Этнография и фольклор Олонецкой и Архангельской губерний

нашла дочь для университета такую вещь в инете.я заинтересовалась. это не сайты магии,это этнография. может кому пригодится,я выбрала из всего огромного архива только что можно применить в наше время,минуя там пастушьи обряды, лечение ,белосвет уж явный наивный и тп. нумерацию сделала сама для удобства


Суеверие и предрассудки в простом народе // Олонецкие губернские ведомости. 1885.

1. Три раза в году – в Пасху, Ноый год и Рождество Христово – во время благовеста к обедне девица расчесывает волосы, говоря: «Как праздники эти слышны по всему свету, и все люди радуются этим праздникам, так бы обрадовался мой богосуженый, когда увидит меня, р. б., на гульбище и игрище. Как этот звон слышен всем прав. хр., так бы слышал и он про меня, р. б., на всех путях и дорогах. Для этого я разчесываю буйную голову, русую косу, пропускаю по всему миру славу хорошу». (№76, С.673)



2. Чтобы присушить к себе молодца по сердцу, девица каждое утро есть кусочек хлеба и вспоминает имя того, кого присушает. При умывании говорит: «Вода, водица, умой девицу не для хитрости, не для мудрости – богосуженому для тоски». При утирании полотенцем, ставши лицом на восток: «Встала, р.б., благословясь, умылась чистой водой, освежилась белым светом, осветилась красным солнцем, нарумянилась алой зарей. Как без солнца не может белый свет стоять, без света не могут добры люди жить, так бы и не мог на сем свете без меня жить богосуженый. Как без воды не может жить никто, так бы и богосуженый не мог жить без меня. Помнил бы меня каждый день и каждый час, казалась бы я ему белее света белого, алее зари румянной, краше солнца красного». Выходя из бани, правой ногой стоит за порогом на земле, держа левую на пороге, и говорит: «Я девица брава, стою на ноге правой, головой шатну, тоску пущу по всему свету, своему богосуженому в сердце и душу. Не мог он без р.б. меня ни дня дневать, ни часу часовать». (№76, С.673)

3.
Серебряную монету времен Екатерины полагают в воду и, умываясь ею, говорят: «Как Екатерина была в чести и славе, так бы и я, р.б., была в чести и славе».



4.Харузин Н. Из материалов, собранных среди крестьян Пудожского уезда, Олонецкой губернии. М.: Б.и., 1889.
Чтобы «отсушить» кого-либо, для этого ночью ходят к реке брать воду «затылками». Идут к реке, пятясь, берут воду, повернув руки ладонями вниз (затылком брать), зачерпывают тридевять раз, говоря: "Беру воду темной ночью; как эта ночь темна, так бы и она, N, казалась ему темнее ночи. Как эта вода холодна и не держится на руках, так бы не держалась на сердце сухота по N у N". Воду дают в напитке или в кушанье.

5.Для того чтобы поссорить жену с мужем, для этого берут: «Версливый камень», голову петуха, шерсть от кошки и собаки и, затем в тряпку прячут где-либо в комнате, или зашивают в одежду, в постель и подушки со словами: «Как кошка и собака живут дружно, так бы жили N N». Или берут землю на том месте, где был бой петухов. Землю эту скармливают понемногу в кушанье.

6.больная отправляется в лес. Она несет яйцо и, став на перекрестке, кладет яйцо на левую руку и в лесу произносит следующую молитву: **) «Кто этому месту житель, кто настоятель, кто содержавец – тот дар возмите, а меня простите во всех грехах и во всех винах, сделайте здраву и здорову, чтобы никакое место не шумело, не болело». Яйцо оставляется на перекрестке. Если лесовик услышит эту мольбу – болезнь пройдет.

Закапывают мыло в муравейник со словами: Как вокруг мыла мурашки копошатся, так пусть вокруг (икс) кавалеры.


7. Заговоры, повышающие привлекательность девушек] Во время Святок (под Рождество, Новый год, Крещение) до двенадцати часов ночи девушка берет горбушу (косу) и обходит с ней вокруг дома, размахивая и приговаривая: Рублю, перерубаю, все пороги, все дороги, все косые огороды во все четыре стороны: всем сватам, всем женихам придти и приехать, паче всех — жениху богосуженому придти и приехать скорее всех. Христос воскрес три раза. Затем косу весит так, чтобы под нее проходили люди, а ее не видели. По выполнению этого заговора девушка в то же межговенье выйдет замуж.
Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии / Собр. П. С. Ефименко. М., 1878.

8.
[Слова присушать девицу]. Говорить в питье и пищу: Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Стану, раб божей, благословесь, пойду перекрестесь, выйду в чистое поле, в широкое раздолье; на встречу мне середи чистого поля и широкого раздолья семдесят буйных ветров и семдесят вихоров и семдесят ветрович и семьдесят вихорович. Пошли они на святую Русь зеленого лесу ломать и на пол из корени вон воротить и пещеры каменные розжигать. И тут я, раб божей (имя рек), помолюсь им и поклонюсь: о,
о, вы есть 70 буйных ветров и 70 вихоров и 70 ветрович и 70 вихорович, не ходите вы на святую Русь зеленого лесу ломать, из корени вон воротить и пещеры каменные розжигать, подьте вы, разожгите у рабы божией (имя рек) белое тело, ретивое сердцо, памятную думу, черную печень, горячую кровь, жилы и суставы и всю ей, чтобы она раба божия (имя рек) не могла бы не жить, не быть, не пить, не исть, не слова говорить, не речи творить, без меня, раба божия (имя рек). Как меня она, раба божия (имя рек), увидит или глас мой услышит, то бы радовалось ей белое тело, ретивое сердце, памятная дума, черная печень, горячая кровь, кости и жилы и все у ней суставы веселились. И как ждет народ божия владычного праздника, светлого Христова Воскресения, и звону колокольного, так бы она, раба божия (имя рек), дожидалась: на которой день меня она не увидит или гласа моего не услышит; так бы она сохла, как кошеная трава в поли; как не может быть рыба без воды, так бы не могла бы быть она без меня, раба божия (имя рек). Тем моим словам и речам ключевые слова, аминь, аминь, аминь.

9.[Присушить девицу]. Молодой человек, желающий возбудить к себе любовь непреклонной девицы, идет к знахарю, с просьбой присушить к нему ту, которая была к нему равнодушна. Колдун вынимает пряник и, приняв таинственный вид, начинает, поводя глазами и расширяя по временам ноздри, наговаривать на этот пряник: «Во имя Отца и Сына Святого Духа, аминь. Стану я раб божий Н. благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, в чисто поле за дворами; взмолюся трем ветрам, трем братьям: ветер Моисей, ветер луна, ветер буйные вихори! Дуйте и винтите по всему белому свету и по всему миру крещеному, распалите, разожгите и сведите рабыню Н. со мною, с рабом божиим Н., душа с душей, тело с телом, плоть с плотью, хоть с хотью, не уроните той моей присухи ни на воду, ни на лес, ни на землю и не на скотину: в воду сроните — вода высохнет; на лес сроните — лес повянет; на землю сроните — земля сгорит; на скотину сроните — скотина посохнет. Снесите и донесите, вяжите и положите в рабицу божию (имя рек) в красную девицу, в белое тело, в ретивое сердце, в хоть и в плоть: чтобы красная девица не могла без меня раба Божия (имя рек) ни пить, ни быть, ни дневать, ни часа часовать, о мне, рабе божием (имя рек), тужила бы и тосковала и никогда бы не забывала. Есть в чистом поле сидит баба сводница, у бабы у сводницы стоит печь кирпичная, в той печи кирпичной стоит кунган литр, в том кунгане литре всякая вещь кипит перекипаит, горит перегорает, сохнет и посыхает. И так бы о мне, рабе божием Н., сердцем кипела, кровию горела, и не могла бы без меня, раба божия Н., ни жить, ни быть, ни дня дневать, ни часа часовать, ни питием отпитися, ни дутьем отдутися и ни в парной бане отпариться. Тем моим словам ключ и замок, аки ключ на церкви. Во имя Отца и Сына и Св. Духа, аминь, аминь, аминь. «Стану я раб Божий Н. благословясь, пойду перекрестясь, из избы дверьми, из двора воротами, в чистое поле на три росстана, помолюся я, раб божий, трем братам, трем ветрам: первый брат ветр восточный, второй ветр запад, третий ветер север! Внесите тоску и сухоту в рабицу божию Н., чтоб она о мне, рабе божием, сохла и тоскнула; не могла бы и дня дневать, ни часу часовать, отныне до века и вовеки, аминь, аминь, аминь. Получив от колдуна пряник, парень должен отдать его своей возлюбленной. Если это ему удастся, она побеждена. (Записано А. Харитоновым в Шенкур. уезде.)

10.[Слова на честь девушкам, т. е. чтобы от молодцов постоянно им был почет] «Встану благословясь, пойду перекрестясь из дверей дверями, из ворот воротами, выйду в чистое поле, погляжу под восточную сторону. Под восточной стороной встает заря утренняя, выкатается красное солнышко. Пусть буду я, раба Божия Н. краше красного солнышка, белее светлого месяца, румянее утренней зари и вечерней, краше всего миру православного. Как глядят все православные христиане на красное солнышко и на белый свет, так смотрели бы молодцы на рабу свою Н. и почиталибы и возносили бы ее на головах своих. Не могли бы добрые молодцы и красные девицы без меня не жить, не быть, не игры заводить. Буди эти слова тверды и прочны из ключа в ключ, из замка в замок. Аминь, аминь, аминь». Говорить слова три раза в воду, после каждого раза плюнуть три раза в воду. Наговоренной водой помыться, а остатки вынести на улицу и вылить так, чтобы вода разлетелась по сторонам и сказать: «четыре брата вихоря, разнесите мою честь и славу по всем четырем сторонам».

11.
в Иванов день (24 июня) снести два яйца в муравейник и держать до Петрова дня. В Петров день одно яйцо вынести, а другое оставить гостинцами «муравейному царю». Принесенное яйцо выпить со словами: «Как около этого яйца «скались» мураши, так бы около меня, рабы Божьей Н. «скались» и увивались молодцы». (Олонецкие губернские ведомости. 1900.


12.[Остудные слова, которые, по уверению ворожей, вызывают ненависть между супругами, между влюбленными, друзьями] «Встану не благословясь, пойду не перекрестясь из дверей не дверями, из ворот не воротами, выйду в чистое поле, посмотрю под западную сторону. Под западной стороной течет дегтяная река, по той дегтяной реке плывет малое челно, в том малом челне сидит малый человек, у которого чертова рожа, угревая кожа, шубны глаза, волчий рот, медвежий взгляд, звериный, вздох змеинный, и как этот человек страшный, горький, приторомкий, так казался бы раб Божий Н. рабе Божьей страшным, горьким, приторомким. Страшным зверем в темном лесе, кленучим змеем в чистом поле. Не мог бы раб Божий Н. с рабой Божьей не думы думать, не беседы беседовать. Дрались бы и цыпались, в кровь придерались и на встречу не встречались во веки веков. Аминь, аминь, аминь». Буди эти слова тверды и прочны из ключа в ключ, из замка в замок. Говорить слова три раза или в воду, или в соль, или в чай, или в кушанье и мн. др. После каждого раза плюнуть три раза, во что говорятся слова. Наговоренным угостить лиц, которых хотят поссорить между собой. Последние не должны знать, что их кормят или поят наговоренным, иначе слова не подействуют. (Олонецкие губернские ведомости. 1900.

13.[Остудные слова] «Встану я, раба Божья Н., не благословясь, пойду не перекрестясь из избы не дверями, из сеней не воротами в чистое поле, к синему морю, стану на самое подвальное (нижнее) бревно, погляжу, посмотрю под северную сторону. Под северной стороной ледяной остров, в ледяном острове ледяная фатера, в ледяной фатере ледяные стены, ледяной пол, ледяной потолок, ледяные двери, ледяные окна, стекла, ледяная печка, ледяной стол, ледяная лавка, ледяная кровать, ледяная постель и царь ледяной. На этой ледяной печке сидит кошка польска, собачка заморска, сидят друг другу хребтами, а повернутся друг к другу лицами, щиплются и дерутся до кровавых ран. Так же бы рвался и цапался раб Божий Н. с рабой Божьей до кровавых ран. Не мог бы он на нее не зреть, не глядеть, так же бы и она на него не в какой час, не в какую минуту. Ай же ты, царь ледяной, не морозь не рек, не озер, не синих морей, а застуди, заморозь ретивое сердце у раба Божьего Н. и у рабы Божьей Н. чтобы не могли не есть, не пить, не на друг друга смотреть, не думами думать, не мыслями мыслить. Казался бы сей раб Божий Н. злее зверя лесового и лютее бы гада полевого, так же бы и она ему. Аминь, аминь, аминь и на веки веков закинь». Говорить слова три раза, после каждого раза плюнуть три раза в воду или другое. Если слова не помогают, то советуют отстричь у совершенно черной собаки и кошки шерсти и у совершенно черного петуха перьев, все сжечь и пепел положить в какое-нибудь кушанье и скормить тому, кого хотят поссорить. Или шерсть и перья положить под крыльцо, по которому они, т.е. которых хотят поссорить, ходят. (Олонецкие губернские ведомости. 1900.

14Село Красное Стала я благословесь, пошла я перекристесь, пошла я из избы дверьми, вышла я в цистоё полё. По цистому полю летит огненная стрела. Помолюсь, покорюсь огненной стрелы: «Куды ты полетела?» — «Полетела я в село и села я в село и села я с присёлками.» — Полити ты, огненная стрела, и села и с присёлками, городы с пригоротками, полити ты, огненная стрела, в тако-то село, в таку-ту деревню и в такую-то избу, влити ты к такому-то рабу Божью, залети ты к ёму в ретивое серце и в горечую крофь, розожги, роспали! Как рыба без воды, как тело без земли, так бы раб Божэй не мог бы бы не жыть и не быть без рабы Божьёй незнатомой женчины. Как рыба без воды, как тело без земли, как младень без матки, без маткина молока, так бы раб Божэй не мог без рабы Божьёй, ни дни, ни ноци не смог бы ни жыть, ни быть, ни дни дневать, ни цясу цясовать, так раб Божэй без рабы Божьёй не мог бы ни нагледитьси, ни насмотритьси, ни дни, ни ноци. Будьте мои слова, крепки, вики, отныни до веку. Аминь.

15.
Стану я благословесь, пойду я перекрестесь из избы дверьми, ис синей синьми, из ворот воротами, выду я в цистоё полё, стану я к востоку хрёптом, на запад лицём. С востоцьной стороны в западнюю летит змей крылатой и огняной. Смолюси и покорюси крылатому змею и спрошу его: «Куда летиш, крылатой змій, огненной?» — «Лечу я с западнёй стороны в восточнюю зажыгать городоф и с пригоротками, деревён с деревнюшками.» — «Ай, крылатой змей, огненной, не летай с восточнёй стороны в западнюю, не жги городоф с пригоротками и с малинькима деревнюшками, лети в [такое-то] сёло, войди в раба [имя] в ясныи очи, в русыи брови, в ретивоё серцё, в горяцюю крофь, в могучюю плоть, штобы без рабы [имя] не мог бы не быть, не жить, тёмной ночи спать и часу часовать и минуты минутовать». (Дунуть и плюнуть.)

16.(В соль и рыбу.) Ай жо ты, свежая световарня соль, не можут бес тебя жыть ни кнезьё и ни бояра и ни сущие кресьяма и ни хлеба йись и не воды пить, и ни ночи спать и не дни дневать и не перед Бога стать, и так бы раб Божэй не мог бы без рабой Божьёй жыть, ни хлеба йись и ни воды пить и не ноци спать и ни дни дневать и не перед Богом стать. Как эта рыба не можот жыть без воды, так бы раб без рабой не мог бы жыть ни днём по солнышку, ни ночью по мисецю, ии на вечерней зори и ни на утренной.

17 (На воск, и выти на ростань, и кинуть на опашку.) Выстану, раб Божэй, благословесь, пойду перекрестесь из дверей в двири, из двора в ворота, выду в цисто полё, в шыроко роздольё. В цистом поли, в шыроком роздольи виют буйные ветра и литя цёрные ворона. И буйные витра и цёрные ворона, я вам покорюсе и помолюсе, политити туда, куда надо мне, политити за тридеветь рек, за тридевить озёр и за тридеветь цистых поль и доберитесь того, кого надо мне, раба Божья [имя] и вложыте в его белую груть и в ретивое серцё, штобы он без миня не мог ни жыть, ни быть, ни пить, ни йись, днём по солнышку, ноцью по мисецю, поутру рано и вецйри поздо, не мог дня дневать, цяса цясовать, минуты миновать, вики пувики, отыни дувики. Аминь.

18(На соль.) Сохни з брюха и боли с хрёпта, и напади, тоска, на миня смотря! Дай Бох, прикуснула и ко мне потоснула, и вики пувики, отыни дувики. Аминь.

19
отворот
(Брать шерсти от собаки и кошки.) Стал я не благословесь, пошол я не перекрестесь, пошол я не из избы дверьми, пошол я в цистоё полё, ис цистого поля на синёё морё. По синёму морю плывёт шлюпка, в етой шлюпки сидит цёрт с цертихой, водяной с воденихой; они думы не думают и совету не советуют. Как кошка с собакой сойдутсы, так и дёрутсы, так бы раб Божэй с рабой Божьёй, где бы сошлись, тут и дрались, как увидаютсы, так и ципаютсы, вицьной век и не увидаютсы. Будьте, мои слова, крепки и ёмки, отыне до веку. Аминь.
20 [На соль и солью бросать.] Выстану не благословесь, пойду не перекрестесь, пойду не из дверей во двери, не из ворот в ворота, в цистоё полё. В цистом поли в этом нету озёрки; на леву руку перейду, на левой руки стоит дом. В этот дом зайду нижным бревном. В этом доми мустовицины не обделаны, в етом доми не жывёт Присвятая Богородиця: жывут все некрещоные. В етом дому три мустовицины. На первой мустовицины две жыхорици, на другой мустовицины два огненных питуха, на третьёй мустовицины жывут кошка да собака. Эти две жыхорици ципаютси и глудаютси во всяку минуту и во всякой цяс. На другой мустовицины два огненных питуха, как они сойдутси, так и клюютси. И так клюютси до капли крови. На третьёй мустовицины кошка да собака, так они, как сойдутси, так и ципаютси. Так у их на вси стороны шэрсть литит. Я в етом дому стояла за стиной, не зачёсана; они миня не видили. Иван да Катерина сошлись, так бы они жыли, как жыхориця с жыхорицей и как питух с питухом и кошка с собакой. А миня рабу [имя колдуньи] за стеной не видили. И выду я, раба, из етого дому, пойду из етого дому на восток. На востоки соньцё не пикёт, и к етой Катерины Иван не пристаёт. И подземельные клюци никто не видит, как они кипят, и к етому Ивану и Катерины не можот ни первой целовек, ни послиднёй, никто не можот этих молодых свести. Амин, амин, амин. [<<]

21.Стану не благословесь, пойду не перекрестесь мышьей тропой в подвальнё брёвно, выду в цистоё полё, згляну в сиверну сторону. В сиверной стороны стоит лидяная избушка, лидяныи стены, лидяныи окна, лидяная пець. Цёрт с цёртофкой дирутсэ и ципаютсэ, кровью обливаютсэ, думы не думают, сувету ни суветуют. Так бы раб Божэй с рабой Божьёй дралсэ и ципалсэ и думы не думал и сувету не суветовал, век пувику, отыни дувику. Аминь


22.
(Шерсти взеть с трёх собак и соли положыть и бросить шэрсь под ноги молодым, а соль в съестноё.) Стоит избушка фояна, а друга ледяная. В этих избушках в одной жывёт собака, а в другой кошка, дерутсы и ципаютсы, на стрету не стритаютсы, роток с ротком не смыкают. Так жо бы жыл раб [имя] с рабой [имя], грались, ципались, на стрету не стритались, глазок з гласком не смигались, роток с ротком не смыкались. Пусь мои слова востре булатнёго ножа, пусь моим словам клюць и замок, во веки векоф. Аминь.



23.[На съестное.] Стану я не благословесь, пойду я не перекрестесь, не из избы двирьми, не ис синей синьми, не из двора воротами, выду я в цистоё полё, стану я к востоку хрёптом, а на запат лицём. В западнёй стороны тикёт река Рагоза в востоцьнюю сторону, по той рики Рагозы пловёт рожа цёртова, розмываёт пенья, коренья, крутые берёга и жолтые песка. Теки, река Рагоза, плови, рожа цёртова, в такоё-то сёло, войди в таких-то рабоф и розбей и роскути, штобы глазок з гласком не свидалиси, роток с ротком не смыкалиси, у такой-то рабы душа с любовью не стреталаси. Пусь мои слова востре. булатнёго ножа, пусь моим словам клюць и замок, во веки векоф.
«Аминь не говорят».

24.Стану я не благословесь, пойду я не перекрестесь, не из дверей двереми, не из ворот воротами, и дымовым окном и череповым бревном и мышьима норами и собачьима тропами, и выду я не в цистоё полё. И не в цистом поли бежыт река огненная, и по этой рики плывё колода и на этой колоды сидит цёрт с цёртухой и водяной с водянухой, хрёптами вместо, лицеми нброзно, и дерутсе и ципаютсе и кровью обливаютсе и на стрету не стритаютсе.

25.Стану я, раб чортов, не благословесь, пойду не перекрестесь не дверями, ни окном, пойду подвальным бревном, выду в чистое поле. В чистом поле стоит дуп, на этом дубу сидят чорт с чортовицой, лешей с лешовицой, дворовой с дворовицой спинами вместо, лицами врось, дерутцы ципаютцы, друг з другом ругаютсе. Так бы рабы Божьи такие-то дрались и ципались, друг з другом ругались, во веки векоф


26 Заговор - остуду кинуть (т.е. поселить нелюбовь). Записан со слов одной крестьянки Ухотской волости. Стану я не благословесь, пойду не перекрестесь, пойду ни двиреми, ни воротами, пойду косой огородой. Выйду я в цистоё полё. Во цистом поле стоит дуб. Поклонюсь я на все цётыре стороны; поклонюсе и покорюсе. Вы послушайте-ко друзья-братья невирные. Друзья братья отвитили: пойди ко дубу, зайди в дуб. И в эвтом дубу лёжат две кошки вмистях хрёбтами; бьютце, дерутце, цепаютце и в крофь убиваютце. Как эвти кошки бьютце, дер., цеп. и в кр. убив., так дрались-бы, бил., цеп. и в кр. убивались (такой-то и такая-то). Выйду я из эвтово дуба на цистоё поле. Пойду я к быстрой рицьке; покорюсь и помолюсь. Как у тя берега не сходятце вмистях, так бы не сошлисе (такой-то и такая-то) от ныни до вику, дрались и ципались и в кровь убивались. – Аминь.[<<]



27 Случайно мне в руки попал документ из этой же области — народных заговоров — молитв. Ни автор, ни время составления этой молитвы неизвестны, известно только то, что ею пользовался один из членов причта в Новгородской губ. (по соседству с Олонецкой). Бумажка от времени пожелтела, чернила уже выцвели, след. написан заговор сравнительно давно, да об этом и орфография свидетельствует. Вот что написано на этой бумажке: «Господи Боже наш, пророки Божии Наум, Аввакуме Софоние, сделайте милость, сотворите любовь рабы Божия Параскевы по супруге своем Алексие. Как белая рыба не может жить на сухой горе без студеныя воды, так бы не могла быть раба Божия Параскева без супруга своего Алексия — ни жить, ни быть, ни часу часовать, ни минутные; казался бы ей краше красного солнышка, светляя светлого месяца, миляя отца и матери и всего роду племени. Кипело бы ее сердце ретивое, и кровь горячая, и плоть лежачая; как пчела бьется около колоды своей матери, так бы вилась и обвивалась ра:бо: Пар: с супругом своим Але: не могла бы без него ни жить, ни быть, ни часу часовать, ни минутные. Как хмель около шеста обвивается и кверху подымается; так бы ра:бо: Пар: с супругом своим Але: вилась и обвивалась, и прочь от него не разлучалась: не могла бы без него ни жить, ни быть, ни часу часовать, ни минутные. И как яровой хлеб разрастается и в одно место сплетается, так бы раба бо: Пар: с супругом своим Але: вилась и обвивалась, и прочь бы не разлучалась, не могла бы без него ни пить, ни есть, ни жить, ни быть; не могла бы она этой тоски ни питием запить, ни едой заисть, ни гуляньем загулять». Говорить «Молитву» нужно на исходе месяца. (№ 22. С. .


28 Чтобы «отсушить» кого-либо, для этого ночью ходят к реке брать воду «затылками». Идут к реке, пятясь, берут воду, повернув руки ладонями вниз (затылком брать), зачерпывают тридевять раз, говоря: "Беру воду темной ночью; как эта ночь темна, так бы и она, N, казалась ему темнее ночи. Как эта вода холодна и не держится на руках, так бы не держалась на сердце сухота по N у N". Воду дают в напитке или в кушанье.


29 Чтобы разойтись с мужем, черпать воду на быструю реку: "Бежит речка быстрая, полощет крутые берега, зеленые луга. Так смой, сполощи с рабы Божьей тоску и кручину искреннего сердца со всех тонких жил, на родную сторону. Пень, колода, каменная стена. Аминь".

30 Черпать воду на быструю реку: "Бежит речка быстрая, не хватает ни кусточков, ни листочков, ни желтых песочков, так бы с рабы Божьей (имя) свалились, скатились, не хватайся тоска и кручина. Аминь"

31 Взять стручок гороха с девятью горошинами: "Кладу девять горошин, девять чертешин (т.е. чертей), десята невеста, кони ни с места". Это на свадьбе. И кони не могли сдернуть.

32 [Старинное заклинание на любовь]. Стану отрок, имя рек, не благословесь, пойду не перекрестесь, из избы не дверми, из двора не воротми, и пойду в чистое поле. В чистом поле стоит три и два и един: бес Сава, бес Колдун, бес Асаул, и я сойдусь поближе отрок им. р. и поклонюсь пониже: а......*) вы три деветь бесов три, два, и един, бес Сава, бес Колдун, бес Асаул, и как вы служили Ироду царю, и так послужите мне отроку им., пойдите по городам и по уездам и по деревням, избирайте тоску и сухоту, со зверей и с птицы, и с рыбы и со всякого звания людей, и снесите ту тоску и сухоту в отроковицу, имя рек, в ясные очи, в черные брови, в румяное лице, в сахарные уста, в горячую кровь, в черную печень, в тридевять жил, и в одну жилу, во становую, в подпятную......., чтобы отроковица (имя рек) не могла бы не жить, не быть ни день по солнцу, ночию по месяцу. Как младенец без матерного молока жить не может, так бы жила отроковица и. р.: без воды не может жить ни днем, ни ночью, ни в которую пору. Есть в чистом поле стоит дуб сорочинской, и под тем дубом сорочинским есть тридевять отроковиц, из под того дуба сорочинского выходит Яга баба и пожигает тридевять сажен дубовых дров. И коль жарко и коль ярко разгоралось тридевять сажен дубовых дров и столь жарко...... разгоралась отроковица р. б. (имя рек), разгорались ясные очи и черные брови, и румяное лицо, сахарные уста, ретивое сердце и горячая кровь, черная печень, семдесят жил и семдесят суставов и семдесят один сустав, чтобы отроковица р. б. (имя рек) без отрока, имя рек, не могла бы с себя тоски и сухоты снять, в парной бане паритце, не могла бы в чистом поле разгулятца и пресным молоком нахлебатце, ни сном отоспатце, в беседи не отсидетце. И тем моим словам ключ и замок, и замок замкну, и снесу замок в акиян-море под латырь камень. (Списан со старинной рукописи, доставленной из Пинежского у. г. Хромцовым). *) Здесь и в следующих местах вырвано по одному слову в рукописи. Старинное заклинание на любовь // Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии


33 [Напустить тоску парню]. Пойти в баню, после паренья, стать на тот веник, которым парились, и говорить: Выйду из парной байны, стану своим белым бумажным телом на шелков веник: дуну и плюну в четыре ветра буйных. Попрошу из чиста поля четырех братьев, — четыре птицы востроносы и долгоносы, окованы носы. Лети из чистого поля белый кречет, неси белый кречет вострый нож и востро копье; садись белый кречет рабу Божию (имя рек) на белы груди, на ретиво сердце. Режь же его белы груди тем же вострым ножем, коли же его ретиво сердце тем же вострым копьем; вынимай из его ретива сердца, из черной печени и изо всей крови горячей еще тоску и кручину. Полети белый кречет, понеси, белый кречет, всю тоску и кручину, на воду не опусти, на землю не урони, на стуже не позноби, на ветре не посуши, на солнце не повянь; донеси всю тоску кручину, всю сухоту, чахоту и юноту велику до раба Божия (имя рек) где бы его завидеть, где бы его заслышать, хош бы в чистом поле, хош бы при расстанье великом, хош бы при путях — дорогах, хошь бы в парной байне, хош бы в светлой светлицы, хош бы за столами дубовыми, хош бы за скатертями перчатными, хош бы за кушаньями сахарными, хош при мягкой постели, при высоком зголовьи, хош при крепком сну. Садись белый кречет рабу Божию (имя рек) на белы груди, на ретиво сердце, режь его белы груди тем же острым ножом, коли его ретиво сердце тем же острым копьем, клади в его былы груди, в ретиво сердце, в кровь кипучую всю тоску кручину, всю сухоту, всю чахоту, всю юноту великую, во всю его силу могучую, в грудь и спину, в хоть его и в плоть его, в семьдесят семь жил, в станову его жилу, в семьдесят семь суставов, в становой его сустав, во всю буйну голову, в лицо его белое, в брови черния, в уста сахарния, во всю его красоту молодецкую. Раб Божий (имя рек) по мне рабе Божией (имя рек) чах бы чахотой, сох сухотой, вял вянотой в день по солнцу, в ночь по месяцу, на новцу, на полну и на ветху, в перекрой месяцу во все меженые дни, в утренни и в вечерни зори, во всякой час и минуту. Как Май месяц мается, так бы раб Божий (имя рек) за рабой Божией (имя рек) ходил и маялся. Не мог бы ее ходить и переходить, никоим словом обходить, век по веки, и раб Божий (имя рек) по рабе Божией (имя рек) не мог бы ни жить, ни быть, ни пить, ни есть, ни на новцу, ни на полну, ни на ветху, ни на перекрой месяца, во все межны дни. Как Май месяц мается, также бы раб Божий (имя рек) за рабой Божией (имя рек) ходил и маялся, и не мог бы он ее никоим словом ходить и переходить, и не мог бы без ее ни пить, ни есть, ни жить, ни быть. Эти мои наговорны слова, которы договорены, которы переговорены, которы назади остались, — берите мои слова вострей вострого ножа, вострей копья, вострей сабли, ярей ключевой воды. И этим моим наговорным словам заключенные слова ключ и замок, ключ щуке, замок в зубы, — щука в море. Ныне и присно и во веки веков, аминь. (Доставил г. Никольский из г. Мезени). Напустить тоску парню / Доставил г. Никольский // Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии / Собр. П. С. Ефименком. — М.: 1878. — Ч. 2. Народная словесность. — С. 143—144


34[Снять тоску]. Нужно взять в какую-либо посудину воды из трех ручьев. Наливают ее ковшом, перекрестившись прежде всего три раза. Зачерпывают воду по теченью, считая ковши так: не раз, не два, не три...... не девять.... (всего 27 ковшей, т. е. три раза по 9-ти). Нужно стараться брать столько воды в ковшик, чтобы в эти 27 раз наполнить ровно половину посудины. Если же кажется больше или меньше, то выливается вон, на отмаш, говоря: тьфу ты окаянная сила! Если же налилось как раз до половины, то становятся на развязанной веник и обливаются этой водой, произнося следующие слова: Стану я млада на шелков веник белым телом, белой грудью, черными бровями, ясными очами, ретивым сердцем, слабыми мыслями, попрошу я серого зайка: прибежал бы ко мне серый заюшко, снял бы с меня тоску — кручину, — печаль, и понес бы он ее в чистое поле и спустил бы ее по буйному ветру, разнесло бы ее по разным городам и вложил бы ее рабу Божию (имя рек), об ком я млада кручинна тоскую. (Доставил г. Никольский из г. Мезени).
35 [Остудные слова]. Эти слова употребляются для того, чтобы сделать немилым кого-либо или разлучить с другим. Обыкновенно они наговариваются на землю, взятую между двух гор или же из ручья (тогда оба берега считаются за горы). Эту землю дают в каком-нибудь кушанье. Для большей действительности прибавляют в нее мелко-изрубленные медвежьи когти. «Стану не благословясь выйду не перекрестясь из избы не дверьми, из двора не воротами, — мышей норой, собачей тропой, окладным бревном; выйду на широку улицу, спущусь под круту гору, возьму от двух гор земельки. Гора с горой не сходится, гора с горой не сдвигается, так же бы р. б. (имя рек) с р. б. (имя рек) не сходился, не сдвигался. Гора на гору глядит, ничего не говорит, так же бы р. б. (имя рек) с р. б. (имя рек) ничего бы не говорил. Чур от девки от простоволоски, от жонки от белоголовки, чур от старого старика, чур от еретиков, чур от еретниц, чур от ящер ящериц». (Доставил г. Никольский из г. Мезени).


35\1 [На остуду]. Ручей с ручьем сбегается, гора с горой не сходится, лес с лесом сростается, цвет с цветом слипается, трава развивается. От той травы цвет сорву, с собой возьму, выйду на долину, на таку большу тропину, возьму себе землину, сяду под лесину, выйду на широкий луг, посмотрю на все четыре сторону: нейдет ли р. б. (имя рек), и кину и брошу я в чисто поле; — и как гора с горой не сходится, так бы и р. б. (имя рек) не сходился и не двигался. (Доставил г. Никольский из г. Мезени). На остуду / Доставил г. Никольский // Материалы по этнографии русского населения Архангельской губернии / Собр. П. С. Ефименком. — М.: 1878.

36 [На разлучение]. Зайду я во широкий двор во высокий дом, запашу я (имя рек) отстуду велику, отстудился бы р. б. (имя рек) от р. б. (имя рек), чтобы он был ей не на глаза ни днем, ни ночью, ни утром, ни вечером; чтобы он в покой, она из покоя, он бы на улицу, она бы с улицы; так бы она ему казалась, как люта медведица. И в каком бы она ни была платье, хош в цветном, хош в держамом*), все бы он не мог ее терпеть, и кажинный бы раз не сносил бы с ее зубов своих кулаков. Хош бы ладно она делала, а ему бы все казалось неладно, и хош бы по уму делала, а ему бы казалось не по мыслям. Пошел бы он на улицу, разогнал бы грусть тоску кручину с чужими людьми, и пошел бы он домой и повалился бы на место,**) и есть у него подружка, ночна подушка и разогнал бы он с ей грусть — тоску. (Доставил г. Никольский из г. Мезени). Сноски Сноски к стр. 145 *) Держамый — будничный, рабочий. **) Место — постель, перина. На разлучение 1878


37 [Наговор на разлучение]. Черт идет водой, волк идет горой; они вместе не сходятся, думы не думают, мыслей не мыслят, плоду не плодят, плодовых речей не говорят. Так бы и рабы божии (такие-то) мысел не мыслили, плоду не плодили, плодовых речей не говорили, а все бы как кошка да собака жили. (Доставил г. Иванов из г. Пинеги)



38 [На устудну]. Стану я раб б. N. не благословясь, и пойду не перекрестясь, из избы не дверьми, из ворот не в ворота, выйду подвальным бревном и дымным окном (трубою) в чистое поле. В чистом поле бежит река черна, по той реки черной ездит черт с чертовкой, а водяной с водяновкой, на одном челне не сидят, и во одно весло не гребут, одной думы не думают, и совет не советуют. Так бы раб б. N. с рабой б. N. на одной бы лавки не сидели, в одно бы окно не глядели, одной бы думы не думали, одного совета не советовали. Собака бела, кошка сера — один змеиный дух. Ключ и замок словам моим. Заговор этот преимущественно употребляется в г. Онеге и наговаривается или на воду или на съестное.1865г
39 Приворот] Сей к женкам. Взят(ь) противо хребта в сорочке нитка да, где седит женка, с тог(о) места взят(ь) щепка, выколупит(ь) да перерезат(ь) напол, половина жеч(ь), а говор(и): (1) Как горит щепка в огне, так бы горело с(е)рдце имярек по мне имярек. А другая полож(и) под пяту левою, а (говори): (2) Так бы ступила вслед меня имярек, где(?)… буде сплю л(и), хожу л(и)… // (л. 13) так бы напали мои слова на сю рабу Б(о)жию имярек, по мне, по рабе Б(о)жии имярек, в ден под с(о)лнцем, в ноч(ь) под м(е)с(я)цом, а избавит(ь) бы ей не мог никакой человек, на земли живущей, ни стар, ни молод, ни мужик, ни женка, ни старец, ни стариц(а), ни колдун, ни ведун



40 [Заговор на присуху женщины] Хожу яз, раб Б(о)ж(ий) имярек, подле синее море, прошу Б(о)жия милости, стан(у) яз, раб Б(о)жий имярек, поклонятис(ь) и покорятис(ь) четырем ветром и четырем вехорям: стан(ь)те вы, 4 вет(ра) и 4 вехоря, сколыблите вы сие мне синее море, выколыблите вы мне из синег(о) моря бел лат(ырь) камен(ь). Вынимаю яз, раб Б(о)жий имярек, ис под бела л(а)тыра камен(я) тридевять златых ларцов, вынимаю огнь палящ негасимый, мечю на землю. Стану яз, (раб) Б(о)жий имярек, поклонятис(ь) и покорятис(ь) четырем (ветром) и четырем вехорям: Стан(ь)те вы, 4 ветра (и 4) вехоря, понесите вы от меня, от раба Б(о)ж(ия), // (л. 14) огнь палящей неугасимый к рабе Б(о)жии имярек, по месяцу и по солнцу, и по зорям, и по лунам, и по звездам, и по всем сторонам; где еи ни увидите, туто вложи(те) в ню огнь палящ неугасимый, горело б у рабы Б(о)жии имярек ретивое сердце, 70 жыл, 2 жыл(ы), 70 суставов, 2 сустава по мне, по рабе Б(о)жии имярек, в ден(ь) при солнце, в ноч(ь) при месяцы, месяца ветха и полна и перекроя, по всякой день, по всякой час, в утре рано и в вечери поздо, и на межных днех. Замыкаю златыи ларцы, опущаю златыи ларцы под бел латыр(ь) камен(ь), мечю златыи ключи в синее море; как не бывати белу ла(ты)рю каменю из синег(о) моря, так бы не бывати рабе Б(о)жий имярек от меня, от раба Б(о)жия имярек, вовек. Амин(ь). Не прилипайте ж, мои добрыи слова, ни к сухому др(еву), ни к смоливому, ни к кости, ни к каменю, пр(илипитесь) ж, мои добрые слов(а) к рабе Б(о)жий имярек, в ея очи, в сахарные уста; не падите ж, мои доб(рые сло)ва, ни на землю, ни на воду, ни на (траву), // (л. 14 об.) ни на мхи, ни на болота, ни на глубокие ржавчини; падите ж, мои добрые слов(а), на раб(у) Б(о)жию имярек, в ея ясные очи, в сахарные уста, в ретивое сердце; будите ж, мои добрые слова, быстрее быстрые реки, вострее востр(а)го ножа. Тем моим словам быт(ь) вовек. Амин(ь).

41 [Заговор на отсуху] Отход. Притти к реке да взят(ь) воды в судно; говор(и): Как ся вод(а) верхная с нижной не сходитце, так бы не сходитце сему рабу Б(о)жию имярек с той рабой Б(о)жией в утре рано и в вечери поздо, м(е)с(я)ца ветха и полна, и перекроя, и на межных днях. (К)ак сие крутые красные береги вместо не сходят(це), так бы не сходитце рабу Б(о)жию имярек с той рабой имярек в утре рано и в вечери поздо, м(е)с(я)ца ветха и полна, и перекроя, и на межных днях во век веком. Амин(ь). (Как с)ие каменее не выходит на крут красен берег, так бы (не б)ыват(и) рабу Б(о)жию имярек с той рабой имярек в (утре) // (15) рано и в вечери поздо, по утренней зори, по вечерне(й), м(е)с(я)ца ветха и полна, и перекроя, и в промежных днях по всякое время и по всякой час во век веком. Ам(инь). Афел каталел феонте. Амин(ь). Говор(и) на заход(е) (солнца) на поветер 3 ж по 3 ж вечер, а стоят(ь) на перегороде

42 [Заговор на власть над человеком (или присуха)] Возмеш(ь) з головы волосок, и положыш(ь) в яйцо в белое невареное, и запечатаеш(ь) серою, и возмеш(ь) тридевять зернят житных, и мелеш(ь) против солнца, и вариш(ь) тридевять колобков в коробочки в лесе вь ямки; и коробочка б была чиста, и сам бы был чисть, и все плат(ь)е чисто. И пойдеш(ь) в лес к осины, и удариш(ь) топором от собя вон, як одним ударом, выколупиш(ь) щепу осиновую и пойдеш(ь) в лес о солнечном закати, и станеш(ь) возле муравейника к западу лицем; а колобки на щепу положыш(ь) на осиновую, и положыш(ь) на сучье в дерево над муравейник, а яйцо положыш(ь) в муравейник, закопаеш(ь), а сам говор(и): Лягу не благословяс(ь), стану не перекрестяс(ь), стану будити умерших: Стан(ь)те, умершии, розбудите убитых! Стан(ь)те, убитыи, розбудите усопших! Стан(ь)те усопшии, розбудите з древа падших! Стан(ь)те, з древа падшии, розбудите заблудящих! Стан(ь)те, заблудящии, розбудите зверей под(ъ)емущих! Стан(ь)те, зверие под(ъ)емущии, розбудите некрещеных! Стан(ь)те, некрещеныи, розбудите // (л. 42 об.) безымяных! Да яз к вам пришел, руской человек, а принес к вам честной обед, руской поминок, белую лебед(ь), а в белой лебеди знадбу принес от раба имярек; и вы по той знадбе возмите сего раба имярек, от которог(о) яз вам принес знадбу и белую лебед(ь), и вы тог(о) раба возмите себе на збережен(ь)е и на свои руки, да возмите себе ум и памет(ь), не дайте ему в ночи спат(и), ни в ден(ь) дела делати, ни с людми беседоват(и), ни на соби плат(ь)я носити; держыте вы его, докулева яз к вам не буду с обедом и з белым лебедем; а от меня вам б(уде)т белая лебед(ь) за вашу службу. А сего раба другая белая лебед(ь), и честной обед, и руские поминки, и вы от нег(о) отступите проч(ь), отдайте его вы мне на руки, раба ил(и) рабу имярек, нарядите его вы умна и паметна и отступите от него проч(ь), отдайте вы его на руки, раба имярек, нарядите вы его умна и памятна. По старому в ден(ь) бы делал, а в ноч(ь) бы спал, и в плат(ь)и один ходил, и в ноч(ь) бы спал, и с людми бы беседовал, и один бы в плат(ь)и ходил. // (л. 43) И удар(ь) челом 3 ж к западу не перекрестяс(ь), 3 ж говор(и), а починит(ь) тридевять колобков да два яйца.

43 [Заговор на любовь] Есть оболоко синее, под синим оболоком есть море синее, на мори на синем есть остров золот, на золоте острове ес(ть) камен(ь) золот. И подздынетца золот камен(ь), и выдет ис-под камени тридевять братов, одну обув(ь) топчют, однем поясом опоясаны, под однем колпаком, вынесут тридевять топоров и тридевять сокир; пойдут по острову ступат(ь) и найдут тридевять дубов золотых, корен(нь)е у дуб(ь)я золото, и верхи у дуб(ь)я золоты, и вит(ь)е золото, и все то дуб(ь)е золото; и начнут сечь тридевять братов тридевять топорми, тридевять сокирами с тридевять сторон тридевять дубов. И выдет из моря стар матер человек и спросит у тридевять братов: На што то дуб(ь)е сечете? И отве(т) держат тридевять братов: Надобно кузница золотая соружат(и), и надобно горно золотое соружат(и), и надобно в сем горне золотом угол(ь)е дубовое роздымат(и), надобно, чтоб сливалос(ь) и слипалос(ь) мед(ь) и железо во единое место; так бы сливалос(ь) и слипалос(ь) серце у сей вомры рабы имярек с тем рабом имярек во единое место, уность и ярость, и похот(ь) // (л. 43 об.) межручные и ножные в прелюбодейном деле у вомры рабы имярек, и надобно коват(ь) в сем горне золотом замки и ключи, надобно замыкат(ь) у вомры рабы имярек серце с тем вомром рабом имярек во единое место, уность и ярость, и похот(ь) межручные и ножные, кости и суставы, и кров(ь) в прелюбодейном деле. Кол(ь) жарко в сем горне золотом угол(ь)е дубовое, тол(ь) бы жарко шаяло серце у вомры рабы имярек по мне, рабу имярек, уность и ярость, и похот(ь) межручные и ножные, кости и суставы, и кров(ь)ю. Замыкали сердце тридевять братов тридевять замкамы, тридевять ключами у вомры рабы имярек во единое место с тем рабом имярек, уность и ярость, и похот(ь) межручными и ножными, кости и составы, и кров(ь), месяца млада, и ветха, и перекроя, и по всяк час, и замкнули сердце у вомры рабы имярек с тем рабом имярек во единое место. И поднялис(ь) тридевять братов на воздусе, и слетели за тридевять гор, и не мочно тех тридевять братов добыт(ь) ни стару старцу, ни молодому молодцу во веки веком. Арип.

44 [Присушки] 30. На любовь: Наговаривается на воду, которую затем дают выпить тому, кого приколдовывают. Стану благословесь, лягу перекрестесь, пойду из дверей в двери, из ворот воротами; пойду в чистое поле. В чистом поле стоит высока гора жемчужна; на той горы спало-ночевало десеть братьев, буйных ветров, одиннадцатый — вихорь, двенадцатый — ветер. Я их попрошу и помолю, что: «Обходите и облетайте по всем местам, по всем тюрьмам, багадельням. Снимите с потюремщиков, багадельщиков всю тоску и кручину и вложите ету тоску р<абу> Б<ожьему> (имя), чтобы он болел и болезновал по рабе Божьей (имя) днем при дороги, ночью при постели; ел — не наедался, пил — не напивался, и плакал, и рыдал, как малое дитя по матери, и почитал бы рабу Божью (имя), как свою душу в теле, век по веку, отныне и до веку». Бытте, мои слова, крепко-накрепко, востро-навостро, крепче щучьих зубов. И всем моим словам ключ и замок. Ключ в воду, замок в зубы. (НА КарНЦ РАН. А. 28/82. От М. Ф. Бахиревой зап. С. Г. Бахирев 23 июля 1935 г., Лапино, Беломорский р-н, Респ. Карелия.

46 [Присушки] 35. Вот когда мужчину-то обходят, то тоже говорят: Кротость царя Давыда, кротость царя Соломона, как были кротки царь Давыд, царь Соломон, так будь кроток, раб Божий (там) Иван, люби меня и суди по мне. Кругом его надо обойти и сказать. И делать ничего не надо

47парней присушать научу. Пойдете как на росстань и читайте»: — Змея лютая, куда плывешь? — Плыву синее море разберать, раскаморье разберать. — Не лети, змея-пламя, синее море разжигать, раскаморье разберать. Лети, змея, к рабу (там такому-то), разбери и разожги белое тельце, ретливое сердце, триста семьдесят жилок — с сердечной, поперечной жилкой, чтобы он не мог ни ись, ни пить, ни жить, ни быть, ни часу часовать, ни минуты миновать, ни темной ночи коротать, все обо мне тосковать. Чтобы я ему показалась бы белее света белого, милее отца-матери, краше месяца ясного, яснее солнышка красного, паче всех, лучше всех на белом свете рабу (такому-то) раба (такая-то).

48 как парней присушивать*: — Змея лютая, куда плывешь? — Плыву синее море разжигать, раскоморье разбирать. — Не лети, змея-пламя, синее море разжигать, раскоморье разбирать. Лети, змея-пламя, к рабу (имя), разожги и разбери белое тельце, ретивое сердце, триста семьдесят жилок — с сердечной, с поперечной жилкой, чтобы он не мог бы ни ись, ни пить, ни часы часовать, ни минуты миновать, ни темны ночи коротать, все обо мне тосковать, о рабе (имя); чтобы я ему показалась бы белее света белого, яснее солнца ясного, краше месяца красного, милее отца-матери, что паче всех, лучше всех на белом свете раба (имя) рабу (имя) * Присушка читается скороговоркой. Можно «присушивать» в любой день во время заката солнца или сразу после заката, стоя на крыльце, на верхней ступеньке.


49 Два берега — они не сходятся. Если желаешь парня, встань на одном берегу и, обращаясь к другому, произнеси: Берег с берегом не сходится, так ты <парень> с кем-то другим не сойдешься. Водички в ладошки набери, его напой и сама попей.
Взять лягушку, высушить ее, чтобы одни косточки были. И эту лягушку надо завернуть в платочек. А раньше ходили, за руки брались. И если какого парня мне надо присушить, я возьму этим платочком ему за руку захвачусь и скажу слова: Как высохла эта лягушка, так этот парень пусть высохнет обо мне.

50 [Присушки] 47. Стану я, раба Божия, благославясь из избы двермы, из сеней в ворота выйду в чисто поле, поклонюсь я на четыре стороны всем четырем братьям: большому брату — сиверику, середнему брату — вехорю, третьему брату — орлу орлусту, четвертому брату — полуденнику-полуднюстаму. Корюсь и молюсь: «Вси четыре брата, летите по всем ордам, по всем землям, привороткам, перегородкам. Снимайте, взимайте у всех солдатских матерей тоску-тоскусту, сухоту-сухотусту и не сроните ее на лес, чтобы лес не сломился; не сроните ее на горы, чтобы горы не разломились; не сроните на траву, чтобы трава не выгорела; не сроните на землю, чтобы земля не треснула; не сроните на воду, чтоб вода не повысохла. Все четыре брата, несите эту тоску-сухоту Ивану, спустите ему в костки, в мозги, в ясные очи, в белое лицо, в сахарные уста, в ретивое сердце, в живую кровь. Чтоб он без рабы Божей (имя) не мог ни ись, ни пить, ни жить, ни быть, ни слова переменить, ни ступеней переступить. А сохнуло бы сердце по (имени), казалась бы она ему краше солнца, милее отца, матери и всего роду, и племени».

51 [Присушки] 52. Помяни, Господи, суженого не в гробу лежащего, на земле ходящего. Суши, Господи, любовь и сухоту в черной печи, в ретивое сердце, чтобы не мог не есть, не пить, не дня дневать, ни часу часовать без рабы (такой-то).

52 [Присушки] 55. <Приносят чашку воды с берега, серебряные деньги опускают в чашку. Если денежка орлом падет кверху, то вода будет хорошая, над этой водой нашептывают>: Стану я, девица, благословясь, выйду перекрестясь из дверей в двери, из ворот в ворота, выйду во чистое поле. Попадается навстречу царь Соломон. «Куда идешь ты, царь Соломон?» — «Я иду сушить реки, озера и сини моря». Помолюся, покорюся я царю Соломону: «Иже ты, царь Соломон, не суши ни рек, ни озер, ни синих морь; иссуши моего жениха богосуженого, чтобы он не мог не жить, не быть, не есть, не пить, не с кем думы думать, все бы думал да тосковал по мне (имя)». «Христос воскрес» (три раза). После наговора в этой воде нужно вымыться, вынести ее на улицу и вылить на большой угол (в котором иконы висят), и сказать: Как в этом углу почитают Господа Бога, так и мне (имя) почитали в этот день

53 [Присушки] 64. Тридцать бесов, петьдесят дьяволов, не сушите лесу досуха, засушите раба (имя) досуха, чтобы он не мог ни есть, ни пить, ни по белому свету ходить, ни часу часовать, ни минуты коротовать, ни темной ноченьки проспать, все бы думал бы, тосковал обо мне, красной девице. Когда спит, со сна разбудить, когда на работе, с работы послать ко мне, красной девице. Присушают вечером, когда ложатся спать. Можно присушать лежа на кровати, но лучше подойти к окну и говорить, чтобы слова относились ветром.


54 Остудная: Чтобы поссорить супругов, берут с обоих берегов речки горсть песку и бросают в рукомойник к супругам, или подкладом бросают Стану раба Божья не благословясь, выйду не перекрестясь, из избы не дверьми, из ворот не воротами. Пойду задним окном, подвальным бревном. Пойду далече в чистое поле. В чистом поле текет рогозяная рецка, по этой рецьке плывет Осипов же лодка. В этой лодке сидит черт на середке с чертовкой вместе. Сидят оны хребтами вместе, лицами порозь, и не могут оны глядеть друг на друга, встрецю встретиться, слово сказать. Дерутся оны, циплются, до кровавых ран кровью обливаются. Так же бы и раб Божий (имярек) со рабой Божьей (имярек) дрались да ципались, до кровавых ран кровью обливались, и православный народ над ними галился бы аминь


55 Остудная: Читается три раза следующим порядком: смешивается зола и соль, связывается в узелочек и кладется затем в порог или под лестницу там, где должен пройти через это тот человек. Стану я, р<аб> Б<ожий> (имя), благословесь, пойду перекрестесь из дверей дверями, из сеней сенями, из ворот воротами, и выйду в чистое поле. В том чистом поле стоит изба ледяна, печь кровяна. На этой печи сидят два еретика хребтами вместе связаны, ципаютце, дерутце, на дороги не встречаются, глазами не свидятся, думы не думают, совету не советуют. А так же и раб Божий (имя) с рабой Божьей (имя) деритесь да циплитесь, на дороги не стретайтесь, глазами не свидайтесь, думы не думайте, совету не советуйте век во веки, от веку и до веку.

56 Остудна: Наговаривается на воды́, чтобы не любили друг друга. Стану не благословесь, лягу не перекрестесь. Пойду не из дверей в двери, не из ворот воротами. Выйду в чистое поле. Стану к западу лицом, к востоку хребтом; там стоит ледена избушка; в той избушки леденая печка и леденая кровать и перина; и в том мести спал-ночевал дьявол с дьяволицей, сотона с сотоницей рвутся, дерутце и циплютце. Так же р<аб> Б<ожий> (имя) с рабой Божьей (имя) рвитесь и деритесь, и кажитесь друг другу лютым зверем, проклятым змеем.. Аминь.

57 Отсушка: Стану не благословясь, пойду не перекрестясь, выйду в цистое поле. В цистом поле стоит дом — дом ледяной, лавки ледяны, окна ледяны, пецки ледяны. В этом доме вертитсе огненное колесо. На этом колеси — красная девица, всий любви разводни́ца. Покорюсь я ей и поклонюсь я ей*: «Красная девица, всим любвям разводни́ца! Разведи... (такого-то с такой-то), чтобы не могли ни жить, ни быть, ни глядить, ни встрецу встрецатьсе, ни любовью называтьсе. Бросать остуду (соль) в воду и дать мыться или под порог запихать. *Только не надо говорить: «Помолюсь


58 [Заговор на смерть одного из новобрачных] Говорится из ворот дома, мимо которого проходят или проезжают новобрачные после венца, или при входе их в родительский дом (мужа): Крест да могила, ладан да кадило. Произносится три раза: встрету, в бок и в затылок.

59 [Отворотная–разводить] Взять с двух берегов песок, имея при себе соль между грудьями [так!], со словами на одном берегу: «Как берег с берегом не сходятся, так не сойдись сердца и мысли раба Божия (его имя отчитаю) с рабой Божьей (имя)» (повтор 3 раза). На другом берегу то же самое, потом всё смешать и посыпать в пищу, в воду, умывальник

60 [Развод] Встала благословясь, пошла перекрестясь из ворот в ворота, из дверей в двери, в чистое поле, в чистом поле ледяная гора, снежная изба, немшонная [так!] хоромина, немшоная [так!] холодная. На пече сидит кошка, на зене [так!] собака, рвутся и царапаются вместе не сходятся, (его и её имя) рвались и цеплялись вместе не сходились, ходил бы не думал, спал бы не мыслил, питьем не пился, едой бы не елся, ни лунные, ни ясные, ни солнце не красное, гульбой бы не гулялося, красотой не красовался, не знал ни отца, ни матери. (3 раза повторить).