окончания; она может также способствовать доработке проблем, решение которых не увенчалось успехом в ходе самого сеанса. На протяжении веков действия, связанные с ограничением поступления кислорода в организм, широко использовались для вызывания необычных переживаний. Так, определенные исконные ритуалы использовали удушение при помощи механических средств, доведения до полуутопленного состояния либо путем вдыхания дыма. Согласно некоторым источникам, первоначальная форма крещения включала в себя ситуацию доведения до полуутопленного состояния, что приводило к глубокому переживанию смерти и воскресения. Пранаяма — основанная на науке о дыхании индийская духовная практика, использует смену периодов гипервентиляции с длительными задержками дыхания, чтобы вызвать духовные переживания. Другие индийские методики включают в себя перекрытие гортани, определенным образом откидывая язык назад; пережимание сонной артерии; длительное пребывание на ногах, обеспечивающее продолжительный отток крови от головы и вызываемую в результате аноксию мозга. Даосы проповедуют некую методику дыхания в ходе медитации, при которой вдох столь слаб и незаметен, что маленькое перышко, помещаемое перед ноздрями, остается неподвижным.
Возможно, сходство между переживаниями, возникающими в результате приема ЛСД и субъективными ощущениями, сопутствующими аноксии, есть нечто большее, чем случайность. Было выдвинуто множество гипотез с целью объяснить фармакологическое и биохимическое действие ЛСД. Существуют лабораторные данные, подтверждающие, что препарат может влиять на передачу кислорода на уровне ферментов. Абрамсон и Эванс, изучавшие действие ЛСД на сиамских бойцовых рыбках (Betta splendens), описывают широкий спектр специфических вегетативных, моторных и поведенческих реакций на его введение. Рыбы реагировали повышением уровня пигментации, принятием карикатурных поз и странными телодвижениями. В отдельном исследовании Вейс, Абрамсон и Бэйрон достигли схожих результатов, используя два ингибитора процесса потребления кислорода тканями, а именно — цианистый калий и азотистый натрий в несмертельной концентрации. Некоторые из подобных явлений достигались при помощи аноксии и асфиксии. Хотя лабораторные исследования, касающиеся подобного, ингибиторного, действия ЛСД на снабжение тканей кислородом, принесли противоречивые результаты, возможность существования подобного действия крайне интересна с точки зрения предпринятого здесь обсуждения.
Мы уже упомянули, что аноксия — довольно частое явление среди умирающих. В исследовании, выполненном Карлисом Осисом по данным наблюдений врачей и медсестер у постелей умирающих в качестве возможной причины появления видений, привидений и других необычных переживаний чаще всего упоминалась именно она. Если недостаток кислорода и избыток углекислого газа способны вызывать действие, сходное с таковым ЛСД, то сочетание этих двух факторов могло бы являться причиной некоторых необычных переживаний, сопровождающих и следующих за клинической смертью. Там, где причиной является остановка сердца, ткани тела могут существовать еще некоторое время, потребляя кислород, уже находящийся в крови, и превращая его в углекислый газ. Что же касается клеток мозга, то требуется несколько минут, прежде чем ишемия вызовет необратимые изменения. Если же мы считаем, что человеческое сознание в широком смысле связано с подкорковыми областями центральной нервной системы, то данный период может быть даже продолжительнее, поскольку клеточный компонент в более древних структурах мозга менее чувствителен к недостатку кислорода и способен выдержать больший срок.
При данных обстоятельствах умерший может переживать различные необычные состояния сознания, сходные с вызываемыми ЛСД или «смесью Медуны». Активизация психодинамических, перинатальных и трансперсональных матриц в подсознании будет приводить к переживаниям типа обзора жизненного пути, божественного суда, ада, чистилища или других компонентов посмертных странствий души, как это изображается в различных традициях. Восприятие времени человеком, находящимся в необычном состоянии сознания, весьма отлично от нашего, векторного. За несколько минут объективного времени лица, находящиеся под действием ЛСД, субъективно способны прожить целые жизни, века, тысячелетия и даже эпохи. Умирающие могут вновь пережить всю свою жизнь в течение нескольких секунд, а за минуты нашего времени — целое космическое путешествие. При подобных обстоятельствах один час порой воспринимается как секунда, а доля секунды оборачивается вечностью.
Наиболее очевидным возражением на концепцию «духовных странствий души после смерти» является возможность мгновенной и постоянной утраты сознания в момент наступления клинической смерти, утраты, аналогичной происходящей под действием общего наркоза или в результате сотрясения мозга. Субъективные описания лиц, переживших клиническую смерть, указывают на то, что, быть может, существует не только и не одна такая альтернатива. Некоторые люди, пережившие состояние физиологической кончины, ничего не помнят об этом, в то время как другие описывают самые фантастические переживания. Иногда те, у кого клиническая смерть наступала не раз, не сохранили никаких субъективных переживаний, сопутствующих одним таким случаям, но сохранили богатые воспоминания о переживаниях во время других. Поскольку происходящее в момент кончины часто считается чем-то подобным потере сознания под действием общего наркоза, мы упомянем несколько наблюдений, связанных с данной областью, чтобы продемонстрировать сложность всей совокупности проблем. В случае применения диссоциативного наркоза, вызываемого действием кетамина, люди испытывают широкий спектр различных необычных состояний сознания, оставаясь в то же время лишенными чувств для постороннего наблюдателя. Хирургические операции, проводимые в этих условиях, возможны не потому, что сознание погашено, а потому, что оно резко изменило направление внимания. В ходе проводимых нами исследований психоделических потенциалов ЛСД испытуемые иногда пережили все ощущения от хирургических операций, проводимых под глубоким наркозом обычного типа. Во время других экспериментов пациенты были в состоянии под гипнотическим воздействием восстановить разговоры хирургической бригады в ходе операции, проводимой под действием общего наркоза (Кеннет Годфри).
Поскольку имеются более чем достаточные основания полагать, что переживания, связанные с наступлением смерти, являются сложным и многогранным процессом, усилия, затрачиваемые в архаичных и исконных культурах на данную проблему, могут, безусловно, осознаваться нами по-новому. В свете психологических аспектов этого явления имеет смысл изучить процесс наступления смерти максимально тщательно, подробно ознакомиться с картографией загробных странствий и пройти соответствующее обучение необычным состояниям сознания, вызываемым данным процессом. Многие культуры, не относящиеся к современной западной цивилизации, предоставляют человеку возможность ознакомиться с широким кругом неординарных реалий. В других культурах переживание смерти регулярно возобновляется в рамках обрядов перехода. В окружающем нас мире смерть приходит к большинству людей неожиданно и застает их совершенно неподготовленными.
Методы, с помощью которых можно пережить глубокие эпизоды психологической смерти и возрождения, а также различные трансперсональные явления, могли бы служить и чему-то более значительному, нежели обучению и подготовке к умиранию и кончине. Есть указания, что подобного рода переживания необычных состояний сознания по существу влияют на то, как индивид будет переживать собственную биологическую смерть. Мы считаем, что борьба и агония, наблюдаемые у некоторых лиц в момент ее наступления, являются следствием выхода из подсознания — в результате физиологических и биохимических изменений в организме — болезненных воспоминаний, не подвергшиеся разрешению, а также глубоко впечатавшейся памяти о страданиях, испытанных во время родов, которая не была своевременно проработана и сознательно освоена.
Одно важное наблюдение, полученное при проведении психотерапии с использованием ЛСД, подкрепляет такую возможность. У лиц, проходящих сквозь ряд ЛСД-сеансов, более ранние ЛСД-переживания обычно содержат массу психодинамического материала и яркие эпизоды перинатального типа. В случае продолжения сеансов данные области могут оказаться полностью исчерпанными, и все последующие ощущения будут носить трансперсональный, религиозный и мистический характер. Когда в рамках проведения ЛСД-терапии таким лицам дают дышать «смесью Медуны», их реакция на углекислый газ меняется в зависимости от стадии, уже достигнутой под воздействием ЛСД. Во время перерыва между первоначальными ЛСД-сеансами данная смесь будет провоцировать видения абстрактных геометрических мозаик и — повторные переживания воспоминаний детства. Та же смесь газов позднее, в ходе проработки пациентами перинатального материала, вызовет видения эпизодов борьбы смерти и возрождения. На продвинутых стадиях лечения ЛСД, когда содержание сеансов заполнено преимущественно трансперсональными переживаниями, вдыхание «смеси Медуны» также приведет к появлению трансперсональных явлений: различного рода мистических и религиозных состояний, архетипичных компонентов и даже переживаний прошлых воплощений. Эти наблюдения, судя по всему, подтверждают точку зрения, столь ярко и сжато выраженную в XVII веке австрийским монахом — августинцем Авраамом а Санкт Клара (настоящее имя — Иоганн Ульрих Мегерле (1644-1709). — Прим. перев.): «Тот, кто умирает до того как умрет, не умрет умирая».
Как мы уже упоминали, необычные состояния сознания, сходные с вызываемыми ЛСД, спонтанно происходят у многих умирающих по причинам физиологического, биохимического и психологического характера. Обычно подобные состояния рассматриваются, как возникновение психиатрических затруднений, и, по сложившейся традиции, разрешаются путем введения транквилизаторов. Согласно нашему опыту, чуткий психолог или психиатр в состоянии использовать, по крайней мере, часть подобного рода переживаний конструктивным образом, аналогично тому, как это совершается в ходе психоделического переживания, вызванного ЛСД. При наличии должной поддержки и руководства такие эпизоды могут оказаться весьма благотворными для умирающего. Такой подход неизбежно влечет за собой значительные сдвиги в системе ценностей: от настойчивых усилий по механическому продлению жизни — к заботе о том, каким будет наступление смерти.
Здесь также следует сказать несколько слов о тех новых взаимоотношениях между религией и наукой, которые, судя по всему, складываются в результате изучения необычных состояний сознания. Общепринятым считается мнение, что развитие науки и новые открытия скомпрометировали религиозные представления. Основные концепции и предпосылки религии, если рассматривать их буквально, кажутся искушенному и научно-мыслящему человеку наивными и абсурдными. Астрономы направили на небо гигантские телескопы и «прочесали» обширные области космоса. Там больше не осталось неисследованного места, куда можно было бы поместить небесные сферы, иерархию ангелов или Бога. Геологические и геофизические данные о структуре и составе земной поверхности и коры сменили образы кишащих чертями и залитых огнем подземных царств. Однако именно то, что подверглось критике и развенчалось современной наукой, было примитивными и наивными верованиями — что фундаментальные религиозные концепции объективно существуют в трехмерной физической Вселенной, — так, как мы воспринимаем ее в обычном состоянии сознания. Результаты исследований ЛСД ясно указывают, что при переживании различных особых состояний сознания райская благодать, ужасы ада, экстатические переживания, спасение — все это может ощущаться со степенью четкости и достоверности, которые не уступают, а порой даже превосходят наше повседневное восприятие. Матрицы таких состояний, а также ряд других религиозных и мистических феноменов представляются неотъемлемой частью человеческой личности. Признание факта существования этих измерений и их исследование является непременным условием для более глубокого понимания природы человека.

После возвращения...
© По ту сторону смерти. Сборник. — М., 1994.
Новое отношение к жизни
...Ни один из моих пациентов не соорудил себе портативного аналоя и не отправился денно и нощно проповедовать о своем опыте. Никто не порывался обратить других или пытаться всех убедить в реальности того, что им довелось пережить. На самом деле, как я убедился, трудность состоит совершенно в обратном: люди обычно очень сдержанны в рассказах о том, что с ними произошло.
Пережитый опыт оказал на их жизнь очень тонкое, умиротворяющее воздействие. Многие говорили мне, как после того что произошло, они чувствуют, что их жизнь стала глубже и содержательнее, т.к. благодаря этому опыту они стали гораздо больше интересоваться конечными философскими вопросами.
«До этого времени, — это было до того, как я окончил колледж, — я рос в очень маленьком городке. Люди в нем не отличались широким кругозором, и я был таким же как и они. Я был типичным школьником.
Но после того как это случилось со мной, я захотел знать больше, чем я знал. Хотя в то время я не думал, что есть еще кто-нибудь, кто знает что-либо об этом, т.к. я никогда не выходил за пределы того маленького мирка, в котором жил. Я ничего не знал ни о физиологии, ни о чем-либо другом в этом роде. Все, что я знал, — было ощущение, что я как будто повзрослел в эту ночь, после того как это случилось, потому что это открыло для меня целый новый мир, о существовании которого я даже не подозревал. Я думал: «Как много такого, что мне следовало бы узнать». Другими словами, — есть что-то большее в жизни, чем футбол и танцы в пятницу вечером. И для меня очень важным стало то, о чем я раньше даже не знал. Я стал думать: «Где граница для человека и для его сознания?». Происшедшее со мной открыло мне целый новый мир».
Другое свидетельство:
«С того момента, как это случилось, я всегда думаю о том, что я делал с моей жизнью и что должен буду с ней делать. Моя прошлая жизнь — я был удовлетворен ею. Я не думал, что миру что-либо нужно от меня, т.к. я в самом деле делал то, что мне хотелось, и так, как мне хотелось; и я еще живу и могу делать что-то еще. Но после того, как я умирал, все вдруг переменилось, сразу после этого опыта. Я стал задумываться: когда я совершил те или иные поступки, совершал ли я их потому, что они были хороши, или только потому, что они были хороши для меня? Раньше я реагировал на что-либо просто импульсивно, теперь же я вначале обдумываю то, с чем мне приходится встречаться, хорошенько и не спеша. Мне кажется, что все должно проходить через сознание и перевариваться в нем.
Я стараюсь делать вещи по возможности существенные и те, после которых мое сознание и моя душа чувствуют себя лучше. Я стараюсь избегать предубежденности и не осуждать людей. Я стараюсь совершить поступки, которые хороши сами по себе, а не только полезны лично для меня. И мне кажется, что я теперь стал гораздо лучше разбираться в жизни. Я чувствую, что обязан этим тому, что со мной произошло, т.е. своему опыту смерти — тому, что я тогда увидел и пережил».
Другие сообщают о том, что у них изменилось отношение к физической жизни, к которой они вернулись. Одна женщина, например, очень просто говорит о том, что «это сделало жизнь гораздо более ценной».
Один человек говорил мне следующее:
«В каком-то смысле это было благословенным событием, потому что до этого сердечного приступа я был слишком занят планированием будущего моих детей и постоянно переживал то, что произошло вчера, так что я утрачивал радость настоящего. Сейчас я совершенно иначе отношусь к жизни».
Некоторые упоминают, что благодаря тому, что они прошли через опыт смерти, изменился их взгляд на соотношение ценности физического тела человека и его разума. Это особенно ярко выражено в следующем рассказе одной женщины, которая пережила внетелесный опыт во время своей близости к смерти.
«В тот момент я была гораздо более сосредоточена на состоянии моего разума, чем физического тела. Наш разум — гораздо более важная часть нас, чем вид и формы нашего тела. До этого в моей жизни было все как раз наоборот. Мое основное внимание и главные интересы были сосредоточены на моем теле, а то, что происходит с моим разумом, меня как-то не занимало, — все шло само по себе. Но после того, как это произошло, именно состояние моего разума стало основным предметом моих забот, а уж на втором месте забота о теле — оно просто нужно для поддержания разумной жизни. Тогда для меня не имело значения — есть ли у меня тело или нет. Я не думала об этом. Самым главным для меня тогда был мой разум».
В очень небольшом количестве случаев пациенты рассказывали о том, что после пережитого опыта смерти им казалось, что они приобретали или замечали за собой интуитивные способности, находящиеся на границе психики.
1. «И после этого опыта я ощущаю себя как бы духовно обновленным. С тех пор многие говорили мне, что я сразу оказываю на них умиротворяющее воздействие, когда они взволнованы. Мне кажется, что я теперь лучше чувствую людей, могу быстрее улавливать их состояние».
2. «Я думаю, что после моего опыта смерти у меня появилась одна особенность, — я чувствую, когда в жизни других людей происходят какие-то неприятности. Например, очень часто, когда я нахожусь среди людей, поднимающихся на лифте в учреждении, где я работаю, мне кажется, что я почти читаю по их лицам, что с ними происходит, и могу сказать, что они нуждаются в помощи и в какой именно. Много раз я заговаривал с людьми, которые были чем-либо расстроены, я приглашал их к себе в кабинет, чтобы поговорить с ними и помочь им».
3. «После того как я переболел, я ощущаю, что могу улавливать мысли и чувства людей. Я хорошо чувствую, когда человек чем-то обижен. Я часто могу понять, что человек хочет сказать, еще до того как он начинает говорить. Многие не поверят мне, но у меня было несколько действительно поразительных примеров. Однажды я был в компании и продемонстрировал свое умение. Несколько человек, которые меня до этого не знали, после этого встали и ушли. Они испугались, что я, наверное, колдун или что-нибудь в том же роде. Я не знаю, появилась ли у меня эта способность в тот момент, когда я был мертв, или это свойство было у меня и раньше, но как бы дремало, и я никогда не использовал его до того, как это со мной произошло».
Это хорошо согласуется с рассказами об «уроках», которые вынесли люди из тесного соприкосновения со смертью. Почти все подчеркивают важность стремления в земной жизни к любви к другим людям, любви исключительной и глубокой. Один человек, который встретил светящееся существо, чувствовал полную любовь и понимание даже в тот момент, когда жизнь его развернулась подобно панораме для того, чтобы светящееся существо могло ее увидеть. Он почувствовал, что «вопрос», который задало ему существо, заключался в следующем: может ли он таким же образом любить других людей? Он чувствует, что теперь его обязанность на земле — учиться такой любви.
Кроме того, многие подчеркивают важность приобретения знаний. В течение их опыта им было сообщено, что накопление знаний продолжается даже после жизни. Одна женщина, например, после своего опыта «смерти» стремится использовать любой удобный случай для того, чтобы улучшить свое образование. Другой мужчина дает следующий совет: «Неважно, в каком вы возрасте, не переставайте учиться. Я думаю, что обучение — это процесс, уходящий в вечность».
Никто из опрошенных мною людей не говорил, что выходил из этого опыта с чувством морального «очищения» или совершенства. Никто не высказывал чувства превосходства — «я святее, чем ты». По существу, большинство вынесли впечатление, что они, напротив, должны еще к чему-то стремиться, чего-то достигать. Их видения поставили перед ними новые цели, новые моральные принципы и определенное указание жить в соответствии с ними, но без ощущения мгновенного спасения или непогрешимости.

Новое отношение к смерти
Как и следовало ожидать, этот опыт оказывает глубокое влияние на отношение переживших его людей к физической смерти, особенно тех из них, которые до этого не думали, что есть что-либо после смерти. В той или иной форме все эти люди высказывали одну и ту же мысль — что они больше не боятся смерти. Это, однако, требует пояснения. Во-первых, определенные виды смерти, очевидно, представляются нежелательными, и, во-вторых, никто из опрошенных мною людей не ищет смерти, не желает ее. Все они чувствуют, что у них есть определенные задачи в этой физической жизни, и они все, вероятно, согласились бы со словами одного человека, который говорил мне: «Я должен еще довольно много сделать в этой жизни, прежде чем уйти из нее». Например, все они, безусловно, отвергают самоубийство как средство возвращения в ту реальность, в которой они побывали во время своего опыта. Просто теперь состояние смерти не представляется им чем-то странным, угрожающим. Давайте посмотрим несколько отрывков, в которых разъясняется такое отношение к смерти.
1. «Я полагаю, что этот опыт что-то определил в моей жизни. Я был еще ребенок, мне было всего десять лет, когда это произошло, но и сейчас, то есть на протяжении всей моей жизни, я сохранил абсолютное убеждение в том, что есть жизнь после смерти; у меня нет и тени сомнения в этом. Я не боюсь умереть. Некоторые люди, которых я знаю, так боятся этого, так запуганы. Я всегда улыбаюсь про себя, когда слышу людей, сомневающихся в посмертном существовании, или говорю им: «Когда умрете — увидите». Про себя я думаю: «Они действительно не знают этого». В моей жизни мне пришлось пережить много всевозможных приключений. Однажды я был под угрозой револьвера, приставленного к моему виску. Но это не очень испугало меня, потому что я думал: «Ну что ж, если я действительно умру, если они убьют меня, я знаю, что все равно буду жить где-то в другом месте».
2. «Когда я был маленьким мальчиком, то, бывало, боялся смерти. Я, бывало, просыпался ночью, плакал и устраивал истерики. Мои мать и отец вбегали в мою комнату, чтобы узнать, что произошло. Я говорил им, что не хочу умирать, но я знаю, что это случится со мной, и просил их, чтобы они, если это возможно, спасли меня. Моя мать успокаивала меня, говоря: «Нет, это просто путь, по которому мы все пройдем, все с этим встретимся». Она говорила, что все должны идти туда в одиночку, и когда придет время, все мы должны сделать это хорошо. Спустя много лет после того, как моя мать умерла, я говорил о смерти с моей женой. Я по-прежнему боялся ее. Я не хотел, чтобы она приходила.
Но после этого опыта я не боюсь смерти. Это ощущение исчезло. Я больше не чувствую себя ужасно на похоронах. Я даже в каком-то смысле рад за умерших, потому что знаю, где находятся те, которые умерли.
Я верю в то, что Господь послал мне этот опыт, чтобы я таким образом узнал о смерти. Конечно, мои родители успокаивали меня, но Господь показал мне то, чего они не могли сделать. Теперь я не обсуждаю эту проблему, но я знаю об этом и совершенно успокоен».
3. «Теперь я не боюсь умереть. Это не значит, что смерть для меня желанна или что я хочу умереть прямо сейчас. Я не хочу жить там сейчас, потому что я полагаю, что должна жить здесь. Но я не боюсь смерти, потому что знаю, куда пойду после того, как оставлю этот мир, т.к. я уже была там раньше».
4. «Последнее, что сказал мне свет перед тем, как я вернулся в свое тело, обратно к жизни, было — если это выразить кратко — «я вернусь к тебе». Он говорил мне, что сейчас я буду возвращен обратно к жизни и буду жить, но наступит время, когда мы с ним снова встретимся, и что тогда я действительно умру.
Так что я знаю, что снова встречусь с этим светом или этим голосом, но я не могу сказать, когда это произойдет. Я думаю, что это будет очень похоже на то, что я уже пережил, но только все будет еще лучше, т.к. я теперь знаю, что меня ожидает, и не буду так смущен, как тогда. И все же я не думаю, что мне хочется вернуться туда в ближайшее время. Я хочу еще много сделать в этом мире».
Как видно из приведенных выше примеров, основная причина, из-за которой смерть перестает быть чем-то устрашающим, заключается в том, что человек, переживший подобный опыт, уже не сомневается в факте, что жизнь не прекращается со смертью тела. Причем для такого человека это уже не абстрактная возможность, а факт из собственного опыта.
Давайте вспомним концепцию аннигиляции, которую мы обсуждали в самом начале книги. Согласно этой концепции смерть представляется в виде либо «засыпания», либо «забывания». Люди, пережившие «смерть», решительно отвергают такое сравнение. Они предлагают аналоги, согласно которым смерть есть переход из одного состояния в другое или выход сознания на более высокий уровень бытия. Одна женщина, которая видела своих родных, явившихся встретить ее во время «смерти», сравнивает смерть с «возвращением домой». Другие говорят, что смерть подобна какому-то приятному событию, например, пробуждению, окончанию школы или освобождению из тюрьмы.
1. «Некоторые говорят, что мы не употребляем слова «смерть» потому, что мы всегда стремимся ее избежать. Что касается меня, то это совершенно неверно. Я думала, что если бы вы пережили то же самое, что и я, то вы бы сердцем знали, что нет другой такой прекрасной вещи, как смерть. Вы просто переходите из одного состояния в другое, как, скажем, из школы в колледж».
2. «Жизнь подобна тюремному заключению. Но в этом состоянии мы просто не понимаем, какой тюрьмой является для нас наше тело. Смерть подобна освобождению, выходу из тюрьмы. Это, пожалуй, самое лучшее, с чем бы я могла ее сравнить».
Даже те люди, которые до этого придерживались тех или иных традиционных взглядов на природу посмертного существования, после своего столкновения со смертью начинают в каком-то смысле к этому относиться по-другому. Я не встретил ни одного человека, который в своем рассказе описывал бы распространенную мифологическую картину посмертного бытия. Ни один не упоминал о небесах, изображаемых на карикатурах с жемчужными вратами, улицами, вымощенными золотом, и крылатыми ангелами, играющими на арфах; также ничего не говорилось об адском пламени и чертях с вилами.
Так что в большинстве случаев модель посмертной награды-наказания отсутствовала или отвергалась, причем даже теми, кто до этого обычно пребывал в рамках этих понятий. К своему великому изумлению они обнаруживали, что даже тогда, когда в присутствии светящегося существа демонстрировались их несомненно ужасные и грешные поступки, они не чувствовали с его стороны никакой ярости или гнева, а только одно понимание и даже юмор. Одна женщина рассказывает, что во время этого «фильма» о ее жизни в присутствии светящегося существа она видела несколько сцен, во время которых она не проявила любви, а один лишь эгоизм. Тем не менее она говорит: «Его (т.е. света) отношение к этим эпизодам, когда мы дошли до них, просто сводилось к тому, что те события были для меня уроком». Вместо упомянутой нами старой модели мы подошли к новому пониманию существа потустороннего мира. Согласно этому новому взгляду — тот мир есть не односторонний суд, а, скорее, совместное развитие в направлении максимального самораскрытия, самореализации. Развитие души, особенно в отношении духовных способностей к любви и познанию, не прекращается со смертью тела. Напротив, оно продолжается и по другую сторону нашего бытия, возможно, вечно или, во всяком случае, в течение какого-то периода, причем с такой углубленностью, о которой мы, находясь в нашем физическом теле, можем лишь только догадываться, «как бы сквозь тусклое стекло» (1 Кор. 13, 12).

Реинкарнация
© Жизнь после смерти. Сборник. — М., 1991.
I. Вступление
Перевоплощаются ли люди? С философской точки зрения, идея о том, что личность человека может существовать после смерти тела, кажется фантастической. Эта идея наводит на предположение, что для личности человека его тело не является главным, что после смерти тела личность, душа человека может избрать для себя новое тело и ставить перед собой новые цели.
Несмотря на всю фантастичность подобной идеи, многие серьезные философы, по статусу не ниже Платона, находили аргументы в пользу реинкарнации, причем не на религиозной почве. Конечно, многие из тех, кто верил в реинкарнацию, основывались на религиозных доводах, это видно уже на примере пифагорейцев, для которых вера в реинкарнацию (то есть в переселение душ) была просто верой, воспринимаемой как религиозная вера.
Однако на серьезных философских дискуссиях тема реинкарнации обычно обсуждалась, оставаясь лишь в сфере религиозных наитий. Это происходило потому, что большинство философов постоянно было погружено в осмысление самых острых, с их точки зрения, проблем, таких как, например, решение вопроса о том, можно ли приравнивать человеческую личность к его грешному телу. И если бы оказалось возможным идентифицировать личность человека не с чем-то физическим, а с каким-либо безгрешным началом (например, с душой), тогда вера в реинкарнацию не выглядела бы столь абсурдной. Но истина о вере в реинкарнацию логически связана не только с одним этим фактом. В конце концов, даже если чья-либо личность и может так или иначе выжить после его биологической смерти, из этого еще не следует, что эта личность перевоплотится.
В настоящее время споры о природе человеческой личности значительно осложнились. Во всяком случае, мы в данной работе с самого начала основываемся на допущении, которое будет доказано в конце, а именно — что вера в выживание личности человека после его смерти по меньшей мере не абсурд и не невозможное явление. Исходя из этого допущения, позвольте мне привести ряд очевидных доказательств в обоснованности веры в реинкарнацию. По причинам, которые будут разъяснены ниже, многие философы стараются игнорировать эти очевидные доказательства при поиске ответа на вопрос, является ли человеческое существо чем-то большим, чем просто умудренное тело.
II. Исследование памяти и узнавания: случай со Сворнлатой
В своей работе «20 случаев, предполагающих возможность реинкарнации» Я.Стивенсон рассказывает о трех поразительных происшествиях — случаях реинкарнации, которые мы рассмотрим с учетом ожидаемой скептической реакции. Можно рассмотреть и четвертый, не приведенный Стивенсоном пример реинкарнации. Первый пример — это случай со Сворнлатой.
В 1951 году индиец по имени Мишра взял свою трехлетнюю дочь Сворнлату вместе с другими детьми в путешествие длиною 170 миль от города Панна (район Мадхия Прадеш) до города Джабалпур того же района. При возвращении обратно во время проезда через город Катни Сворнлата неожиданно попросила шофера автобуса свернуть на дорогу к «ее дому». Шофер, естественно, не придал значения ее просьбе. Позднее, когда группа остановилась в Катни, чтобы выпить чаю, Сворнлата сказала, что лучше бы они попили чай в «ее доме», который находится «здесь, недалеко». Эти слова тогда очень удивили отца девочки, так как он знал, что ни он, ни другие члены его семьи никогда не жили в этом городе. Его удивление еще больше возросло, когда он услышал, что его дочь рассказывает другим детям о подробностях ее «прежней жизни» в Катни в семье Патхаков.
Спустя два года Сворнлата начала исполнять перед матерью (а затем и перед другими членами семьи) необычные танцы и песни, которым, насколько было известно ее родителям, она нигде не могла научиться. В 1958 году, когда девочке было 7 лет, она встретила женщину из города Катни и утверждала, что она знала эту женщину в своей прежней жизни. И тогда отец стал припоминать о многих других высказываниях своей дочери насчет ее «прежней жизни».
В марте 1959 года профессор Банерджи (парапсихолог из университета Раджастхаб в Джайпуре) начал изучать случай с этой девочкой. Из дома семьи Мишры в Чхатарпуре он поехал в Катни, где познакомился с семьей Патхаков, родственницей которой считала себя Сворнлата. Он запомнил около десяти подробностей, которые она ему сообщила о доме Патхаков. Эти подробности были полностью подтверждены по приезде в этот дом. Так случилось, что до поездки Банерджи в Катни семья Мишры ничего не знала о семье Патхаков. Однако Банерджи обнаружил, что многое соответствовало действительности из того, что Сворнлата описывала из жизни Бийи, больной дочери Патхаков, и жены человека по имени Пандлей, который жил в Майхаре. Бийя умерла в 1939 году — за восемь лет до рождения Сворнлаты.
Летом 1959 года члены семьи Патхаков и семьи Бийи поехали в город Чхатарпур, где жила семья Мишры. Сворнлата, незнакомая с этими людьми, и в ситуации, контролируемой исследователями-парапсихологами, узнавала их всех, называла их по именам и вспоминала разные события из их жизни с Бийей — об этих событиях, по утверждению родственников, могла знать только сама Бийя. Например, Сворнлата вспомнила, что у нее, как и у Бийи, на передних зубах стояла золотая пломба. Невестка Бийи подтвердила этот факт. Семья Патхаков высказала предположение, что, видимо, Сворнлата — это перевоплощенная Бийя, хотя они никогда раньше не верили в возможность перевоплощения.
После этого летом 1959 года Сворнлата и ее семья впервые поехали в Катни и Майхар, где покойная Бийя прожила несколько лет после замужества и умерла. В Майхаре Сворнлата узнала и других людей и места, говорила, что многое там изменилось после смерти Бийи. Ее высказывания неизменно подтверждались. Позднее Сворнлата продолжала навещать брата Бийи и ее детей, к которым она относилась с большой любовью.
Однако песни и танцы, которые она исполняла, вызывали у всех недоумение. Бийя говорила на хинди и не знала бенгальского, Сворнлата исполняла бенгальские песни и танцы.
Тщательно изучив это необычное явление, Ян Стивенсон приходит к заключению, что объяснить описанные факты весьма непросто, если не допустить, что девочка обладает паранормальным сознанием. Чем же иначе можно объяснить то, что она узнавала членов семьи Патхаков и Пандлея? Как понять то, что она знала, как выглядели прежде эти места и эти люди, которых она видела впервые? И то, что она при свидетелях узнала около 20 человек? Стивенсон отмечает, что в большинстве случаев узнавание происходило таким образом, что Сворнлата как бы была вынуждена называть имена или родственные отношения этих людей с покойной Бийей. В ряде случаев делались даже попытки обмануть ее или сказать, что она ошибается, но все было напрасно.
Возникает вопрос, не было ли тайного сговора между членами этих семей — Мишры, Патхаков и Пандлея? Не могли ли они все договориться, чтобы устроить большой розыгрыш? Как сообщает Стивенсон, семья таких солидных людей, как Патхаки, имеющих обширные деловые связи, едва ли могла участвовать в подобном розыгрыше с привлечением множества людей, любой из которых мог в дальнейшем проговориться. Если розыгрыш и имел место, то он скорее мог исходить из Чхатарпура. Шри М.Л. Мишра сам долго сомневался во всем этом и в правдивости рассказов девочки, поэтому он не пытался проверить их в течение 6 лет. Многие считают, что все эти события вызывали насмешки над семьей Мишры.
Даже если предположить, что имела место попытка пошутить, кто бы мог научить Сворнлату столь безошибочно узнавать все? У кого нашлось столько свободного времени? Шри М.Л. Мишра был единственным членом семьи, кроме дочери, привлекшим внимание общественности в связи с этим феноменом. При этом он не был в большом восторге от всеобщего внимания. Кроме того, как мог Шри Мишра получить информацию об интимной жизни Патхаков (о которой Сворнлата была информирована), например, о том, что муж Бийи втайне от всех взял у жены 1200 рупий или об инциденте с Шримати Агнихорти, который произошел во время свадьбы?
Мог ли подучить Сворнлату какой-нибудь посторонний человек, знавший также и город Катни и семью Патхаков? Если это так, то где он мог встречаться с девочкой? Стивенсон пишет, что жизнь Сворнлаты, как и жизнь детей в Индии вообще, а девочек в особенности, находится под бдительным контролем семьи. Дома Сворнлата никогда не станет одна разговаривать с посторонними людьми, никогда одна не гуляет на улице.
Кроме интересных научных материалов и описания метода, применявшегося Стивенсоном при изучении данного феномена, внимание привлекает и тот факт, что это один из целого ряда аналогичных явлений. Но существует ли правдоподобное объяснение всех этих явлений без обращения к вере в переселение душ?
Прежде чем излагать критические аргументы против предположения о том, что случай со Сворнлатой — это доказательство в пользу веры в реинкарнацию, давайте посмотрим еще два примера.
III. Ответная ксеноглоссия: случай с Лидией Джонсон
Ксеноглоссия означает способность человека понимать иностранный язык, не изучая его обычным способом. Данный случай имел место в ситуации, сходной с ситуацией Сворнлаты, и также может служить доказательством существования реинкарнации, как и случай со Сворнлатой. Стивенсон рассматривает явление ксеноглоссии на примере того, что произошло с Лидией Джонсон. Этот случай относится к явлению ответной ксеноглоссии в отличие от речитативной ксеноглоссии, когда человек начинает говорить на иностранном языке, который он прежде не изучал, но при этом он не понимает значения слов и не знает, как ответить на этом языке, в то время как при ответной ксеноглоссии человек может отвечать, то есть он проявляет способность понимать разговорный язык.
В 1973 году Лидия Джонсон согласилась помогать своему мужу в его экспериментах по гипнозу. Как оказалось, она была блестящим объектом для гипноза, так как могла легко впадать в транс. Доктор Герольд Джонсон (имя изменено) был известным и вполне уважаемым доктором из Филадельфии. Он занялся гипнозом в 1971 году, чтобы помочь своим больным в лечении их болезней. Поскольку первые опыты с женой прошли хорошо, он решил применить на ней метод гипнотической регрессии и внушить возвращение назад во времени. Во время сеанса гипнотической регрессии жена доктора вдруг вздрогнула (словно от удара) и вскрикнула, схватившись за голову. Доктор немедленно прекратил сеанс, но у его жены головная боль долго не прекращалась. Дважды доктор Джонсон повторял сеанс, но результат был тот же. Каждый раз, входя в транс, его жена говорила, что видела реку, в которой вроде бы насильно топили пожилых людей. Она чувствовала, что ее тоже хотят топить, затем ощущала удар, вскрикивала, и начиналась головная боль. В конце концов, доктор решил пригласить другого гипнотизера, некоего Джона Брауна (имя изменено). Доктор Браун повторил сеанс регрессии, но перед самым моментом ожидаемого удара он произнес: «Вы на десять лет моложе!» И тут произошло нечто неожиданное: Лидия начала говорить — не предложениями, а отдельными словами и набором фраз. Отдельные фразы и слова были на ломаном английском, но по большей части на каком-то иностранном языке, который никто не мог понять. Более того, она начала говорить низким мужским голосом. Затем из уст 37-летней женщины раздались слова: «Я — мужчина?» Когда ее спросили, как ее зовут, она ответила: «Иакоб Иенсен».
Продолжая находиться в состоянии глубокого сна, она начала, путая английские и иностранные слова, описывать свою прошлую жизнь. Во время этого (и других последующих) сеансов она продолжала рассказывать низким мужским голосом о своей жизни в маленькой деревне в Швеции примерно триста лет тому назад. Все это с подробными примечаниями записывалось на магнитофонную ленту. Для перевода рассказа «Иенсена» были приглашены специалисты по шведскому языку. Во время последних сеансов она почти постоянно говорила на шведском языке, который был ей абсолютно незнаком. Когда был задан вопрос: «Как ты зарабатываешь на жизнь?» — она ответила: «Я — фермер». На вопрос: «Где ты живешь?» — она ответила на шведском языке XVI века: «В своем доме». Когда спросили: «Где находится твой дом?» — она снова ответила на шведском: «В Хенсене». Вопросы также задавались на шведском языке.
На основе анализа записей был сделан вывод о том, что «Иенсен» был простым крестьянином, с чертами, характерными для описанного им образа жизни. Он мало знал о чем-либо, не связанном с жизнью деревни и торговым центром, в котором он бывал. Он сеял хлеб, разводил лошадей, коз, птицу. Он и его жена Латвия имели детей. Сам он был одним из трех сыновей в семье, его мать была норвежкой, он в детстве убежал из дома.
Когда Лидия еще находилась в глубоком сне, ей предлагали назвать различные предметы, положенные перед ней. Ее просили открыть глаза и сказать, что это за предметы. Будучи Иенсеном, она узнала модель шведского судна XVII века, правильно назвав его по-шведски; она также узнала два вида деревянной посуды, применявшейся в те времена для измерения зерна, узнала стрелу и лук, маковые зерна. Однако она не знала, для чего используются такие более современные орудия труда, как клещи.
Если подобные случаи встречаются довольно редко, то примеров сохранения ксеноглоссии после выхода из транса вообще не установлено. Однако встречались такие примеры ответной ксеноглоссии, когда человек демонстрировал четкое знание исторических событий, о которых ни тот, кто был под гипнозом, ни тот, кто задавал вопросы, не могли знать при этой жизни.
IV. Воспоминания о прошлой жизни и навыки памяти:
случай с Бишемом Чандом
Бишем Чанд родился в 1921 голу в семье Гхуламов в городе Барейлли в Индии. Примерно в полтора года Бишем начал задавать вопросы о городке Фильбхит, находившемся около 50 миль от Барейлли. В семье Гхуламов никого не знали в этом городке. Когда Бишем стал проситься съездить туда, всем стало ясно, что он думает, будто жил там в своей прежней жизни.
Время шло, Бишем стал постоянно рассказывать о своей прежней жизни в Фильбхите. Его семью стало раздражать такое поведение. Летом 1926 года (когда ему было уже пять с половиной лет) Бишем стал говорить, что он ясно помнит свою прежнюю жизнь. Он вспомнил, что его звали Лакшми Нарайн, что он был сыном богатого землевладельца. Он говорил, что помнит дядю Хар Нарайн, который оказался отцом Лакшми Нарайна. Он описывал дом, в котором жил, говорил, что в доме была святая комната и отдельное жилье для женщин. Он любил слушать песни и смотреть танцы девушек — профессиональных танцовщиц, которые порой исполняли функции проституток. Он вспомнил веселые вечеринки в доме соседа Сандера Лала, который жил «в доме с зелеными воротами». Маленький Бишем однажды посоветовал отцу взять себе женщину помимо жены.
Семья Бишема Чанда была бедной (отец был простым чиновником), и сравнение жизни дома с прежней, более богатой жизнью стало расстраивать мальчика. Иногда он стал отказываться от пищи, говоря, что в прежней жизни такую пищу не давали даже прислуге. Он требовал мяса, рыбы, и если его семья не могла их купить, он шел выпрашивать все это у соседей. Он швырял одежды из хлопка, требуя шелковой (хлопковая одежда, по его словам, не годилась даже для слуг). Он требовал денег у отца, и когда отец не давал их, мальчик горько плакал.
Однажды отец Бишема сказал, что собирается купить часы, на это маленький Бишем ответил: «Папа, не покупай часы. Когда я поеду в Фильбхит, я возьму тебе трое часов у моего торгового агента-мусульманина, которого я нанял». И он назвал имя этого агента.
Однажды сестра Бишема (которая была на три года старше его) застала Бишема, пьющего бренди (это объяснило причину, почему спирт, который держали дома только для медицинских целей, стал уменьшаться). В типичном для него высокомерном тоне ребенок ответил, что он привык пить бренди, что он вообще много пил спиртных напитков в своей прежней жизни. Затем он рассказал, что у него была женщина (при этом он знал разницу между женщиной и женой) в его прежней жизни. По его словам, ее звали Падмой, и хотя она была проституткой, он считал ее своей собственностью и с гордостью рассказывал, что однажды убил мужчину, выходившего из ее комнаты. Эти воспоминания Бишема Чанда привлекли внимание некоего К.К.Н. Сахая, прокурора города Барейлли. Сахай пришел в дом Бишема Чанда и записал удивительные вещи, о которых рассказал мальчик. Затем он решил взять Бишема Чанда с его отцом и старшим братом в Фильбхит. Прошло почти восемь лет со дня смерти Лакшми Нарайна, кем и был, по мнению мальчика, он сам в его прежней жизни. Когда они приехали в Фильбхит, собралась целая толпа любопытных. Почти все в Фильбхите знали о богатой семье Нарайнов и их развратном сыне Лакшми, который путался с проституткой Падмой (проживавшей и сейчас в этом городке), и о том, что в порыве ревнивой ярости Нарайн выстрелом убил своего соперника — любовника Падмы. И хотя семья Нарайнов была достаточно влиятельной, чтобы замять это дело, сам Лакшми Нарайн умер естественной смертью через несколько месяцев в возрасте 32 лет.
Когда Бишема Чанда повели в старую муниципальную школу, он побежал туда, где была «его» классная комната. Кто-то нарисовал картинку, и Бишем узнал на ней одного из одноклассников Лакшми, который оказался в этот момент в толпе людей, а когда этот одноклассник спросил об их учителе, Бишем правильно обрисовал его как полного человека с бородой.
В той части городка, где раньше проживал Лакшми Нарайн, Бишем Чанд узнал дом Сандера Лала, который он прежде описывал, называя его «домом с зелеными воротами». Прокурор Сахай, описывая эти события для национальной газеты «Лидер» в августе 1926 года, сообщал, что эти ворота он видел сам и утверждает, что они действительно были зелеными. Мальчик указал также на двор, где профессиональные танцовщицы обычно выступали с песнями и танцами.
Торговцы этой части города подтверждали слова мальчика. В статье, опубликованной в газете «Лидер», Сахай писал, что толпа, следовавшая за мальчиком, упорно добивалась, чтобы он назвал имя проститутки, с которой он общался в его прошлой жизни. И когда он произнес имя «Падма», все стали кричать, что имя правильное. В течение всего этого примечательного дня мальчику несколько раз дарили таблы — то есть, барабаны. Отец мальчика сказал, что он (Бишем Чанд) никогда прежде не видел таких барабанов, но, к удивлению окружающих и членов семьи, Бишем начал довольно умело играть на них, как это прежде умел Лакшми Нарайн. Когда мать Лакшми Нарайна увидела Бишема Чанда, то между ними возникла симпатия. Бишем Чанд отвечал на все ее вопросы, правильно описывал личного слугу Лакшми Нарайна. Он также правильно назвал касту, к которой принадлежал слуга. Позднее он сказал, что больше любит мать Лакшми Нарайна, чем свою собственную.
Отца Лакшми Нарайна научили припрятать кое-какие драгоценности перед смертью, но никто не знал, куда именно он их спрятал. Когда Бишема Чанда спросили о драгоценностях, он повел всех в комнату того дома, в котором семья жила раньше. Позднее в этой комнате нашли золотые монеты, что подтверждало справедливость рассказов мальчика о его прежней жизни в этом доме.
Изучая этот случай, Стивенсон настаивает на том, что этот пример особенно важен тем, что записи были сделаны надежными людьми и что многие свидетели еще живы и могут подтвердить воспоминания Бишема Чанда. Многие из тех, кто знал Лакшми Нарайна, были живы и здоровы, когда Бишем делился своими воспоминаниями. Эти люди подтверждали практически все, что он говорил до приезда в Фильбхит. Более того, Стивенсон считает, что возможность обмана в этом случае вообще исключается, потому что семья Бишема Чанда мало что могла выиграть от сближения с семьей Нарайнов. Всем было известно, что семья Нарайнов разорилась после смерти Лакшми. Эти события невозможно объяснить стремлением к материальной выгоде, в чем можно было бы заподозрить любую семью в трудном материальном положении.