Сага о Хромунде Хромом Hrómundar þáttr halta

I

Одного из тех, кто прибыл в страну вместе с Ингимундом Старым1, звали Эйвинд Сорочник. Эйвинд занял Долину Смешанной Реки к западу от Нагорного Фьорда, а после смерти Ингимунда жить больше не пожелал и покончил с собой. Уже будучи стар, он прижил от наложницы сына по имени Хромунд. Этот Хромунд взял в жены Аудбьёрг дочь Мара, сына Ёрунда Шеи2. Она была дочерью наложницы.

Хромунд долго жил у Мара на Маровом Дворе. В битве с сыновьями Ингимунда за Спорный Пригорок3 Хромунд убил Хёгни сына Ингимунда и был за это объявлен вне закона между Ледниковой Рекой в Нагорном Фьорде и Рекой Хрутова Фьорда4. В этой схватке Хромунд был ранен в ногу и охромел. С той поры его прозвали Хромундом Хромым. Хромунд купил Красивый Склон, что западнее Реки Хрутова Фьорда и поселился там. Он возвел вокруг хутора крепость5 и слыл очень видным и влиятельным человеком.

Сына Хромунда звали Торбьёрн Гремушка; его матерью была Аудбьёрг. Торбьёрн женился на Гудрун дочери Торкеля с Кувшинной Отмели, который занял землю к югу от Кряжа Хрутова Фьорда. Их сыном был Торлейв, по прозвищу Воспитанник Хромунда. У Хромунда был еще сын по имени Халльстейн. Все родичи были сильны и высоки ростом.

Братом Гудрун, жены Торбьёрна, был Торир, сын Торкеля с Кувшинной Отмели; он жил поблизости на Песках. Его дочь Хельга была хороша собой, но своенравна.
II

Летом случилось такое событие, что к Столовой Косе во Хрутовом Фьорде пришел корабль. Кормчего звали Хельги Надувала, а его брата — Ёрунд. Всего на корабле было двенадцать человек6. Они были несговорчивы и злы на язык, и бонды с ними торговали мало, предпочитая ездить в соседние округи к другим кораблям. Народ прознал, что это — викинги и разбойники, и все добро на корабле нажито лихом.

И вот минуло лето, а люди к ним не приходят.

Тогда Хельги сказал:

— Ведите себя тихо и держитесь с народом приветливо — иначе не удастся остаться у бондов на зимовку, ибо сдается мне, что они весьма недоверчивы и умеют давать отпор. Я слыхал, что местный люд крепок и очень прижимист.

Прошло еще полмесяца, но лишь троим удалось устроиться на зиму. Тогда Хельги сказал:

— Люди не хотят принимать нас, и этого можно было ждать. Попытаемся взять их лестью.

Они так и поступили, но все равно им отказали. Как-то раз Торир с Песков подъехал к кораблю и встретил Хельги. Хельги принял его лучше некуда и спросил, что он хочет купить, Торир сказал, что ему нужно купить лес, —

— ибо постройки мои стоят в чистом поле.

Хельги говорит, что готов продать ему столько леса, сколько он хочет,

— и ты берешь нас всех на зиму.

Тот говорит, что на это пойти не готов, —

— Зато товара выложу взамен много. О вас все-таки идет дурная слава. И он отказался принимать их.

Хельги сказал:

— Очень зол на нас местный люд. Но ты, бонд, не избегнешь поношений, даже если не возьмешь нас к себе.

Торир сказал, что беда норвежцев в том, что у них маловато друзей. Хельги отвечает, что если Торир возьмет их, они готовы жить на свой кошт, —

— а иначе неизвестно, доедешь ли ты обратно до дому.

И когда дошло до таких речей, бонд Торир сказал:

— Раз уж вы так настойчиво домогаетесь, вы должны принести по законам нашей страны клятву за всех вас в том, что этой зимой не станете ущемлять ничьи права, равно как тягаться по закону со мной, моими домочадцами или соседями. Тогда кров я вам предоставлю, но кормиться будете сами.

Хельги сказал:

— Будь по твоему слову, бонд.

После этого они поехали к нему и ели и спали в отдельном помещении. Люди из округи не слишком хвалили Торира за этот поступок; им казалось, что он взял на себя слишком много.

Прошло немного времени, и стали замечать, что кормчий и хозяйская дочь часто оказываются вместе и усаживаются для разговоров, поцелуев да тисканий; все сочли, что хозяин это заслужил.

Торир сказал:

— Я бы хотел, Хельги, чтобы ты держал свое слово и избавил меня от сраму и поношений. Так что хватит беседовать с моей дочерью Хельгой: держись уговора, который дал мне.

Хельги отвечал, что их любви с Хельгой не так-то легко помешать, —

— а тебе, бонд, не будет никакого позора, если я посватаюсь к девушке по всем законам здешней страны и с таким закладом, какой придется тебе по душе.

И поскольку бонду показалось, что люди перед ним неуступчивые, и виры от них вряд ли дождешься, он решил выдать свою дочь Хельгу за Хельги Надувалу, и свадьбу сыграли в начале зимы. С тех пор норвежцы вели себя не столь скверно, если их не задирали.
III

Зимой случилось так, что у Хромунда пропало пять племенных лошадей; все они были изрядно откормлены. Было много догадок насчет того, что стряслось с лошадьми. Сыновья Хромунда полагали, что их съели, однако ничего об этом известно не было, а лошадей и след простыл7. Хромунд сказал:

— Рассказывали мне про этих норвежцев, что на столе у них бывает больше мяса, чем можно было ожидать, зная их торговлю. И во всем остальном о них идет дурная слава. Теперь у нас есть выбор: либо прекратить разговоры, и тогда не случится ничего плохого, либо настаивать на своем, и тогда будь что будет.

Сыновья сказали, что, конечно, лучше второе, и нельзя оставлять пропажу просто так.

Затем Хромунд встретился со Скегги из Среднего Фьорда8, который в то время жил на Дворе Скегги в Среднем Фьорде и был хёвдингом всех этих мест, и допытывался у него, что тут можно предпринять. Скегги отвечает:

— Мне доводилось слышать, что этих норвежцев просто так не пронять, и я обещаю вам полную поддержку.

Тогда Хромунд вернулся домой, а немного позже выехал с сыновьями к Пескам: всего их было десять человек. Кое-кто из норвежцев уже был на дворе; другие вышли навстречу, когда подъехали люди Хромунда. Длинных приветствий друг другу не было. Затем Хромунд сказал:

— Случилось так, Хельги, — сказал он, — что у меня пропали лошади, и я убежден, что следы ведут к вам.

Хельги сказал:

— Так с нами доселе никто говорить не решался, и мы приложим все силы, чтоб расквитаться за враждебное слово.

Хромунд сказал:

— В обычае викингов наживать добро грабежом и насилием, но лишь воры утаивают его.

Хромунд справлялся у Торира, где тут правда, и что Ториру об этом деле известно. Торир же заявил, что не может ничего ни подтвердить, ни опровергнуть. Хромунд назвал это словами малодушия. После этого Хромунд велит своим спутникам вызвать всех норвежцев на тинг: он настоял на том, чтобы вызвать всех до одного поименно9. Начали произносить вызов; норвежцы были вне себя, порывались напасть и обещали отомстить, но в этот раз все ограничилось словами. Затем они расстаются.
IV

Хромунд и его люди едут теперь домой.

А когда они пробыли дома недолгое время, Хромунд завел речь:

— Мы возьмем в дом еще троих и выправим нашу крепость — а то она совсем обветшала — и будем готовы к тому, что они в самом деле вздумают исполнить свои угрозы и выказать вражду, о которой объявили заранее.

Потом они передали все тяжбы в ведение Скегти из Среднего Фьорда, и тяжбы эти были вынесены на альтинг, и всех норвежцев объявили за кражу лошадей вне закона. Хромунд и его сыновья во время тинга сидели, дома10, норвежцы же приготовились съезжать с Песков и попрощались с Ториром по-доброму. Они собирались снарядить свой корабль в море, и путь их лежал через Красивый Склон. Хромунд и его сыновья стояли на дворе. Хельги сказал:

— Ваша крепость окажется бесполезной и не защитит вас тогда, когда вы больше всего будете в этом нуждаться. И я еще посмотрю, как ты, Хромунд, и твои сыновья, будете валяться в крови.

Хромунд сказал:

— Мы не сомневаемся в вашем злонравии, но надеемся, что многие из вас подавятся своей кровью еще до того, как мы падем на землю.

На этом они расстались.
V

Однажды утром случилось так, что на крышу у дымохода уселся ворон и громко закаркал. Хромунд в это время лежал в постели. Он проснулся и сказал вису:

[№1]
Кречет пота крючьев
Ран кричит в час утра —
Утомлен полетом,
Вещий алчет пищи.
Встарь, навстречу рати,
Обреченной в споре,
Коршун Гунн гнусавил
Суть посулов Тунда11.

Затем он произнес еще одну:12

[№2]
Заморочен градом,
Чует мертвечину
С моря черноперый
Чибис навьей зыби;
С древа клятвы древле
Рвались воронята
Вниз, когда призывно
Ухнет выпь Кривого13.

Немного позже встали работники; выходя, они не позаботились закрыть за собой дверь в крепость14. В то же самое утро явились норвежцы, числом двенадцать. Они появились вскоре после того, как ушли работники.

Хельги сказал:

— Все складывается удачно. Зайдем внутрь в крепость и припомним оскорбления словом и делом, и я бы хотел, чтобы от крепости им не было никакого толку.

Торбьёрн Гремушка проснулся от их голосов. Он тотчас вскочил, бросился к двери в горницу и выглянул в оконце, которое по древнему обычаю было вырезано в двери. Он понял, что это норвежцы, и что те вошли внутрь ограды; затем он вернулся назад.

Тут Хромунд сказал:

— Какие новости, родич?

Торбьёрн ответил:

— Я думаю, что норвежцы вошли в крепость, и не с миром, и хотят отомстить нам за слова, что мы о них говорили. Но я не знаю, как они попали сюда.

Хромунд вскочил и сказал:

— Встанем и прогоним этих мерзавцев; заслужим о себе добрую славу, если будем держаться мужественно.

Затем он стал побуждать сыновей и своего воспитанника Торлейва к бою: Торлейву было пятнадцать лет, он был велик ростом и собою виден. Он тоже собрался выходить из горницы, но женщины сказали, что он слишком молод для схватки и потому обречен, а Хромунд чересчур стар, чтобы держать оборону.

Тогда Хромунд сказал вису:

[№3]
Не вчера начертан
Смерти срок мне — к смерчу
Ильм снаряжен, смело
Впредь смотри, воитель.
Предрешен мой жребий —
Хмурить бровь не буду,
Коль в щите трепещет
Шест долин Хедина15.

Затем все четверо, Хромунд Хромой, Торлейв, Торбьёрн Гремушка и Халльстейн, взяли свое оружие и подошли к торцовым дверям дома, а боковые двери подперли балкой.

Норвежцы вскочили на стены и напали на родичей Хромунда с редкой яростью, ибо Хельги был отличный воин, высок, смел и силен. Он вошел в раж, да и все остальные были люди суровые, и иметь с ними дело было плохо. Они сказали, что скоро Хромунда будет некому прикрывать, и они припомнят ему обвинение в воровстве. В ответ Хромунд сказал, что на их совести, кроме воровства, немало других черных дел,

— Вдобавок вы обманом проникли в крепость.

Хромунд и его люди защищались в основном щитами и поленьями, а не оружием, норвежцы же метали в них копья и швыряли камни и наседали, что есть сил. А те стойко оборонялись, хотя их было лишь четверо. Они тоже бросали со стен большие камни, и несмотря на то, что Хромунд был уже в возрасте, он рубил мощно и держался отменно. И вот, стараниями его сыновей и его воспитанника Торлейва, пало шесть норвежцев, но в этой схватке пали сам Хромунд и юный Торлейв.

Оставшиеся в живых норвежцы кинулись из крепости вон16, а Торбьёрн Гремушка побежал за ними, в одиночку преследуя всех шестерых. Но когда Торбьёрн хотел закрыть за собой дверь в крепость, Хельги метнул в него копье, и оно попало Торбьёрну в живот. Он вытащил копье сам и метнул его обратно в норвежцев, и оно попало в живот Ёрунду, брату Хельги. Как только тот упал наземь, Хельги подхватил его, поднял себе на спину и выбежал прочь из крепости вместе с оставшимися четырьмя уцелевшими товарищами.

Халльстейн бежал вслед за ними вплоть до ручья, что берет начало у Красивого Склона. Хельги хотел перепрыгнуть ручей, держа Ёрунда на спине, но оба берега в том месте были крутые, и ему не хватило сил, так что тело Ёрунда соскользнуло у него с плеч; тот к тому времени уже не дышал. Поэтому Хельги обернулся назад, и в этот миг подоспел Халльстейн и отрубил ему руку, а норвежцам удалось оторваться, ибо Халльстейн поразил тело Ёрунда и лишь тогда понял, что тот мертв; тем временем норвежцы ушли, и когда Халльстейн это увидел, то повернул вспять. Тут он убедился, что его отец и Торбьёрн Гремушка мертвы. Торлейв еще дышал; Халльстейн внес его в дом. Женщины спросили его, чем кончилось дело; он рассказал все как было.

Хельги и его люди в тот же день вышли в море, и все они потонули возле Лавинной Отмели.

Торлейв исцелился, жил с тех пор на Красивом Склоне и прослыл добрым бондом, а Халльстейн уехал из страны и явился к Олаву сыну Трюггви. Конунг убеждал его принять правую веру, и это оказалось нетрудно. После этого Халльстейн стал человеком конунга и с той поры неизменно следовал за ним; он проявил себя как отважный муж и надежный воин и был у Олава конунга в почете. Рассказывают, что он пал на Великом Змее после доблестной обороны и заслужил себе добрую славу17.

На этом кончается то, что можно сказать о нем.

Комментарии

Почти во всех изданиях памятник причисляется к «Прядям об Исландцах», а не к сагам, однако это тот случай, когда граница между жанрами древнеисландской прозы условна.

В отличие от большинства прядей, представляющих собой вставные новеллы в сагах о норвежских конунгах, приуроченные к апокрифическим персонажам, рассказ о Хромунде Хромом никак не связан с историей Норвегии (если не считать упоминаемой в конце памятника поездки Халльстейна к конунгу Олаву Трюггвасону), и по своему содержанию примыкает к кругу родовых саг, в первую очередь к «Саге о Людях из Озерной Долины».

Сага или «Прядь» о Хромунде дошла до нас в составе «Книги с Плоского Острова». Памятник опирается на устную традицию — местные предания Западной Исландии, скальдические стихи, генеалогии и топонимику. Этот факт почти не нуждается в доказательстве, поскольку следы более ранней редакции пряди обнаруживаются не в королевских сагах, а в «Книге о Заселении Земли», в разделе, повествующем о памятных событиях, произошедших в Хрутовом и Среднем фьордах (S 168 = Н 137; с. 201–209). Действие пряди разворачивается в конце X в.

По всей видимости, выход пряди за рамки узко локального предания и литературная обработка ее текста произошли в процессе оформления цикла вис, приписываемых Хромунду и его семейству. В ранней редакции стихов больше, причем их произносят все члены рода, кроме юного Торлейва. Уцелевший в битве сын Хромунда Халльстейн (в Книге о Заселении земли он назван Хастейном) произносит пять заключительных вис: все они были опущены рассказчиком «Книги с Плоского Острова». Возможно, именно этим задается стремительный темп повествования, целиком сосредоточенного на основной распре и не отвлекающегося на второстепенные детали. Второму рассказчику удалось при помощи весьма экономных средств представить конфликт бонда Хромунда с нечистыми на руку соседями как неумолимый закон жизни общества: слова, сказанные одним из персонажей — «…бонды в стране крепки и умеют давать отпор» могли бы послужить квинтэссенцией всего памятника. Достигнутая в конечной версии строгость изложения делает текст «Пряди о Хромунде Хромом» замечательным образцом повествовательного мастерства.

Как и ряд других саговых текстов, «Прядь о Хромунде» показывает, что в спорной ситуации общество принимает сторону бонда, а не пришлых людей или выходцев из низов. Знаменательно вложенное в уста заглавного героя рассуждение о наличии выбора — предпочесть спокойную жизнь и примириться с пропажей, либо пойти на риск и отстаивать свое достоинство — альтернатива мнимая для человека героической эпохи, но вполне реальная и мучительная для исландца эпохи записи саги о Хромунде. Данный аспект придает тексту этическую проблематичность: антиподом главному герою служит его сосед бонд Торир, малодушно уступивший викингам и в силу этого навлекший несчастье на всю округу. Вывод рассказчика: справедливость не торжествует сама собой — ее нужно добиваться и, более того, заслужить. Бросается в глаза объективированная манера изложения: рассказчик не питает никаких симпатий к викингам, но и не берется утверждать, что обвинение в краже было справедливым и не ставит последней точки над «i» (…у них на столе было больше мяса, чем можно было ожидать). Точно также, мотив предательства работников, обозначенный в реплике Хромунда в гл. IV, никак в дальнейшем не комментируется.

Неизвестно, имел ли Хромунд сын Эйвинда прижизненную славу скальда, однако умение сочинять стихи входило в набор «искусств» (íþróttir), которыми полагалось владеть мужу. Поэтому свидетельство о том, что герой произнес ряд вис накануне своей смерти, в историческом плане вполне достоверно, тем более, что поведение Хромунда является воплощением героической морали.

Перевод сделан по изданию: Íslendingasögur, I–III. Reykjavík, 1987, Svart á Hvítu и сверен с изданием Íslenzk Fornrit, VIII.

1 Ингимунд Старый — первопоселенец, герой «Саги о людях из Озерной Долины». В той же саге упоминается факт самоубийства ряда старых товарищей Ингимунда. Возможно, они были связаны со своим патроном каким-то обетом.

2 Ёрунд Шея — знатный хёвдинг из северной Исландии.

3 О схватке на Спорном Пригорке подробно рассказывается в «Саге о людях из Озерной Долины». Свое называние Пригорок получил именно после данной распри.

4 Объявление вне закона могло ограничиваться территорией одной округи; такая мера, заставлявшая убийцу отселяться от потерпевшей стороны, особенно часто практиковалась в первые века заселения Исландии.

5 Он возвёл вокруг хутора крепость; древнеисландские крепости (virki) представляли собой редуты с рвом и стеной из необработанного камня (реже — с валом и насыпью). Подобные сооружения упоминаются во многих сагах; их возводили люди, имевшие основание опасаться мести соседей, а также разбойники. Остатки нескольких крепостей сохранились до настоящего времени.

6 Всего на корабле было двенадцать человек. Обычно экипаж судна викингов был гораздо больше. В одной из редакций «Книги о Заселении Земли» (т. н. Книга Торда) данная ситуация комментируется так: викингов было на борту двенадцать свободнорожденных человек, не считая слуг.

7 Кража скота сама по себе является одним из гнуснейших преступлений в крестьянском обществе, но подозрение, что лошадей съели в эпоху записи «Саги о Хромунде» получает дополнительную подоплеку и намекает читателю на то, что данное преступление особенно характерно для язычества.

8 Скегги из Среднего Фьорда — патрон Хромунда, окружной хёвдинг.

9 вызвать всех до одного поимённо — Решительная и недружелюбная мера, при том, что вина Хельги и его людей все еще не доказана.

10 Тяжбы эти были вынесены на альтинг и всех норвежцев объявили за кражу лошадей вне закона. Хромунд и его сыновья во время тинга сидели дома… — «Книга о Заселении Земли» в этом месте менее определенна: по-видимому, из ранней редакции «Саги о Хромунде» можно было сделать вывод о том, что норвежцы напали на Хромунда, не дожидаясь вердикта альтинга.

11 Кречет пота крючьев ран — ВОРОН (тройной кеннинг). Крюк ран — МЕЧ, пот меча — КРОВЬ, кречет крови — ВОРОН; ворон далее назван вещим. Гунн — валькирия; коршун Гунн — ВОРОН. Тунд — одно из имен Одина; посулы Тунда, которые возвещает ворон — пророчество смерти.

12 Хромунд в это время лежал в постели. Он проснулся и сказал вису… — Норвежский исследователь Бьярне Фидьестоль указал, что первые две висы Хромунда однотипны. По его мнению, в устной традиции произошло расщепление одной висы на две. Фидьестоль отмечает, что в «Саге о Хаварде Хромом» хельминги двух разных вис скомпонованы вместе и делает вывод, что речь идет о двух параллельных традициях, одна из которых сохранила обе висы, а другая — нет. Хаварду висы приписывались потому, что его имя созвучно имени Хромунда; при этом оба скальда имели прозвище Хромой [Fidjestøl 1981, 62–63].

Неясно, так ли это. В «Книге о Заселении Земли» эпизод гибели Хромунда писан так же, как в Пряди о нем, но вторая виса вложена в уста сыну Хромунда Торбьёрну Гремушке. В таком случае мы имеем дело с перекличкой вис, при этом о6е висы произносятся именно теми, кому суждено вскоре умереть, так что они оказываются пророческими. Далее приводится шесть вис, приписываемых Хастейну (Халльстейну) Хромундарсону. Если эти висы действительно сочинены им, они могут быть остатками флокка; они могли послужить основным источником информации о гибели Хромунда, а три апокрифические первые висы в таком случае подтверждают тот факт, что флокк Хастейна передавался в устной традиции с прозаическими комментариями.

13 Чибис навьей зыби — двойной кеннинг ВОРОНА. Зыбь нави — волны крови павших (навь — мертвецы). Чибис — разновидность чайки, поэтому скальд говорит, что чибис чует мертвечину с моря; в то же время, кеннинг чибис КРОВИ и эпитет черноперый не оставляют сомнений, что речь идет о вороне. Кривой — Один (он отдал свой глаз Мимиру за доступ к источнику мудрости); выпь Кривого — ворон. Неясно, что за дерево названо в оригинале древом клятвы; вероятно, это дуб, священное дерево древних германцев. Но возможно, этот эпитет добавлен просто для экспрессивности.

14 Немного позже встали работники; выходя, они не позаботились закрыть за собой дверь в крепость. Приводимая далее реплика Хромунда указывает на то, что он подозревает работников в предательстве.

15 Ильм — валькирия. Смерч Ильм — БИТВА. Хедин — одно из имен Одина; шест долин Хедина — двойной кеннинг МЕЧА, поскольку долина Хедина — это ЩИТ, а шест щита — МЕЧ.

16 …оставшиеся в живых норвежцы кинулись из крепости вон — ср. висы Халльстейна в Книге о Заселении Земли. Остается, впрочем, неясным, к какому моменту они приурочены — к ситуации битвы, или к завершающему распрю эпизоду кораблекрушения.

17 Рассказывают, что он пал на Великом Змее после доблестной обороны. В некоторых редакциях «Саги об Олаве сыне Трюггви» Халльстейн в самом деле упоминается в числе защитников Змея, но в других версиях той же саги назван некий Хавстейн.

Перевод: Циммерлинг А. В.

Источник: Исландские саги. — Studia philologica. «Языки русской культуры», 2000.

OCR: Сергей Гаврюшин